мгновенного косяка на демидовский профиль: надеялся поймать в
послемонологовой расслабке неконтролируемые эмоции. Но профиль был тверд -
и только. Тогда Смирнов решил задать ничего не значащий вопрос:
- И что же ты со своей уверенностью собираешься делать?
- Вот я и хочу с вами посоветоваться.
- Валюта, - уважительно произнес Смирнов. - Тут не зацепишься
рапортом о незаконности передачи, это, действительно, их дело. Рапорт по
собственному начальству - сам понимаешь, акт если не бессмысленный, то
мало что дающий и во всяком случае чрезвычайно опасный для тебя, Демидов.
Так что дыши в сторонку и помалкивай.
- Не могу молчать!
- Ишь ты, Лев Толстой, - прокомментировал темпераментное заявление
Смирнов, теперь в открытую изучая демидовский профиль. - Кричать,
следовательно, собираешься?
- Не знаю, - вдруг увял Демидов. - Но ведь надо чтобы кто-нибудь
узнал!
- Вот я узнал и что? - задумчиво заметил Смирнов.
- Александр Иванович, у вас в российском руководстве концов нет? -
отчаянно поинтересовался Демидов. - Может они чего-нибудь могут?
- Они чего-нибудь могут, - подтвердил Смирнов. - Но концов у меня
нет.
- А если я сам туда пойду? Только к кому...
- Так ты считаешь, что эти фальшивые самоубийства, на самом деле
политические убийства, - не спросил, констатировал Смирнов.
- Считаю, - без колебаний рубанул Демидов.
- А как твой начальник Леня Махов ко всему этому относится?
- Да никак. Передал дела и все. Баба с возу - кобыле легче.
- Как тебя зовут? А то я все Демидов да Демидов...
- Владимир Игнатьевич. Володя.
- Не суетись, Володя. Я постараюсь тебе помочь.
- Спасибо, Александр Иванович, - Демидов встал.
- Пока не знаю за что, - продолжая сидеть, заметил Смирнов. - Завтра,
то есть сегодня, часикам к восьми вечера подойди сюда ко мне.
- Спасибо еще раз и до свидания, - уже убегая, прокричал Демидов.
Ушел Демидов, ушел. Не зная зачем, Смирнов, сильнее обычного хромая,
спустился по переулку к Москва-реке. С опаской перейдя неширокую проезжую
часть, он подошел к парапету и облокотился о него.
Слева - стрелка с "Красным Октябрем", справа - складское помещение
новой картинной галереи, перед и вверху - тревожащее, - будто в кровавых
потеках - бывшее пристанище самых высоких партийных боссов.
Бесшумно и незаметно подплыла и стала, свободно скользя по воде,
самоходная баржа. Освещенная светом из раскрытой двери рубки женщина в
белом вешала белье на невидимые веревки. В рубке громко и грубо рассмеялся
мужчина. Ты что, Вась? - спросила женщина. "Да так, Семеныча вспомнил" -
ответил мужской голос, заметно отдаляясь от Смирнова. Самоходка собиралась
проплыть над Крымским Мостом.
От тоски и страха недалекой смерти сжалось сердце.
26
Продолжение магнитофонной записи разговора в кафе на Маросейке.
В.Г. Он хочет развязать себе руки, Игорь Дмитриевич.
А.И. Именно. Я хочу действовать автономно.
И.Д. Как выразился Витольд Германович, вы развяжете себе руки... А
освободившейся веревкой свяжете руки мне. Вы поймите, Александр Иванович,
помимо аспекта почти криминального - расследования и поиска существуют
иные аспекты этого дела, в которых мне необходимо действовать, имея как
можно наиболее точную и всеобъемлющую информацию. Вы обезоруживаете меня.
В.Г. Не надо нервничать, Игорь Дмитриевич. Насколько я понимаю,
сведения, которые будут поступать от Александра Ивановича каждые пять
дней, освободятся от текущей мелочевки, станут более обобщающими и
берущими факты в перспективе. Такое скорее поможет, чем помешает вам.
А.И. Абсолютно правильно.
И.Д. Абсолютно. Ишь как вы! А я все в поисках абсолюта.
А.И. Господи, как вы все похожи, московские интеллигентные говоруны!
