стружка падала на широкую ленту, которая медленно ползла и сваливала ее в
просторный ящик.
-- Сергей Николаич! -- закричал из-за станка полный лысоватый рабочий,
-- Ты потряс бы Кузовлева, пусть нам еще пару наладчиков подкинут, а то вон
фрезерный как стоял, так и стоит! Потом руками разводить начнут!
-- А что -- сломался? -- нахмурился Румянцев.
-- Еще вчера. А их недопросишься, бригада Габрамяна заарканила и
привет!
-- А что ж вы Бахиреву не скажете?
-- Так он к ним ходил -- отмахиваются и все.
-- Ладно, я разберусь.
Марина осторожно шла по цеху, разглядывая станки.
-- Что, дочка, подмогнуть пришла? -- улыбнулась ей полная розовощекая
женщина, ловко вынимающая из лап станка обработанную деталь и вставляя
новую.
Марина подошла ближе.
-- На практику? -- еще шире улыбнулась женщина, пуская станок.
-- Да нет. Я просто так, -- пробормотала Марина.
-- Я уж думала -- студенты. Только они ведь обычно летом приходят.
-- Я не студентка, -- рассмеялась Марина и добавила, -- Какой хороший
завод у вас.
-- Да. Завод хороший, -- с гордостью согласилась женщина, -- Хоть и
небольшой, а передовой. А цех наш -- образцовый. Лучший цех. Видишь --
светлый какой, любо-дорого здесь работать.
-- Да. Здесь мило, -- вздохнула Марина.
Солнце уже взошло, длинные лучи протянулись от высоких больших окон,
упали на станки и рабочих, смешиваясь с холодноватым неоновым светом.
Подошел Сергей Николаич.
-- Товарищу Румянцеву привет! -- улыбнулась женщина.
-- Здравствуй, Зина, здравствуй. Вы уже знакомы?
-- Да... то есть... нет... -- забормотала Марина.
Но работница просто протянула ей руку:
-- Зина Космачева.
-- Марина Алексеева, -- пожала руку Марина.
-- Вон на том станке я работал, -- показал пальцем Сергей Николаич, --
Правда, его обновили, мой старого выпуска был. Но операция та же. Пошли
покажу.
Они двинулись меж рядов и свернули к двум одинаковым станкам.
Один пустовал, за другим работал молодой коренастый парень.
-- Здрасьте, Сергей Николаич.
-- Здравствуй, Володя. Как работается?
-- Спасибо, хорошо. Что-то редко заходить стали к нам, -- улыбнулся
парень, подвозя поближе тележку с необработанными еще деталями.
-- А что ж, вы без меня пропадете? У вас свое начальство есть.
-- Начальство-начальством, а вы уж не забывайте. -- парень склонился
над станком.
-- Не бойсь, не покину, -- пошутил Сергей Николаич и подвел Марину к
свободному, -- Это расточный станок чешского производства. Очень путевая
машина.
Он любовно похлопал станок ладонью.
-- Помнишь, мы в литейке были?
-- Помню.
-- Там корпуса льют, а в этом цехе их обрабатывают, делают другие
детали и собирают все вооон там, в сборочном.
-- А почему этот станок не работает? -- спросила Марина, с интересом
разглядывая необыкновенную машину.
-- Он-то работает, да рабочего нет.
-- Почему?
-- Рук не хватает. Работал тут один, да ушел потом. Так что теперь
Володька за двоих пашет.
-- Тяжело ему?
-- Ничего, он парень крепкий. Тем более платят у нас сдельно. Не
жалуется. Ну что... тряхнуть стариной, что ли?
Сергей Николаич быстро снял пиджак, передал Марине:
-- Ну-ка, подержи...
Она приняла этот пахнущий табаком и мужчиной пиджак, повесила на руку.
-- Ну! Сергей Николаич! Теперь живем! -- задорно подмигнул Володя.
Румянцев засучил рукава, нажал красную кнопку и рывком придвинул к себе
одну из переполненных заготовками тележек.
Подхватив деталь, он одел ее на два штырька, повернул рычажок.
Металлические лапы намертво прижали, рука повернула другой рычажок. Ожили
два валика, завертелись и двинулись. Вскоре они коснулись детали,
послышалось шипение разрезаемого металла, на брезентовую ленту посыпалась
мелкая стружка.
