бы поискать занятие получше, поскольку было очевидно, что даже
десятилетний мальчишка справился бы с Луэнтом, имей он соответствующее
оружие и соответствующее намерение.
- Из сказанного вами ранее, миссис О'Ши, у меня сложилось
впечатление, что вам в некотором смысле жалко мистера Луэнта, - произнес
я.
Она поджала губы.
- Мистер Луэнт чрезвычайно аморальный тип. Он доставляет людям одни
неприятности, поэтому не заслуживает никакой симпатии.
- Следовательно, мое впечатление оказалось ложным?
- Я этого не говорила. - Она устремила на меня свои темно-голубые
глаза, слишком холодные, чтобы выражать жалость к кому бы то ни было. -
Откровенно говоря, мистер Гудвин, мне нет ни малейшего дела до ваших
впечатлений. Я беседую с вами только потому, что так захотел мистер Хак.
- А я, миссис О'Ши, беседую с вами потому, что человек, чей отец
построил этот дом, имеет все основания считать, что его обманывают, и он
нанял меня, чтобы разобраться. Данный аспект вас тоже не интересует?
- Нет. - Она вернулась к своим бумажкам.
Я пожал плечами. Сложность заключалась в том, что растормошить ее
можно было только при помощи серии хорошо подобранных наводящих вопросов,
большинство из которых задавать было преждевременно, поскольку о смерти
Луэнта еще никто не знал.
- Ладно, давайте попробуем иначе, - уступил я. - С момента нашей
первой встречи в швейной прошло уже свыше двух часов. Вы разговаривали
после этого с мистером Луэнтом? Если да, то когда, где и что было сказано?
- Спросите его самого.
- Непременно, но сперва я хотел бы...
Мне помешали докончить. Дверь в дальней стене кухни распахнулась, и
из нее, беззвучно катясь на резиновых шинах, появился внушительных
размеров ящик из нержавеющей стали. В высоту он почти достигал плеч Пола
Тейера, который толкал его сзади. Пол подкатил его поближе к столу миссис
О'Ши и остановился.
- Все в порядке, - сказал он. - Мне только потребовалось заменить
пришедшую в негодность шину на новую. К вашим услугам.
- Спасибо, Пол. - Она скрепила вместе листочки и убрала их в стол. -
Очень хорошо, что ты его починил. Мистер Гудвин остается на ужин, поэтому,
пожалуйста, отвези его наверх и предложи коктейль. Харриет, не забудь про
каперсы [почки южного кустарника, употребляемые в маринованном виде как
острая приправа к пище]. Мистер Хак не станет без них есть.
Маленькая пухлая женщина ответила, что все помнит, и миссис О'Ши
удалилась, виляя бедрами, из чего я заключил, что это не было приманкой,
предназначенной персонально для мистера Хака.
Я обернулся к Полу Тейеру.
- Хотя Луэнт пригласил меня остаться на ужин, сам он на него не
собирается. Как по-вашему, мне все равно положен коктейль?
- Безусловно, - небрежно бросил Пол. - Этот обычай был заведен тетей
пару лет назад, как раз когда у Хака стали сдавать ноги. Хак сохранил его.
Ну, как продвигается дело? Вы вычислили дядину пассию?
- Да, но еще не готов приклеить на нее этикетку. - Я ткнул пальцем в
сторону ящика. - Что это? Посудомоечная машина?
- Вовсе нет. Сервировочный столик, спроектированный тетей и
изготовленный на заказ. Подключается к любой розетке.
- Да это же целый фургон! - Я приблизился к сооружению. - Пожалуй,
когда мистер Вульф завтракает в комнате, ему бы пригодилась такая штука.
Можно взглянуть?
- Конечно, прошу вас. Мне нужно вымыть руки.
Он подошел к раковине и отвернул краник. Я открыл дверцу ящика.
Внутри него хватило бы места для завтрака на целую семью. Многочисленные
пазы по бокам позволяли размещать полочки на необходимом расстоянии. Я
подергал одну из них, постучал по стенкам и обследовал термостат.
- Милая вещица, - заключил я с восхищением. - Именно то, что мне бы
хотелось получить на свой девяностый день рождения.
