удостоверился, что бабочки больше не вернутся, он подошел к
двери и положил руку на сирену.
- Ну? Кто со мной? - спросил он, оглядев бригаду.
Никто не ответил. Гендерсон смотрел на двух рабочих,
стоящих рядом с ним, те с опаской глядели в окно. Джонсон
уставился в пол. Трое остальных промямлили что- то
невнятное. Что - Кэмпбелл не смог разобрать.
- Послушайте, если мы все разойдемся в разные стороны, то
найдем его гораздо быстрее. Или он нас. Здесь же повсюду
леса, и неизвестно, в каком направлении он пошел. Он
наверняка потеряется, пытаясь отыскать дорогу назад.
- Да, думаю, трудновато будет мертвецу искать дорогу, -
сказал Джонсон.
Кэмпбелл окинул его долгим пристальным взглядом.
- А если бы там был ты? Что бы ты подумал о нас, если б
мы начали сомневаться? А вдруг ты был бы еще живой?
Джонсон пожал плечами и пошел к двери. Когда Кэмпбелл
вышел из времянки с сиреной в руке, все рабочие были уже
рядом с ним, устремив взгляд на север, в сторону
преобразившегося горизонта.
- Значит, так, - сказал Кэмпбелл. - Мы выстраиваемся в
длинную цепь, выдерживая расстояние между собой примерно в
пятьдесят футов. Только не зовите его, а то мы не поймем,
кто, зовет, а кто отзывается.
Подойдя к деревьям, они остановились, пораженные
увиденным.
- Посмотрите сюда, - сказал Гендерсон, дотронувшись до
ствола сосны.
Кора была содрана, и древесину сплошь покрывали отверстия
диаметром около одной восьмой дюйма.
- А здесь все деревья, как отполированные, - раздался
голос справа.
- С дырочками, как от дятла? - крикнул Гендерсон.
- Да.
- И здесь тоже, - отозвался другой рабочий.
Кэмпбелл понял, что Магару не оставалось ни единого
шанса. Пожалуй, Джонсон был прав. "Едят ли бабочки людей?
- подумал он. - Может быть, они питаются только
растениями?"
- Я не пойду дальше, - крикнул кто-то.
- Но их же здесь нет! - закричал Кэмпбелл. - Они
улетели. Их осталось совсем немного, - добавил он. -
Давайте двигаться дальше. Может быть, ему плохо.
С этими словами Кэмпбелл шагнул в темнеющий лес. С
каждым шагом он давил сапогом несколько насекомых. Через
двадцать или тридцать ярдов его резиновые подошвы были
сплошь покрыты отвратительной слизью, а в щели забились
раздавленные тельца. Они шли уже сорок пять минут мимо
голых деревьев, испещренных мелкими отверстиями, и наконец
Кэмпбелл подошел к месту, где еще недавно работал бульдозер
Билла. В ста ярдах впереди он увидел и саму машину.
- Теперь внимание! - закричал он. - Мы пришли.
Все замедлили шаг, и Джонсон поднял руки ко рту, сложил
их рупором и стал звать Магара. Они остановились, подождали
немного, но ответа не последовало.
Тогда Кэмпбелл поднял сирену и включил ее. Звук эхом
пронесся по причудливому мертвому лесу. Все замерли в
ожидании каких-нибудь признаков жизни. Но вокруг стояла
зловещая тишина.
Прошла долгая минута, прежде чем они продолжили поиски.
Когда Кэмпбелл подошел к бульдозеру, он остолбенел,
побледнел и открыл рот.
- Боже мой! - тихо произнес он, а потом отвернулся и его
вырвало.
Джонсон услышал, что Тома рвет, остановился, повернулся к
нему и крикнул:
- Кэмпбелл! Что случилось?
Не получив ответа, он подбежал к бригадиру. Тот еще
тужился и никак не мог совладать с собой. Постепенно
подошли остальные. Гендерсону стало плохо. Широко
раскрытыми от ужаса глазами Джонсон с отвращением смотрел на
открывшееся зрелище, его трясло, и он не мог заставить себя
пошевелиться.
Остальные только вздыхали и стонали, некоторых рвало.
То, что когда-то было Биллом Магаром, теперь представляло
собой кусок мяса, растерзанный какой-то безумной,
сокрушительной силой. Кожа была содрана, половина мяса
съедена, из пустых глазниц вытекала мутная желтоватая
жидкость, волос не было совсем, кости обнажены, никакого
намека на лицо, живот разворочен, часть кишок отсутствовала,
другая часть свисала наружу и. расстилалась по земле, как
отвратительные сосиски.