Через минуту Сергей Николаич заменил деталь и снова резцы с жадностью
врезались в нее.
Марина смотрела, затаив дыхание.
Его мускулистые смуглые руки с каждым новым движением обретали
изумительную ловкость и проворство, детали послушно одевались на штырьки,
рычажки мгновенно поворачивались, резцы яростно крутились, стружки струйками
сыпались из-под них.
Руки, крепкие мужские руки... Как все получалось у них! Как свободно
обращались они с грозной машиной, легко и уверенно направляя ее мощь.
Лоб его покрылся испариной, губы сосредоточенно сжались, глаза
неотрывно следили за станком.
Марина смотрела, забыв про все на свете.
Ее сердце радостно билось, кровь прилила к щекам, губы раскрылись.
Перед ней происходило что-то очень важное, она чувствовала это всем
существом.
Эти мускулистые решительные руки подробно и обстоятельно рассказывали
ей то, что не успел или не сумел рассказать сам Сергей Николаич. Монолог их
был прост, ясен и поразителен.
Марина поняла суть своим сердцем, подалась вперед, чтобы не пропустить
ни мгновения из чудесного танца созидания.
А танец длился и длился, груда обработанных корпусов росла, казалось
она займет все пространство вокруг станка, но вдруг, сняв последний корпус,
руки нажали черную кнопку, гудение оборвалось, резцы стали крутиться
медленней, а когда остановились, Марина подняла голову и удивленно
вздрогнула: станок со всех сторон окружали люди. Все они смотрели на
Румянцева.
-- Все... -- устало выдохнул он, тяжело дыша и вытирая пот со лба
тыльной стороной ладони.
-- Ну, ты герой, Сергей Николаич! -- нарушил тишину пожилой седовласый
человек в элегантном сером костюме и, улыбаясь, захлопал в ладоши, -- Вот
как работать надо, товарищи!
Все оживленно зааплодировали, только Марина, как завороженная, смотрела
на груду деталей.
Румянцев вытер руки протянутой кем-то тряпкой и взял у Марины пиджак.
-- Забрали у нас такого парня! -- смеясь, обратилась к седовласому
Зина, -- Он бы нам один полплана дал!
-- Это кто ж забрал-то?! -- по-петушиному тряхнул головой седовласый,
-- Сами выбрали секретарем! А то -- забрали! Раньше думать надо было!
Обступившие их рабочие засмеялись еще сильнее.
Седой хлопнул Сергея Николаича по плечу:
-- За таким секретарем -- в огонь и в воду! Молодец!
Сергей Николаич примирительно поднял руки:
-- Валентин Андреич, не сглазь. Да и я... я ведь просто, чтобы человеку
показать как станок работает. Кстати, познакомьтесь: Марина Алексеева.
Первый раз у нас на заводе.
Все повернулись к Марине, а седой протянул свою сухонькую, но крепкую
руку:
-- Черкасов Валентин Андреич. Главный инженер завода.
-- Марина...
-- А по-батюшке?
-- Ивановна.
-- Совсем хорошо! -- улыбнулся Черкасов и быстро спросил, -- Просто
полюбопытствовать пришли? Она замялась:
-- Я... вообще-то...
Все кругом смотрели на нее.
Она глянула в глаза Сергея Николаича, он ответил сосредоточенным
серьезным взглядом.
Сдерживая внезапно охватившую ее дрожь, Марина набрала а легкие
побольше воздуха и выдохнула:
-- Я хочу работать на этом станке.
Черные глаза Черкасова потеплели, вокруг них собрались мелкие морщинки:
-- Вот это деловой разговор! Молодежь нам во как нужна! Раньше где
работали?
--Я... в Доме культуры...
-- Значит на заводе первый раз?
--Да.
-- Образование?
-- Среднее. Среднее специальное.
-- Так. Ну, что ж, оформляйтесь.
Улыбнувшись, он снова крепко пожал ей руку:
-- Желаю успеха, Марина Ивановна! Сергей Николаич, я пойду, там на
планерке поговорим...
Пружинистой походкой он направился к выходу. Все оживленно обступили
Марину:
-- Ну вот, женского пола прибыло!