- Постараюсь запомнить и прислать вам такой же. - Тейер вытирал руки
бумажным полотенцем.
- Уж не забудьте. - Я подошел к нему ближе. - Скажите... сегодня днем
Луэнт не говорил вам чего-нибудь... ну... неприятного о мисс Рифф?
Тейер покосился на меня.
- О чем вы?
- Просто спрашиваю. Так говорил или нет?
- Нет. Я не видел Луэнта с обеда, вернее, с тех пор, как он привел
вас ко мне в комнату и удалился. А все-таки, почему вы спросили?
- Пустяки. Просто кто-то что-то сболтнул. Не обращайте внимания.
- Кто сболтнул? И что?
Я покачал головой.
- Давайте отложим эту тему. Если захотите, я объясню после ужина. Мы
опоздаем на коктейль.
Он бросил бумажное полотенце в мусорную корзину, промахнулся, что-то
пробурчал, подошел, поднял его и сунул внутрь, после чего скомандовал мне
следовать за ним, и мы направились к лифту.
В большой и роскошно обставленной комнате Хака выбор напитков
оказался обильным и разнообразным. Бутылки теснились в стоявшем посреди
комнаты передвижном баре, у края которого, свежевыбритый, тщательно
причесанный и одетый в лимонного цвета рубашку с коричневой бабочкой и
коричневый же пиджак сидел в своем кресле-каталке Теодор Хак. Шотландский
клетчатый плед, прикрывавший днем его ноги, был также заменен коричневым
стеганым. Комнату ровно освещал мягкий свет горевших повсюду ламп. Одна из
них - в виде шелковой розовой сферы на конце металлической опоры - была
прикреплена к креслу Хака. Когда мы вошли, он радушно приветствовал нас.
- Пол, тебе, как обычно, "дайкири"? А вам, мистер Гудвин?
Приметив в его коллекции бутылку ирландского "Мэнган", я не стал
колебаться. Хак сам наполнил рюмку, и Сильвия Марси передала ее мне. Она
сменила форму медсестры на аккуратное платьице точно такого же цвета, как
и рубашка Хака. Но воркование осталось прежним. Миссис О'Ши стояла чуть
сбоку, потягивая виски со льдом, а Дороти Рифф примостилась возле бара с
наполовину пустым высоким бокалом. Получив щедрую порцию "Мэнган", я
отошел в сторону и принялся наблюдать. У меня отличные зрение и слух, к
тому же длительное время тренированные под руководством Ниро Вульфа, но я
не заметил ни единого жеста, не услышал ни единого слова, хоть как-то
указывавшего, что один из присутствующих знает, что всего в пятнадцати
метрах лежит труп с проломленным черепом. Они разговаривали, подливали в
бокалы и смеялись над байкой, которую рассказывал Хак. Это была приятная
маленькая вечеринка, не шумная, но абсолютно раскованная.
Под конец Хак еще больше поднял общее настроение. Когда миссис О'Ши
собралась уходить, он попросил ее задержаться, наклонился и открыл нижнее
отделение в боковой стенке своего кресла. Выпрямившись, он
продемонстрировал собравшимся три маленькие коробочки с надписью "Тиффани"
и обратился к женской половине:
- Уверен, нет смысла повторять, что если бы не вы, дорогие леди, то
жизнь моя, жизнь калеки, была бы ужасной. Именно вы делаете ее не только
терпимой, но даже приятной, очень приятной. Я долго думал, как лучше
выразить вам свою признательность.
Он постучал пальцем по верхней коробочке.
- Я собирался вручить подарки в следующую среду, в свой день
рождения, но в связи с приходом мистера Гудвина решил это сделать сегодня.
Его появление в доме, организованное моим шурином, вы вправе рассматривать
как обвинение в свой адрес, причем, я уверен, обвинение совершенно
несправедливое. Да, мистер Луэнт - брат моей жены, и мне следует быть к
нему снисходительным, но всему же есть предел. Он родился в этом доме, и я
никогда не оспаривал его права жить и умереть здесь. Но я хочу, чтобы вы
знали, что я нисколько не сомневаюсь в вашей честности и преданности, и
дабы сделать свое заявление более весомым, я прошу вас принять в
присутствии мистера Гудвина эти маленькие подношения. Миссис О'Ши.
