компетентные, чем я, люди? - поймал его на слове Смирнов.
- Я этого не сказал, - быстро ответил Игорь Дмитриевич.
- А что вы, собственно, сказали? - не задал вопрос, выразил
недоумение Смирнов, но вовремя опомнился и задал-таки вопрос: - Если наши
отношения пришли к так сказать благополучному финалу, то я обязан знать,
оплачены ли счета, представленные мной? Люди, работавшие на меня, работали
добросовестно и не виноваты в неудаче.
- Вчера я распорядился оплатить все ваши счета.
- Я не спрашиваю вас о чем вы вчера распорядились, я спрашиваю
оплачены ли счета.
- Счета оплачены.
- С паршивой овцы хоть файф о клок! - облегченно заметил Смирнов.
Игорь Дмитриевич резко встал, с сожалением обозрел с высоты лишь
слегка початый стол и сугубо официально произнес:
- Мне расхотелось с вами обедать. Приятного аппетита и всего
хорошего. Счет за этот сервис представьте моему секретарю, - и, отодвинув
стул, вынырнул из-за стола, зашагал к выходу.
Смирнов и Зверев без интереса понаблюдали в окно за отъездом
"Мерседеса" с высокопоставленным лицом, Зверев перевел взгляд от окна на
Смирнова. Не таясь, рассматривал его.
- Хотите что-нибудь спросить? - попытался угадать Смирнов.
- Давайте выпьем, Александр Иванович, - предложил Зверев и быстро
разлил.
- Другой бы драться, а я - пожалуйста, - мрачно заметил Смирнов и
поднял рюмку.
- Без тостов, - предупредил Зверев. Они чокнулись и выпили.
Одномоментно формально закусили. Одновременно откинулись на стульях.
- Спрашивайте, - предложил Смирнов еще раз.
- Так надо было?
- В любом случае он отказывался от моих услуг.
- Его можно было заинтересовать несколько иным аспектом этого дела, в
котором он бы выглядел спасителем отечества.
- В любом случае - тухлое дело.
- Почему?
- Он с самого начала не горел энтузиазмом. Вы ведь его на это дело
навели, да?
- Я посоветовал - и только.
- А как я оказался при пироге?
- Опять же я.
- Вы меня не знали.
- Я вас не знал, но знал о вас. Вы весьма известны в определенных
кругах.
- Опасаются меня, значит? - самодовольно обрадовался Смирнов.
- Мне кажется, что не стоит радоваться по этому поводу, Александр
Иванович.
- Я не радуюсь.
Вспомнили о еде, поели немного. Всухую еда не шла, и Смирнов разлил
по третьей. Выпили без формальностей.
- Что будем делать? - спросил, наконец, о главном Зверев.
- Что буду делать, - жестко поправил его Смирнов. - Что буду делать
я. Вот об этом я вам не скажу.
- Почему? - мягко поинтересовался Зверев.
- Не доверяю перекрасившимся.
- Так, - сказал Зверев и решительно разлил по четвертой. Бутылка
заканчивалась. Держа в руке рюмку, он продолжил: - Позвольте вас спросить,
Александр Иванович: вы давно отказались от столь привлекательных идеалов
социализма и веры в коммунистическое завтра? В самом первозданном,
возвышенном, так сказать, виде?
- Если честно, то года полтора-два тому назад, не более, - смущенно
сообщил Смирнов и, расплывшись в улыбке, стал ждать следующего вопроса.
- Следовательно, вы тоже перекрасились?
- Следовательно, - согласился Смирнов. - Но все-таки дело продолжу
один я. Я смертельно устал от утечек.
- Но ведь некоторые вы сами специально организовали, да?
Заметив кстати наполненные рюмки, Смирнов поднял свою и, подмигнув
Звереву, предложил:
- За исполнение желаний.
Сначала выпили, а уж потом Зверев решил дойти до сути:
- Чьих желаний?
- Сокровенных желаний трудового народа.
- А какие его, народа, сокровенные желания, позвольте вас спросить?
- Словоблудить будем?
- Нет уж, Александр Иванович. Словоблудите вы один. Все для красного
словца, начиная с трудового народа...
- Хотите угадаю, что вы хотите мне сказать? - перебил Смирнов.
- Попробуйте.