В.Г. Не забывайтесь, Александр Иванович: вы разговариваете с
работодателем!
А.И. А работодателю нравится, когда его называют московским
интеллигентным говоруном. Всем московским это нравится. Я прав?
И.Д. Правы, правы!
А.И. Абсолютно?
И.Д. Абсолютно!
В.Г. Как я понимаю, вы пришли к соглашению по поводу Смирновской
автономии.
27
В большом, обшитом светлым деревом кабинете человек в хорошем
английском пиджаке встал из-за обширного письменного стола, выключил
магнитофон, стоявший на маленьком столике, и спросил у собеседника,
свободно развалившегося в кожаном кресле:
- Ну и что тебе дало вторичное прослушивание?
Собеседник был молодцом. Худой, подобранный, порывистый. Он в
молодежной униформе (кроссовки, джинсы, куртка) казался молодым человеком.
Лишь избыток свободно висящей кожи под подбородком и на шее, легкомысленно
открытой воротом тонкой шерстяной маечки-фуфаечки, резко менял картинку
первого впечатления: не мальчиком был плейбой и даже не молодым человеком.
- Ничего, - ответствовал плейбой. - Мне просто доставляет
удовольствие слушать как четко работают два профессионала, придавая работе
вид развеселой беседы.
- Витольд - молодец, - согласился человек за столом.
- Все-таки наша школа - хорошая школа. Но и Смирнов неплох, Женя.
- Неплох, - согласился Женя. - Но все же с двумя убийствами
прокололся. Это ему боком выйдет.
- Ему ли, Женя?
- В любом случае ему.
- Ты как всегда прав, - плейбой одним юношеским рывком прекратил
сидение в кресле и изрядно прошагав, подошел к окну.
Внизу была слабо освещенная площадь. Непристойный, как мужской
половой орган, торчал посреди нее цилиндр постамента, на котором никого не
было.
Подошел Женя в английском пиджаке и стал рядом.
- На член похоже, - грустно сказал плейбой Дима, глядя на то, что
осталось от вождя их племени.
- Не член... Орган, - поправил англичанин Женя. - Он - орган, а все
мы в этой конторе - органы.
- Компетентные, - добавил плейбой. - Компетентные органы. Звучит
приличнее.
- Пустыня. Мертвый город, - помолчав, обобщающе определил наблюдаемое
в окно англичанин.
- Красная пустыня, - вспомнив Антониони, решил плейбой.
- Теперь трехцветная, - поправил англичанин. Помолчали.
- Гляди ты, славянин! - вдруг несказанно удивился плейбой.
Возникнув из-за угла, игрушечная человеческая фигурка проследовала
мимо двух полукруглых дырок входа в метро и, не желая пользоваться
подземным переходом, направилась в сторону их здания прямо через площадь.
Шел человек уверенно и не торопясь.
- О чем он думает, Дима? - спросил англичанин.
- Черт его знает!
- А ведь одна из наших обязанностей - знать о чем он думает.
- Была... Была такая обязанность, а теперь нету.
- Ой, не торопись, ой не торопись! - англичанин отвернулся от окна и
направился к своему столу. Плейбой последовал за ним.
- Я знаю о чем он думал, - сказал плейбой, поудобнее устраиваясь в
мягком кресле. - Глядя на наши освещенные окна, человечек, пересекая
площадь думал: "А о чем думают вон там, за этими окнами?"
- Очень может быть, - англичанин энергично, ладонями, растер вялое
свое ночное лицо и спросил: - Ну и как?
- Жаль, конечно, но у нас нет другого выхода, Женя.
- Я понимаю, понимаю...
- Ты считал, что уже давно распорядился. Смотри, не опоздай.
- Не опоздаю, - и еще раз повторил: - Не опоздаю.
28
Этот англичанин звался Коляшей. Вернее наоборот: Коляша звался
Англичанином. Кличка у него была такая. Смирнов внимательно оглядел его,
стройного, в безукоризненном двубортном костюме, и полюбопытствовал
размышляюще:
- Все забываю спросить тебя, Коляша: откуда у тебя кликуха такая
нестандартная - Англичанин?
