Анатолий СТЕПАНОВ
ДЕНЬ ГНЕВА
1
Вот ведь сука!
Ведомый обрыдшей ему роскошной блондинкой "Ситроен" проскочил
перекресток у Николы на Хамовниках на желто-красный цвет, упруго покачивая
рубленым задом взлетел на горб путепровода над Садовым и исчез, нырнув
вниз на Остоженку.
Отстегнулась! Сырцов злобно ударил по тормозам. Особо не
обеспокоился: он знал ее привычный маршрут, но раздражала беспечная
нуворишская наглость. Да и мало ли что придет этой идиотке в башку...
Успокаивая себя, он принялся рассматривать суетливый перекресток. С
набережной, разворачиваясь, уходили на Комсомольский воняющие грузовики,
двумя шеренгами с двух сторон тронулись на зеленый летне-осенние люди. На
осевой пройдя, как на физкультурном параде, друг сквозь друга, две
шеренги, достигши тротуаров и превратившись в две стаи, ринулись по своим
невеселым делам.
Сырцовская семерка рванула с места. Слегка нарушив, он у
Зачатьевского вильнул налево, а на Кропоткинской еще раз налево - в
Староконюшенный, и к стекляшке-парикмахерской, что в устье Сивцево Вражка.
"Ситроен", развязно скособочившись, нахально стоял двумя колесами на
тротуаре у высокого входа в парикмахерскую. Сырцов приткнулся рядом и
вылез из-за баранки: решил проверить что и как.
Поднялся на второй этаж, где женский зал, и, не входя в него, глянул
в зеркало напротив. Над блондинистым затылком склонилась изящная
парикмахерша в умопомрачительном халатике. Окутывая блондинку пышной
хламидой, щебетала приветливо.
Теперь можно и подремать часок. Он вернулся к своему автомобилю,
уселся и привалился виском к боковому стеклу. Впереди был клочок
Гоголевского бульвара. Хотелось на бульвар, к шахматистам и доминошникам,
но работа есть работа.
Всеобъемлющий парикмахерский сеанс длился час сорок. Блондинка
выпорхнула в половине третьего. Глянула на шикарные часики и заторопилась.
У метро "Кропоткинская" ушла налево по Волхонке и, преодолев Каменный мост
свернула направо. Что-то новенькое.
Сырцовская семерка следовала за "Ситроеном" на положенной для этого
дела дистанции. "Ситроен" миновал театр эстрады и въехал в арку ужасного
серого дома. Притормозив у арки, Сырцов проследил, у какого подъезда
остановилась блондинка, и, бросив автомобиль, дробной рысью рванул через
двор. Неслышно, на мягких лапах, он почти нагнал ее в подъезде. Иного
выхода не было: он не знал кода. Пришлось рисковать. Он открыл первую
дверь, когда она, набрав код, открывала вторую. Такие дамочки обращают
внимание лишь на то, обращают ли внимание на них. Авось не заметит. Сырцов
подставил ногу, и дверь не защелкнулась, упершись в его стопу. Только бы
не обернулась. Не обернулась, свернула за угол. Он аккуратно прикрыл дверь
и прислушался. Щелкнули двери лифта. Еще раз щелкнули. Сырцов взглянул на
секундную стрелку часов и направился к полированным дверцам. Лифт гудел, а
он смотрел на секундомер. Лифт умолк. Все ясненько: пятый этаж. Погас
огонек в пластмассовой пупке вызова, и он нажал на нее. Сюда и туда лифт
полз, как больная вошь.
На площадке было две двери. Повезло: он сразу же подошел к нужной.
Там, видимо здороваясь, уже целовались, потому что сытый и нежный мужской
голос сказал с придыханием:
- Заждался. Раздевайся, милая.
- Совсем? - поинтересовался женский - блондинки - голос.
И ладно рассмеялись вдвоем - предвкушая.
Сырцов загнал "Семерку" во двор, пристроил ее незаметнее и принялся
ждать, почитывая завлекательный журнал "Столица". Тоска, конечно, но за
это деньги платят.
Блондинка выделила на получение удовольствия времени сравнительно
немного - час двадцать. Получив его, она приступила к обычным и неотложным
своим миллионерским делам.
