Камерон чувствовал себя прескверно. Он отлично помнил, как в последний
раз разбушевался шеф.
Потребовалось некоторое время, чтобы он набрался храбрости. Наконец он
постучал.
Никакого ответа.
Знал ли шеф, что Камерон хочет сделать доклад, слышал ли он стук в
дверь, догадался ли, кто стоит за дверью? Так или иначе никакого отве-
та не было.
Камерон постучал вторично и подождал. Снова никакого ответа.
Наконец он открыл дверь. Шеф не взглянул на него и продолжал изучать
лежащие перед ним бумаги.
Камерон вошел и откашлялся.
Шеф продолжал листать свои бумаги.
Камерон подошел к письменному столу. Никакой реакции.
- Шеф, - заговорил Камерон, - я хочу сделать вам сообщение.
Никакого ответа.
- Шеф, вы должны меня выслушать.
Тот с рассеянным видом отогнал муху, которая села на бумаги.
- Ошибку сделал не только я, шеф. Полицейские Гонолулу тоже виноваты.
Я был в Сан-Франциско, когда это случилось. Я здесь не при чем. Только
лишь позднее я получил телеграмму из Гонолулу. Двое криминальных ра-
ботников и один полицейский в форме утром вошли на корабль, чтобы най-
ти ее. Пятнадцатью или двадцатью минутами позже появился второй поли-
цейский, который присоединился к ним.
Они не задержали его и не задали ему никаких вопросов. Полагали, что
это произошло по ошибке. Когда они покинули борт, с ними ушел только
один полицейский. Второй остался на борту и у всех на виду встал на
пост. Никто не нашел в этом ничего необычного. Он делал это совершенно
открыто. Никто не видел, как он сошел с корабля, но когда корабль отп-
лыл, то он внезапно исчез. Все думали, что он сошел на берег.
Шеф, казалось, ничего не слушал. Он подписывал какие-то бумаги. Затем
позвонил по телефону и снова вернулся к своей работе.
- Кроме того, в Гонолулу был нанят новый помощник кока. Потом я сам
это проверил. Его совершенно можно было принять за подставное лицо. Но
тут вышла такая история - один член команды сообщил мне, что вдруг
вместо него стал работать кто-то другой. не тот, который был вновь
принят. Но никто не сообщил об этом, никто не заинтересовался. В спис-
ке стояло имя помощника кока и был человек, отзывающийся на это имя.
Им этого было достаточно. В Иокогаме он сошел с корабля и было уже
поздно производить расследование. Шеф, на этом корабле произошло вто-
рое убийство, где-то между Гонолулу и международной границей времени
была выброшена за борт полицейская форма. Я знаю, что этот случай тоже
пойдет на мой счет, но все, что я могу сказать в свое оправдание...
Камерон обеими руками оперся о письменный стол.
- Шеф, скажите же что-нибудь! Выгоните меня, если хотите, но не зас-
тавляйте меня стоять здесь как пень...
- Харкнес! - крикнул шеф пронзительным голосом. - С каких это пор вы
разрешаете проходить сюда посторонним лицам? Ведь вы находитесь в по-
лицейском участке, а не на ярмарке! Позаботьтесь, пожалуйста, о том,
чтобы меня оставили в покое. У меня куча незаконченных дел и я хочу
видеть здесь только своих сотрудников.
Камерон смущенно опустил глаза.
- Вы слышали, что сказал сейчас шеф? - с сожалением отозвался Харкнес.
- Хорошо, но я еще вернусь, - упрямо пробормотал Камерон, повернулся
на каблуках и вышел.
Письмо Гаррисона Камерону с почтовым штемпелем Тулси, первоначально
адресованное на службу, было переслано в Сан-Франциско, оттуда на Го-
нолулу, обратно в Сан-Франциско, потом на службу Камерону, и, наконец,
переадресовано на его домашний адрес с собственноручной пометкой шефа:
"Неправильный адрес".
"... к сожалению, ничем больше не мог вам помочь, хотя вы расспрашива-
ли меня целый вечер. Перехожу к делу.
Когда мы с женой вечером возвращались домой, то один пьяница бросил
перед нашей машиной бутылку из-под виски. Я не смог достаточно быстро
затормозить и в результате пропорол шину.
