развернулся к канцлеру-предателю и, распевая, стал вить в воздухе руками
невидимую сеть. Ребозо встревоженно вскрикнул, воздел посох и начал
декламировать стихи, но не успел он их закончить, как на него накинулось
рыжеватое пламя, охватило его... Канцлер съежился в агонии, еще миг - позади
него возник черный рогатый силуэт, и канцлер превратился в кучку пепла на
полу.
В это же мгновение исчез и огнедышащий зверь, оставив в воздухе затихающий
вопль. Все колдуны в тронном зале завизжали, как от чудовищной боли,
повалились на пол и стали по нему кататься.
Сэр Ги опустил меч и, тяжело дыша, сказал королю:
- Прекрасный удар, ваше величество!
- Но... я тут... ни причем, -задыхаясь, ответил ему Бонкорро, широко
раскрытыми глазами глядя на кучку пепла. - Я произносил заклинание,
призванное вызвать мучения у предавших меня вельмож! А то пламя, что спалило
его, я этого пламени не творил!
- Все равно... - мрачно проговорил сэр Ги. - Как только в зал ворвалось
войско королевы, конец был предрешен, и Дьявол наказал своего приспешника за
провал.
- Королева Алисанда? - Бонкорро вгляделся в зал и увидел карающего ангела в
объятиях верховного мага Мэтью.
Наконец счастливый чародей отстранил от себя любимую жену и посоветовал ей:
- Знаешь, наверное, тебе пора что-то сказать войску, дорогая!
- Верно. А я благодарю ваше величество за помощь. - Король Бонкорро снизу
вверх посмотрел на призрак своего отца. Тот в ужасе взирал на последствия
кровавой бойни. - Отец, - негромко проговорил Бонкорро, - милосердие к такой
погибшей душе - это не мудро.
- Нет, - прошептал призрак, отрицательно качая головой. - Это всегда
справедливо, всегда! А король всегда должен поступать справедливо!
Теперь Бонкорро покачал головой.
- Думаю, иногда король должен делать то, что разумно, а не то, что
справедливо, - прости меня, отец, на этом свете я призван быть королем, а не
святым.
Мэт и король Бонкорро ненадолго задержались в дверях мастерской -
просторной комнаты, где при свете, проникавшем в широкие окна с северной
стороны, работал скульптор. Мэт отошел от двери, окликнул короля, и они пошли
дальше. На ходу Бонкорро негромко проговорил:
- Какая удивительная скорость! А вы говорите, будто бы Аруэтто лишь
немножко покритиковал его и дал ему кое-какие советы всего две недели назад?
- Именно немножко, - подтвердил Мэт. - Но этот юноша очень уважает Аруэтто,
понимаете?
- Несмотря на то что наш ученый утверждает, что он не скульптор?
- Нет, именно потому, что он утверждает, что он не скульптор! Но он
утверждает между тем, что он знаток скульптуры, а с этим никто не спорит. По
крайней мере не спорит дважды, хотя почему - не знаю. То ли молодежь слишком
сильно поражают приводимые Аруэтто аргументы, то ли им просто неохота
высиживать лишний час и выслушивать очередную лекцию относительно достоинства
той или иной статуи или картины, трудно сказать.
Около другой двери они тоже остановились, в этой мастерской работали
несколько художников, чуть дальше играл струнный квартет, а еще в одной
мастерской Мэт и король послушали, как репетируют оперу. Покинув певцов, они
пошли дальше, и Мэт сообщил королю:
- Аруэтто надеется, что ему удастся уговорить актеров с рыночной площади
` 'k#` bl пьесу, которую сочинил один из его студентов. Это будет не так
легко - убедить их, что нужно запомнить слова ролей, а не выдумывать на ходу,
как они привыкли, но, думаю, ему это удастся.
- Он очень упорный человек, - признал Бонкорро.
- Это верно, - согласился Мэт. - Как тут не быть упорным, когда
преподаешь... здесь.
Они остановились у очередной двери. В этой комнате Аруэтто сидел в
окружении парней и девушек из хозяйства Эскрибо. Шло серьезнейшее обсуждение
какого-то вопроса.