Успела на аукцион на Старой Басманной. За какие-то тридцать минут
выторговала нечто, заботливо упакованное, и, как решил Сырцов, похожее на
вазу. Нечто было осторожно положено на заднее сиденье "Ситроена".
В валютном продуктовом магазине у Белорусского отоварилась
заграничной жратвой и заграничными же напитками, которые - в фирменных
пластиковых пакетах, - были поставлены в багажник. Только сейчас блондинка
позволила себе расслабиться: севши в тачку, откинулась на сиденье, курила,
прикрыв глаза.
Обедала с подружкой в "Пекине". Был санитарный час, никого не
пускали, а их пустили. Богатые люди - особые люди. Отсюда уж ближайшие
сорок минут никуда не денется. Сырцов смотался недалеко на улицу Красина в
закусочную, где под завязку наглотался серо-синих невкусных пельменей.
Вернулся, снова ждал, с отвращением ощущая нечистый столовый запах,
исходивший от собственной куртки.
Серьезная дамская беседа затянулась. Только к семи вечера отвезла
подружку к дому у метро "Аэропорт".
Час пик кончился, машин на улице поубавилось, и Сырцов, почти
наверняка зная, что блондинка возвращается домой, отпустил ее на длинный
повод. Ленинградское шоссе, Тверская, Манежная площадь, Болото, Якиманка и
далее по Ленинскому. Мелькали впереди мощные задние огни "Ситроена", а
Сырцов, отдыхая за баранкой, мельком любовался неряшливой, не следящей уже
за собой, дряхлеющей Москвой.
"Ситроен" завернул направо и подкатил к высотному жилому дому,
выстроенному в сталинское время для университетской профессуры. Блондинка
вышла из машины, забрала пакеты, тщательно проверила дверцы и вошла в
подъезд, громко хлопнув высокой дубовой дверью.
Сырцов нехотя выбрался из "семерки" у ближайшего телефона-автомата и
набрал номер.
- Вас слушают, - важно оповестила трубка.
- Товар доставлен в целости и сохранности, Сергей Сергеевич, -
сообщил Сырцов.
- Кстати, Георгий, - после небольшой паузы заметил Сергей Сергеевич,
- будьте поаккуратнее в выражениях: в дни моей молодости товаром величали
женщин определенного назначения. Ну, а в общем спасибо. Завтра, как
сегодня. Извините, она уже звонит в дверь. До свидания.
Сергей Сергеевич повесил трубку. Сырцов бессмысленно послушал
короткие гудки, повесил свою тоже, потоптался в кабине и сказал:
- Козел.
Сам не зная, кто из них двоих козел.
Жил Сырцов неподалеку, на Вернадского. Есть такие кооперативные дома,
стоящие ребром к проспекту. В одном из них его начальство, когда он еще
работал в МУРе, исхитрилось получить пай в десять квартир. Сырцову, как
холостяку-одиночке, за копейки по нынешним временам, была предоставлена
однокомнатная нетиповая квартира на первом этаже, задуманная архитектором,
скорее всего, для привратника. Привратника в доме никто не собирался
заводить, а в привратницкой поселился Сырцов. Комната в двенадцать метров,
кухня в четыре, прихожая в два.
Куртку он повесил в прихожей, чтобы не дованивала в комнате.
Ритуально остановился в дверях и осмотрел убогий свой уют. Первые полгода
осмотр доставлял удовольствие бывшему долголетнему обитателю общежитий,
теперь - нагонял тоску.
Снял сбрую с пистолетом, швырнул весь комплект на диван, он же -
кровать. Диван-кровать. Уселся в кресло, отдыхая перед тем, как заварить
себе крепкого чая. Собственно, что он делал? На машине катался, да
посиживал в ней - ожидая. А устал, как собака. Стал незаметно уходить в
дрему, но резкий дверной звонок не позволил сделать это. Он неловко, плохо
ориентируясь в дремотном тумане, выкарабкался из кресла, на всякий случай
спрятал пистолет в преддиванную тумбочку и пошел открывать.
Перед дверью, опершись о палку и глядя куда-то вверх, стоял
деформированный скверной оптикой глазка полковник милиции в отставке
Смирнов Александр Иванович. Сырцов открыл дверь.
2
Здравствуй, Сырцов! - жизнерадостно поприветствовал его полковник в
отставке.
- Здравствуйте, Александр Иванович. Если помните, меня Георгием
зовут.