Мы изрядно испугались, как вы можете себе представить, и моя жена выш-
ла из себя: "Такие люди общественно опасны. Взять и бросить просто так
бутылку! Только представить себе, что она может попасть кому-нибудь в
голову! Это может стоить жизни человеку!"
Услышав эти слова, я сразу вспомнил и сказал жене следующее: "Один мой
знакомый имел привычку бросать бутылки с самолета". И я рассказал ей о
Стрикленде, который часто делал это во время наших совместных полетов.
И пока я это рассказывал, мне внезапно пришла в голову мысль, что, мо-
жет быть, эта информация пригодится вам. Возможно, именно это вы так
долго и тщетно пытались узнать у меня.
Боюсь только, что мое сообщение слишком запоздало и вас больше не ин-
тересует. Во всяком случае, это для меня не составило труда и я, не
откладывая, написал вам. В уверенности, что вы получите это письмо".
"Информация все еще имеет большую важность. Прошу срочно ответить на
следующие вопросы:
1. Дата, когда происходил указанный полет. Было ли это 31 мая?
2. Маршрут полета.
3. В какое время стартовала машина с аэродрома?
4. В какое время была выброшена бутылка?
5. Можете ли вы дать сведения о скорости самолета?"
Телеграмма Гаррисона Камерону:
"1. Дату удалось установить вполне надежно. Это был день памяти павших
в войнах. Он напивался чаще в праздники.
2. Место назначения: озеро "Звезда лесов" неподалеку от канадской гра-
ницы.
3. Время вылета 18 часов, как всегда.
4. Точных сведений дать не могу. Вскоре после наступления сумерек.
5. Машина была старой конструкции. Скорость около 160 миль в час. Могу
и ошибиться".
Все дальнейшее было вопросом десяти минут. На карте США он провел ка-
рандашом линию полета. Расчет времени не представлял трудностей. Вско-
ре он нашел на карте пункт, где мог иметь место несчастный случай. Вы-
численное место точно совпадало с положением города на карте.
Наконец, он узнал ГДЕ. Наконец он знал, где нужно производить дальней-
шие розыски.
Старая дама сидела в кресле-качалке у окна и смотрела вдаль неподвиж-
ным взглядом. Одной рукой она отодвинула в сторону кружевную занавес-
ку, ту самую, которую можно было увидеть на пожелтевшей фотографии,
которая годами где-то хранилась.
- Она умерла, - сказала она. - Было ли это вечером? Было ли это много
лет назад? Я потеряла всякое представление о времени с тех пор как ос-
талась одна. С тех пор, как ее больше нет со мной.
- Да, был тогда один юноша, который любил ее. Она знала только его од-
ного. Это был ее возлюбленный. Да, она хотела выйти за него замуж.
Она обернулась.
- Но потом она умерла.
Она слегка качнулась на своем кресле и снова уставилась вдаль.
- Они встречались каждый вечер около восьми внизу на площади, возле
аптеки. А когда я один раз не отпустила ее, он пришел сюда. Он стоял
под окном и свистел ей. Тогда она открыла окно и беседовала с ним. Так
они увиделись, несмотря ни на что.
- Примерно год назад произошло нечто удивительное. Вечером я снова ус-
лышала свист внизу под окном, как раньше. Я встала и увидела его, сто-
ящего в лунном свете, как тогда, много лет назад. Я очень хотела
спать, уже засыпала, поэтому закрыла окно. Долго ли он стоял там, я не
знаю.
Она снова обернулась.
- Я также не знаю, какая это была любовь. Такая большая, такая непос-
тижимая, непонятная. Не знаю, каким образом она одолела ее. Такую
простую девушку, как Дороти, такого заурядного юношу, как этот Джонни.
Камерон стоял и молчал, не зная, что сказать. "Как могло все это так
хорошо начаться и так плохо кончиться?", - думал он про себя.
Она снова уставилась вдаль, эта старая дама, в своем кресле-качалке у
окна.
ГЛАВА 7. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Убогая комнатка в типичном отеле маленького городка.
Молодая девушка сидит за туалетным столиком, голова ее покрыта. Возле
нее лежит разнообразная косметика. Пожилой мужчина, шатен с сильными
стеклами в очках, в белом халате, обрабатывает ее лицо кремом и пуд-
рой. Рядом на небольшой подставке висит парик.