- Вы хотели сказать, что такого субъекта, как трудовой народ, в
границах России не существует. За семьдесят пять лет многому научили
большевики россиян: воровать, врать, предавать, махать на все рукой, петь
бодрые песни, строить каналы и никому ненужные железные дороги, терпеть
самых немыслимых правителей, пьянствовать... Да нет, пожалуй, пьянствовать
россияне до большевиков научились. И от одного только они отучились
богоизбранный народ: от желания и умения работать на себя, не разбиваясь.
Я угадал?
- Угадали.
- Хотите знать почему?
- Хочу.
- Потому что и сам так думаю.
- Вы ненужно умны для сыщика, Александр Иванович.
- Ум никогда не бывал чрезмерен.
- Не скажите. Лев Толстой считал, что слишком большой ум
отвратителен.
- Ошибка классика, - вынес вердикт Смирнов, взял в правую руку пустую
бутылку и горестно посмотрел на нее. - Еще двести пятьдесят и все. Как ты,
гебист?
- Я - как все, - дал согласие Зверев и рассмеялся.
- Но перед получением большого удовольствия небольшое деловое
отступление. Так, чистая формальность. - Смирнов вытащил из внутреннего
пиджака фотографию и протянул ее Звереву. Чем черт не шутит, может и
пофартит. - Вы не знаете этого человека?
Зверев посмотрел на фотографию, посмотрел на Смирнова, быстро
ответил:
- Майор Майоров.
- Не понял, - в растерянности признался Смирнов.
- Майор КГБ. Владимир Майоров.
- Господи, неужто повезло? Вы его хорошо знаете?
- Должен вас огорчить: совсем не знаю.
- Как же так? - огорчился Смирнов.
- Я его совсем не знаю, - повторил Зверев. - Сегодня я по пенсионным
делам был в конторе. Они меня своей пенсии лишили, а для
общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их осиное
гнездо впустить. Иду я так себе через нужный вестибюль, а на столбе
извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и
тот же. А извещение с прискорбием извещало о том, что майор Майоров,
видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.
- Марат Палыч! - оглушительно крикнул Смирнов. - Будь добр, двести
пятьдесят и счет!
- Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И вспомнил
наконец, - облегченно сообщил Зверев. - "Бриллиантовая рука" - Миронов и
Никулин в ресторане. Помните?!
- А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов и, внимательно
пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного графинчика,
как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:
- Выпьем за упокой черной души майора Майорова.
- Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.
Безсловно и с охотой выпили.
- Они, вы считаете? - спросил Зверев, понюхав черную корочку.
- Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого
я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто
предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.
- Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.
- Грязные убийцы, - поправил его Смирнов. - Ублюдки. Ваши бывшие
сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил:
- По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?
- Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.
- И девятка в том числе?
- И девятка в том числе.
- Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.
- А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего
разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.
- Без рук, без ног, на бабу - скок, - не согласился с
пессимистической оценкой положения дел Смирнов. - Счета выписаны до
послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?
- Не будем, - решил Зверев. - Закусками напихались.
Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал
последний вопрос:
- Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?
- Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.
Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:
- Извините.
45
Сырцов сказал:
- Василий Федорович свалил, Александр Иванович.
- За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в
истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к
сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.
- Что делать будем, Александр Иванович? - теребил нетерпеливый
Сырцов.
- Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.
В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин
Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования
современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона,
они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером
и тупо пялился в темный экран.
- Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов. - Но ведь необходимо
что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.
- Вот именно, - согласился Смирнов. - Как ты считаешь: они могут
кончить нашего партийного вождя?
- Маловероятно. Знамя.
- Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь,
согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!
- Чего это вы развеселились? - даже испугался такой перемене в
настроении начальника Сырцов.
- Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!
- Что сходится? - недоумевал Сырцов.
- Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться
этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог,
вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту.
Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово,
перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то,
случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в
платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе,
продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо
всем, естественно, докладывается мне.
- Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.
- Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.
- Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?
- Тебе не понять.
- Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.
- Я же тебе сказал: зеленый ты еще.
46
Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно
отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь
особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все
назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из
"Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел
серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только,
что скоро расставаться.
- В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая
и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:
- Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?
- Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.
- Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется вам
подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович,
покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он
сегодня вас принять.
- Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный
протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом
кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил
подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку.