- Но в том, чтобы видеть, что в мире существует мужское и женское начало,
столько же смысла, как в том, чтобы видеть, что существует Добро и Зло! -
воскликнул Эскрибо.
- Чушь! - возразил ему Лелио. - В мире просто есть Добро и Зло, и недавняя
победа нашего учителя - тому подтверждение!
- Этого никто не отрицает, - вступила в спор Берилла. - Вопрос в том, что
сильнее, вот и все.
Лелио уставился на нее.
- Ты хочешь сказать, что женское начало может быть сильнее, чем Добро?
- Нет, я только хочу сказать, что оно может существовать внутри Добра! -
Берилла обернулась к Аруэтто. - Я права или нет?
- Вероятно, - отвечал Аруэтто. - Если вспомнить дуалистическое учение,
распространенное на Дальнем Востоке, которое утверждает, что Добро
проистекает от мужчин и женщин, пребывающих в состоянии равновесия, а Зло про
истекает от тех, кто это равновесие нарушает.
- Значит, Зло - это отсутствие равновесия, а Добро - равновесие, - дерзко
глянула на Аруэтто одна из девушек. - Что-то в этом знакомое. Греки тоже так
считали?
Аруэтто кивнул, с трудом сдерживая удовольствие.
- Фламиния, ты, кажется, запомнила цитату!
- Всему своя мера34, - произнесла Фламиния, и глаза ее широко раскрылись,
словно на нее вдруг снизошло озарение. - Всему мера, в том числе и самой
мере!
- Верно, - кивнул Аруэтто. - Ну а теперь скажите мне, может быть какая-то
связь между этим и девизом: "Познай себя!"
- Это нечто большее, нежели просто девиз, учитель! - воскликнул один из
юношей.
- Согласен. - Глаза Аруэтто загорелись. - Но как ты это понимаешь, Арно?
Арно начал отвечать, а Паскаль вдруг запрокинул голову и широко открыл
глаза. Он вскочил и быстрым шагом отправился к стоявшему в углу столику,
уселся около него и принялся быстро что-то писать.
- Вот откуда у поэтов берется вдохновение, - прошептал Бонкорро, изумленно
качая головой. - Есть вещи, которых мне никогда не понять, верховный Маг!
- Не переживайте, ваше величество. О чем бы они ни толковали, никто из них
ничего не смыслит в управлении государством. - Мэт отвернулся и увел Бонкорро
подальше от двери. - Знаете, про эту виллу уже прослышали другие ученые и
съехались сюда, чтобы участвовать в беседах и преподавать, - всего-то за две
недели! Один из них преподает логику, другой - риторику, третий - математику
и музыку.
- Странное сочетание.
- Нет, просто он пифагорец до мозга костей. Я все пытаюсь разговорить его,
чтобы он поведал мне воззрения Пифагора на предмет магии, а он все твердит,
что этот гений мистики в такую чепуху не верил, что он просто учил, как
устроен наш мир и как взаимодействуют его составные части.
- Но если понять это, всегда можно придумать, каким способом творить
чудеса!
- К счастью, профессор этого не понимает. Он гений и витает в облаках. -
Мэт оглянулся на Аруэтто. - А похоже, ваш новый канцлер в государственных
делах тоже не слишком большим докой оказался?
- Он уже пытался упросить меня отправить его в отставку, но я уговорил,
чтобы он остался на посту ради этого нового учебного заведения. Амбиций у
него хватает: он надеется организовать содружество ученых, которые соберут
".%$(-. все знания человечества.
- Не собирается ли он назвать свое заведение университетом?
- Если вы подскажете ему это слово, я уверен, оно ему понравится. Между
тем, когда я прошу у него советов, он щедро дарит мне их, а я уже начал
привлекать других людей на государственную службу. Но такую неограниченную
власть, какую я предоставлял Ребозо, я больше не дам никому. Так что Аруэтто
сохранит титул канцлера, а для тех, кто будет вершить государственные дела, я
придумаю другие наименования.
- Мудрая политика. Вот у вас с логикой все в порядке, ваше величество.
- Благодарю за похвалу, верховный Маг.
Но от Мэта не укрылось: король защищает себя от лести, не поддается ей
намеренно.