- Здравствуй, Георгий! - охотно поправил себя Смирнов. - Не помешал?
- Чему?
- Может, у тебя дама.
- Нету у меня дамы. Баба иногда забегает, а дамы - нет.
- Словоблудишь, - понял Смирнов. - Подходящее занятие для бывшего
оперативника.
- Чаю хотите? - не реагируя на выпад, предложил Сырцов.
- Хочу.
Он, готовя чай, мотался по квартире - разжигал газ, полоскал заварной
чайник, расставлял чашки, выбрасывал на журнальный столик многочисленные
яства, в виде сахара и печенья, а недвижимый в кресле Смирнов, упершись
подбородком в рукоять палки и только поводя глазами, осматривал
апартаменты бывшего милиционера. Когда Сырцов разлил крепкий чай по чашкам
и окончательно уселся на диван-кровать, Смирнов спросил:
- Ты, вроде, и не рад мне, Георгий?
- Просто ошалел от неожиданности. Обождите самую малость, сей момент
приду в себя и сразу же хвостом завиляю, и в щеку лизну.
- Понятно. Себя не любишь, меня не любишь, никого не любишь, -
догадался Смирнов и завершил безынтонационно: - Ай, ай, ай.
- Как у моря живется, Александр Иванович?
- Как и у реки, как и у ручейка, как и у лужи. Великолепно.
- Тогда по какой причине в Москве опять?
- Хочешь знать, зачем я к тебе пришел? Ты ведь мне однажды жизнь
спас, Георгий...
- Хотите сказать, что нанесли мне визит вежливой благодарности? -
перебивая поинтересовался Сырцов.
- Это лишь всего присказка была, а ты перебил. Давай чай допьем, а
потом поговорим, - предложил Смирнов.
Они истово, по-московски, гоняли чаи. Допили, повеселели. Сырцов,
убирая посуду со столика, мимоходом глянул в окно. В свете предподъездного
фонаря рядом со своей семеркой увидел знакомую "Ниву".
- Спиридоновская, Александр Иванович?
- Она. А "семерка" твоя?
- Прокатная. Опять какую-нибудь кашу завариваете?
- Заваривают всегда другие. Мы ее расхлебываем.
Сырцов отнес посуду на кухню, протер столик, вновь уселся на диван и,
рассмотрев наконец сильно сдавшего за год Смирнова, спросил:
- Теперь прилично спросить у вас, зачем вы ко мне пришли?
- Вполне. Отвечаю: повидаться.
- С целью? - додавливал Сырцов.
- Узнать в какой ты форме.
- Имеется нужда в профессионале?
- Пока нет, - успокоил его Смирнов. - Ты почему из МУРа ушел?
- Я не ушел. Меня вышибли.
- Что - с шумом, с треском, с приказами по МВД? - удивился Смирнов.
- Да нет. Тихо давили. И додавили. Пришлось хлопнуть дверью. Вы ведь
наверняка знаете, как это делается. Сами начальником были.
- Леонид Махов? - догадался Смирнов.
- И он тоже. А ведь вроде по корешам были.
- Причина?
- Вы, - легко назвал причину Сырцов. - И вся та прошлогодняя история.
По вашей подаче я полез дальше, чем надо было.
- Кому надо было?
- А вы не знаете?
- Ну, а сейчас, после августа, не пытался возвратиться?
- Не имею желания. Мне и так хорошо.
- Телок пасти? - полюбопытствовал Смирнов.
- Коров, - поправил Сырцов и спросил напрямик: - Вы что - вели меня
сегодня?
- Весь день.
- Ишь ты! - восхитился Сырцов. - А я и не трехнулся. Вот что значит
школа!
- В частном агентстве каком-нибудь служишь или так - вольный стрелок?
- Без вывески. По рекомендациям.
- А рекомендует кто? Бывшие твои клиенты?
Сидели, мирно беседовали, глядя друг на друга. Невеселыми глазами
Смирнов, не хорошими - Сырцов.
- Какого черта вы меня цепляете, Александр Иванович?
- Я не цепляю, Жора, ей Богу, не цепляю. Мне по свежаку все это
интересно до чрезвычайности. - Ты что - сейчас для мужа компру на жену
собираешь?
- Я исподним не занимаюсь. Охрана. Какая-то шпана намекнула ему, что