Не обижался Коляша, не мог обидеться на старика. Улыбнулся на все
тридцать два, откинулся на спинку вертящегося хромированного кресла - чуда
оргтехники - и легко поведал:
- В отрочестве мне очень нравилось слово "джентльмен", я всех своих
приятелей джентльменами называл. "Джентльмены, говорю, пора покровским
рыла чистить!" И мои джентльмены чистят.
Они - джентльмены, а я, в ответ, - англичанин. Так и прилипло.
- Понятно, понятно, - рассеянно выразил свое удовлетворение
успокоенный Смирнов. Продолжая рассматривать теперь не Англичанина, а
щегольскую обстановку детективного агентства "Блек бокс", он между прочим
напомнил: - Ты мне должен пятерых пареньков добыть, Англичанин.
- Николай Григорьевич мое имя и отчество. - Неожиданно обиделся
Англичанин, но вспомнив, что перед ним перспективный клиент, тут же все
смягчил улыбчивым объяснением: - Ей богу, отвык я за полгода от
Англичанина, Александр Иванович!
- Ты уж прости меня, старика, Колюша! У меня в башке-то все
по-старому: я тебя - Англичанин, а ты меня - мент. Уж извини. Так как
насчет ребятишек?
- Готовы, готовы. Все пятеро уже в оперативной комнате сидят, вас
ждут.
- Надеюсь, не уголовники?
- Менты, Александр Иванович, менты, - успокоил Коляша. - Бывшие
уголовники нами используются как охрана, а бывшие менты - на слежке.
- Транспорт какой-нибудь в их распоряжении есть?
- Есть, Александр Иванович. Две "девятки". Достаточно?
- Вполне.
- На сколько дней необходимы вам наши агенты?
- Ну, считай, неделя, дней десять не более.
- Тогда я для начала выписываю счет на неделю.
- Выписывай, - разрешил Смирнов и приготовился наблюдать, как будет
водить пером по бумаге грамотей Англичанин. Но Англичанин писать не стал:
звонком вызвал секретаря с борцовской накатанной шеей и, протянув ему
бумаги, распорядился:
- Все оформи на семь дней. - И после того, как секретарь закрыл за
собой дверь: - Вам лично "Мицубиси-джип" подойдет?
- Он хоть крытый джип этот? - с опаской поинтересовался Смирнов.
- Ваши представления о джипе, видно, еще со времен войны, -
покровительственно догадался Коляша. - Закрытый, закрытый, и хорошо
закрытый. Все как в легковухе, только проходимость джиповая. Так подойдет?
- Подойдет, - решил Смирнов. - Доверенность на меня сделали?
- Сделали. К паренькам пойдем теперь?
- Пришлешь их ко мне по спиридоновскому адресу к 11 часам. А сейчас
мне некогда, срочные дела. Джип где?
- У подъезда, - сообщил Англичанин и тут же швырнул ключи от
автомобиля Смирнову: старческую реакцию проверил. Смирнов ключи легко
поймал, спрятал в карман. В карман же отправил и доверенность и, встав,
задал вопрос, оглядывая коляшины апартаменты:
- Ну, и что интереснее, Англичанин: убегать или догонять?
...Дорогого благородно-металлического цвета "Мицубиси", еле слышно
журча мотором, бежал по вздыбленной Москве и быстро добежал до Пушкинской,
где у "Известий" уже ждали Смирнова Казарян и Спиридонов. Было четверть
десятого.
- Реквизировать бы эту машину у твоего буржуя, - помечтал вслух
Казарян, усаживаясь на заднее сиденье "Мицубиси".
- Нареквизировались. Будя, - всерьез отреагировал на это заявление
Спиридонов. А Смирнов никак не отреагировал. Спросил только:
- Предварительно позвоним?
- А зачем? - удивился Казарян.
В чистом подъезде-вестибюле было тихо-тихо, как в раю. Они поднялись
на пятый этаж и позвонили. И за дверью было тихо. Было тихо, и они ждали.
Долго ждали и безрезультатно.
- ...Твою мать! - отчетливо и яростно выругался Смирнов и пнул кривой
своей ногой богатую обшивку. - Опоздали!
- Да вовремя, - успокоил его Казарян, и не поняв поначалу на что они
опоздали. Потом понял и ахнул: - Думаешь, Саня?!