К зеркалу перед ней прислонена выцветшая фотография, хранившаяся
где-то годами. На ней снята молодая девушка, стоящая на террасе заго-
родного дома и улыбающаяся, освещенная солнцем.
Возле туалетного столика - такая же фотография, но сильно увеличенная.
На этот раз на ней только лицо девушки.
С краю фото заметки карандашом:
Пробор волос слева. Длина волос 14 см.
Глаза карие, тремя нюансами, темнее волос каштанового цвета.
Три-четыре маленьких веснушки на щеках возле глаз.
Ресницы не подкрашены.
Щеки не нарумянены.
Губы не накрашены.
Песочного цвета пальто с металлическими пуговицами.
Голубой галстук.
Голова не покрыта.
Каблуки низкие.
Мужчина работает с цветным пластилином, что-то приклеивает к щекам,
снимает чуть с ее подбородка.
- Повернитесь немного налево, теперь в другую сторону... Посмотрите
вниз... А теперь наверх... - Он удовлетворительно кивнул. Осталось за-
няться волосами.
Сняв осторожно тюрбан, он надел на нее парик. Затем еще раз сравнил
свою работу с фотографией.
Модель встала. Гример взял головную косынку и повязал шею девушки.
Снова сравнил ее с фото, на этот раз с маленьким оригиналом. Снял с
вешалки пальто песочного цвета и надел на нее.
На фото одна пуговица не была застегнута.
- Расстегните эту пуговицу, - попросил он ее. Она никогда не застеги-
вала ее. Об этом можно судить по фото.
Затем он подошел к двери и что-то сказал. В комнату вошла старая дрях-
лая дама в сопровождении мужчины.
- Готово? - спросил он.
- Да, - ответил гример. - Я сделал свою работу.
Старая дама вскрикнула, закрыв рот рукой.
- Дороти!
Она повернулась к мужчине, который сопровождал ее.
- Это моя Дороти...
Она стала всхлипывать.
- Что вы с ней сделали? Почему вы ее сюда привели?
Мужчина, стоящий возле нее, успокаивающе похлопал ее по плечу.
- Спасибо, этого достаточно. Это все, что мы могли желать. Я знаю, что
это немного бессердечно, но у нас не было иного выхода. Если она даже
вас смогла обмануть, то с ним это наверняка должно удастся, тем более
при его...
Мужчина, который говорил это, был Камерон.
Старая дама направилась к выходу. Она плакала, всхлипывала и ежеминут-
но оглядывалась.
- Вы проделали замечательную работу, - поблагодарил Камерон гримера.
- В первый раз в жизни я работал на полицию. Надеюсь, что помогу вам и
в будущем.
На это и надеялся Камерон. Либо она в совершенстве сыграет свою роль,
либо ее постигнет участь Дороти и других женщин.
Гример ушел. Камерон остался наедине с моделью. Он протянул ей писто-
лет 32 калибра. Она вложила его в свою сумочку и укрепила его там спе-
циально изготовленным зажимом. Он находился там в боевой готовности и
она могла стрелять, не вынимая его из сумочки.
- Вы готовы?
- Да, инспектор.
Они выключили свет и немного постояли в темноте. Он поднял жалюзи на
окне. На противоположной стороне площади светилась неоновая вывеска:
"АПТЕКА ГРИТИСА"
С этих пор каждый вечер возле аптеки стояла девушка и ожидала свида-
ния. Малозаметная девушка, ожидающая молодого человека, который не
приходил. Она стояла у маленькой ниши, освещенная витриной. Прямо воз-
ле выставки парфюмерии и мыла. Стоит и ожидает.
Люди проходили мимо нее, как и тогда, задолго до этого.
Некоторые поглядывали на нее. Особенно молодые люди, идущие без деву-
шек, обращали на нее внимание. Некоторые останавливались и заговарива-
ли с ней.
Тогда она опускала взор и открывала сумочку. Там, где обычно было зер-
кальце, находился рисунок карандашом. Мастерски выполненный рисунок
художника на основании описания внешности.
"У него добродушные глаза, помнится мне, орехового цвета, с открытым
взглядом", - сообщила Рыжуха. Однажды она провела с ним вечер.
"У него маленький рот и плотно сжатые губы. Из-за этого огорченное вы-
ражение лица", - показал Билл Моррисей, который с ним однажды подрал-
ся.
"Нос у него маленький, немного вздернутый", - сообщила служанка о Дже-