-- Теперь мы всех перегоним, правда, Лен?
-- С такими красавицами как не перегнать!
-- Ну, мужики, держитесь!
Сергей Николаич улыбнулся Марине:
-- Пошли оформляться?
-- Оформляться? -- торопливо переспросила раскрасневшаяся, блестящая
влажными глазами Марина, и тут же добавила, -- А может, может я сразу начну?
-- Прямо сейчас?
-- А что такого. Все равно у меня трудовая книжка в студии...
-- Да конечно, пусть начинает! -- хлопнула ее по плечу смуглая
невысокая девушка, -- Что с бумажками возиться! Зин, возьми у Кузьминичны
комбинезон новый, рукавицы и очки. В нашей бригаде работать будешь.
Розовощекая Зина пошла за комбинезоном.
-- А действительно, становись-ка прямо сейчас, -- согласился Румянцев,
--А я в отделе кадров все улажу. Потом трудовую привезешь им. У тебя паспорт
где?
-- В плаще там остался.
-- Ладно. Я возьму. Вот -- Лена Туруханова, твой бригадир, --
повернулся он к смуглой девушке, -- Бригада у нее комсомольская, отличная.
Записывай, Лена, в свою бригаду товарища Алексееву, учи уму-разуму.
-- Научим, Сергей Николаич, научим! -- засмеялась девушка.
-- А теперь -- по местам, товарищи! -- громко проговорил Румянцев и
махнул рукой Марине, -- В обед увидимся. Осваивайся...
Минут через пятнадцать, затянутая в новенький синий комбинезон,
повязавшая волосы такой же синей косынкой, опустившая на глаза большие
защитные очки, Марина осторожно одела на штырьки свою первую деталь,
повернула один рычажок, потом другой и, затаив дыхание, замерла.
Ожившие резцы с шипением вошли в корпус, сероватая стружка посыпалась
на ленту.
Пройдя корпус насквозь, резцы отошли в первоначальное положение.
Марина повернула другой рычажок и сняла деталь.
-- Поздравляю! -- улыбнулся стоявший рядом мастер.
-- Спасибо, -- радостно ответила она, рассматривая два сверкающих
отверстия в корпусе.
-- Клади их прямо вон на ту тележку, -- показал Соколов, -- Как
наполнится -- у тебя Витя заберет.
Марина кивнула.
-- Ну как, получается? -- крикнул из-за станка Володя.
-- Она скоро тебя перегонит, -- ответил ему мастер и наклонился к
Марине. -- Главное -- не спеши. Пообвыкни, приладься к станку. И за
Володькой не гонись, он тут пятый год работает. Если сначала по сто за смену
будешь делать -- и то хорошо.
-- А какая норма? -- спросила Марина, поворачивая рычажок.
-- Триста пятьдесят.
-- А Володя сколько делает?
-- Пятьсот.
Марина удивленно покачала головой.
-- Не удивляйся, -- успокоил ее Соколов, подвозя поближе тележку, --
Сергей Николаич когда у нас работал -- шестьсот выдавал. Да и яв свое время
от него не отставал. Напару работали. Так что -- освоишься -- наверстаешь.
Искоса Марина следила за уверенными Володиными движениями.
Его руки все делали мгновенно -- детали и рычажки мелькали в них.
Сняв корпус, она закрепила новый.
-- Если что -- я рядом, -- проговорил Соколов, -- И, повторяю, не
торопись. Спешка на первых порах -- не помощник...
Он пошел к другим станкам, а Марина продолжала работать.
Вначале ей все казалось простым и легким -- заменяй побыстрее детали --
и все. Но в один момент она забыла закрепить корпус и от прикосновения
резцов он сорвался вниз. В другой раз зацепила коленом за рычаг возврата и
резцы, не обработав до конца отверстия, отошли назад.
Потом ей стала мешать правая рукавица -- при закреплении детали она
задевала острый угол.
Вскоре у Марины заболела спина и появилась усталость в руках -- корпусы
стали казаться тяжелыми, непослушными. Им так не хотелось одеваться на
штырьки, прижиматься металлическими лапами и пропускать сквозь себя воющие
резцы.
Неожиданно по цеху поплыл мягкий продолжительный сигнал. Марина подняла
глаза: часы над входом показывали двенадцать.