Он протянул ей одну из коробочек.
- Мисс Рифф.
Секретарша послала Хаку одну из самых ослепительных улыбок.
- Мисс Марси.
Сиделка мило сделала реверанс.
Буквально через секунду послышались возгласы и прочие выражения
восторга. Мисс Марси разразилась заливистым воркованием, чем наверняка бы
вызвала у меня слезы, не будь мои глаза заняты в этот момент наблюдением.
- Как часы они тоже неплохи, - кивнув, произнес Хак.
Стараясь не показаться невоспитанным, я все же разобрал, что все три
подарка представляли собой часы, вероятно, совершенно одинаковые, и если
украшавшие их красные камушки являлись бирманскими рубинами, то воркование
Сильвии не было чересчур наигранным. Пораженный Пол Тейер плеснул рому в
свой стакан и выпил его одним махом. Зажав коробочку в руке, миссис О'Ши
поспешила прочь из комнаты, и через мгновение я услышал гудение лифта.
Спустя какое-то время лифт загудел снова, дверь комнаты отворилась, и на
пороге возникла миссис О'Ши, толкающая сервировочный столик из нержавеющей
стали на резиновых колесиках. Столик был почти одной высоты с ней и
значительно шире в обхвате. Мисс Марси отодвинула бар, и миссис О'Ши
установила его возле кресла Хака.
- Позвольте налить вам суп? - предложила она.
- Вы же знаете, миссис О'Ши, что я предпочитаю это делать сам, -
упрекнул ее Хак.
Он развернул одну из полочек, превратив ее в стол, и потянулся за
салфеткой.
Все заспешили к выходу, и я последовал за ними. Когда в коридоре мы с
Тейером оказались позади остальных, он проворчал:
- Похоже, старый козел возомнил себя восточным халифом. Подумать
только, всем трем!
Направляясь к лестнице, чтобы спуститься, мы прошли всего в метре от
двери в комнату Луэнта. Насколько я мог заметить, никто на нее даже не
посмотрел.
5
Было без двадцати минут восемь, и ужин уже почти закончился, когда я
сказал, что не хочу кофе, под каким-то предлогом вышел из-за стола,
поднялся на третий этаж и нырнул в комнату Луэнта.
Я решил, что пришло время обнаружить труп. За ужином все держались
достаточно любезно, за исключением дувшегося по какому-то поводу Тейера,
но было очевидно, что они вели себя так только потому, что Хак дал
указание потакать своему шурину. Никто не сказал и не сделал ничего, что
возбудило бы мои подозрения, и, оглядев их, когда подавали десерт -
хмурящегося Тейера, холодную и самоуверенную миссис О'Ши, Дороти Рифф, с
глупой улыбкой рассматривающую свои новые часики, и Сильвию Марси,
кивающую мне с видом сочувствующей медсестры, - я испытал острейшее
желание устроить каждому из них многосерийное интервью с полицией, а
точнее с матерыми представителями Отдела по расследованию убийств. Я также
был вынужден признать, что ничего не достигну, если и дальше буду пытаться
расследовать убийство, если присутствующие по-прежнему не будут о нем
знать.
Теперь, стоя в узком проходе за закрытой дверью, я сжимал кулаки от
охватившего меня чувства гнева. Я никогда не считал, что как сыщик навожу
на всех такой ужас, что в радиусе мили от меня никто не должен даже
помышлять о совершении преступления, но в этом доме кто-то обладал
поистине феноменальной наглостью, раз осмелился так отделать клиента
Вульфа, когда я крутился поблизости. Лежащий на полу Луэнт выглядел еще
более жалким и маленьким, чем когда был жив. Конечно, я страстно желал
скорейшей поимки убийцы, но только не табуном блюстителей порядка во главе
с лейтенантом Роуклиффом, который припрет меня к стенке и начнет
поджаривать на медленном огне. С другой стороны, своими собственными
усилиями, принимая во внимание темпы продвижения за последние два часа, я
достиг бы первых успехов не раньше следующего четверга.