- Что ж... я рад, что вы приняли мое приглашение и побывали на тех
занятиях, что проводит Аруэтто, но еще более я рад тому, что вы безо всякой
просьбы с моей стороны пригласили всех во дворец.
- Вы бы все равно об этом попросили, но я не вижу в этом ничего
удивительного. Я не настолько слеп, чтобы не замечать очевидного. - Бонкорро
улыбнулся. - Уже теперь вельможи начали приглашать в свои поместья ху
дожников, а их жены стали звать ученых на вечеринки. А за поэтами, которых
можно было бы приручить, все просто-таки гоняются!
- Значит, в скором времени разведется множество шарлатанов. Мог бы я
посоветовать вашему величеству подвергать всякого, кто будет утверждать, что
талантлив и образован, испытаниям?
- Мудрый совет. - Бонкорро не стал говорить, что и сам уже подумывал об
этом. Он только сказал: - Мне придется превратиться в такого же знатока, как
Аруэтто, но я думаю, что это принесет мне огромную радость, это замечательное
времяпровождение и отдых после дневных интриг и забот.
- Да, в вечернем обучении есть свой смысл, - признал Мэт. - Ну а я, что
греха таить, тут... гм... позволил себе, знаете ли, небольшую прогулочку по
рынку в костюме менестреля, ну, и по предместьям прошелся...
- Опять шпионите, верховный Маг?
- Да, но на сей раз в вашу пользу.
- Но уж и в пользу королевы Алисанды как пить дать!
- О, ну это конечно! И представляете - крестьяне уже за работой распевают
арии, а кое-кто уже с любопытством поглядывает на обломки статуй, оставшихся
со времен Цезарей. Люди даже спорят, собираясь на углах улиц, о том, что
такое справедливость и благодетели. Но, правда, один из этих углов мне
попался на улице "красных фонарей"...
- Что ж, даже там подобные обсуждения могли бы улучшить отношения между
людьми, - кивнул Бонкорро. - Чего уж скрывать, верховный Маг, мои деяния были
направлены на то, чтобы делать людям добро, ибо мой отец был добрым
человеком, и этим качеством я всегда буду восхищаться. Оно для меня всегда
будет на втором месте.
- На втором? А можно поинтересоваться, что будет на первом?
- Сила, - ответил король. - Живучесть. Но пойдемте, верховный Маг, а не то
мы опоздаем навстречу с папским послом.
Мэт радостно поздоровался с братом Фомой и представил его королю, после
Чего встреча сразу стала менее официальной. Прежде чем затронуть
государственные дела и цель визита, Мэт объяснил Бонкорро:
- Брат Фома занимается изучением магической силы. Он считает, что сила сама
по себе не может быть ни доброй, ни злой и не происходит ни от Бога, ни-от
Сатаны, но вот знание о том, как ею пользоваться, происходит из области Добра
или Зла и делает магию такой, какая она есть.
- Неужели! - с неподдельным интересом воскликнул Бонкорро.
- А-а-а... это так, но я не имею права говорить об этом, ваше величество, -
неловко проговорил брат Фома. - Папа мне не позволяет об этом говорить. Он не
уверен, прав ли я.
- Прав? - Бонкорро заговорщицки подмигнул брату Фоме. - Ну уж между нами -
между двумя людьми, которые стремятся к знаниям, а? Мы-то можем потолковать
об этом с глазу на глаз? Это же далеко не то же самое, как если бы вы взялись
проповедовать свои взгляды, забравшись на крышу? Ну а теперь скажите-ка мне,
%a+( магия не происходит от Бога, то что же тогда чудо?
- О, это нечто совсем иное!
Брат Фома клюнул на королевскую удочку, сам того не поняв, и потянулся
оживленный разговор, который продлился целый час. Король и монах и спорили, и
радовались. В конце концов о цели визита было решено поговорить за обедом.
- Его святейшество шлет вам свою искреннюю благодарность, ваше величество,
за свое освобождение и освобождение кардиналов, за то, что вы позволили им
впредь служить открыто, без боязни преследований.
- Очень рад, - улыбнулся Бонкорро. - Теперь это вполне возможно, когда
большая часть колдунов уже раскрыла себя с помощью Ребозо и мы с ними
разделались. Скажи его святейшеству, что я благодарен ему за его участие.