- Похоже, что им и не нужны зубы, - сказал Джонсон и
отвернулся. Его стошнило.
2
Джону Стоулу настолько понравилась эта местность, что он
купил еще тысячу акров на ближайшей горе, обнес участок
колючей проволокой под напряжением и построил там себе
летний дом - небольшой скромный домик на семнадцать комнат.
Он выстроил его прямо на горе. Панорамное окно, занимающее
большую часть фасада, выходило на поместье Стоул, так что Он
мог все время наблюдать за своим маленьким королевством,
постоянно растущим и развивающимся.
С начала освоения этих земель прошло четыре года, и
десять тысяч семей уже въехали и расположились в этом
"исключительном районе". Торговый центр еще только
строился, но небольшие магазинчики пока вполне справлялись
со своей задачей. Наконец-то все пошло гладко, как по
нотам.
Та самая небольшая "производственная авария" была забыта
- вдова бульдозериста жила теперь с детьми на Ривьере (или в
Акапулько?), не были обижены и другие рабочие, находившиеся
на вахте в тот день. Им хорошо платили, работали они теперь
в отдаленном месте и почти ничего не делали, но были
счастливы тем, что получают свои деньги и навсегда избавлены
от погони за состоянием.
Когда-то отец говорил ему, и Стоул запомнил это навсегда:
"У каждого человека есть своя цена". Некоторые просили
многого, но были довольны и Малым, одним вместо денег нужна
была власть, другим - спокойная, тихая жизнь. Стоулу было
все равно. Главное, что у каждого есть своя цена, и он
может ее заплатить.
Чтобы избежать впредь подобных инцидентов, Стоул нанял
опытного энтомолога, показал ему труп Магара и несколько
бабочек, которых рабочие поймали и посадили в проволочные
клетки. Энтомолог никогда раньше ничего подобного не видел:
и труп, и бабочки были уникальны. Стоул спросил у него, как
подобное могло случиться, но тот лишь удивленно развел
руками.
- Это не простые бабочки, - сказал он. - Бабочки -
строгие вегетарианцы, а многие из них кормятся только
нектаром.
- Вы называете то, что они сделали с этим человеком,
строгим вегетарианством? - насмешливо спросил Стоул.
- Это не просто бабочки, - повторил энтомолог. - У
бабочек нет челюстей, у них хоботок - полое ротовое
приспособление, по строению очень похожее на хоботок комара.
У этих же бабочек весьма сильные хоботки, и вдобавок они
могут значительно расширяться, вытягивая из человека плоть и
кровь. Единственное, чего я не могу понять, это зачем
бабочкам протыкать человеческую плоть. Наверное, источник
их естественного питания был уничтожен, и они кормились тем,
что могли найти. Вы знаете, как трудно предугадать
поведение мутантов?
- Все равно я ничего не понимаю, - ответил Стоул. - Моль
может портить шерстяные вещи, лететь на электрический свет.
Но она не в состоянии пожирать людей!
- Да, но эти, видимо, пожирают, - сказал тогда энтомолог.
- И по всему видно, что это мутанты.
- Я хотел бы, чтобы вы тщательно исследовали этих
носителей смерти, и как можно быстрее. Я больше не могу
задерживать строительство. Каждая минута простоя, знаете
ли, стоит мне небольшого состояния, - сказал Стоул.
- Мне очень жаль, но больше пока я ничего не могу
сделать. Детальное исследование требует времени: мы должны
изучить их поведение во время спаривания, циклы кормления,
продолжительность жизни. А это потребует нескольких недель,
а то и месяцев.
- Не надо, - ответил Стоул. - Я проведу повторное
опыление.
- Я бы этого не советовал.
- В самом деле?
- Возможно, что радикальные изменения в этих безобидных
насекомых как раз и произошли в результате распыления
ядохимикатов.
- Что ж, вы имеете право на свое собственное мнение.
- Но за это вы мне и платите. На вашем месте я перенес
бы строительство в другой район или хотя бы задержал его до
тех пор, пока мы окончательно не выясним, что еще можно
ожидать от этих мотыльков.
- Спасибо. Я буду иметь это в виду, - закончил разговор
Стоул.
Он хорошо заплатил энтомологу и отпустил его. А затем
еще раз распылил над лесом те же самые химикаты. Его химики
уверяли, что на сей раз они обязательно должны
подействовать. Потом он провел еще одно распыление, и еще
одно. После этого в лесах не осталось ни единого живого
существа. Это немного замедлило строительство, но вопрос
стоял так: или распыление, или никакого строительства
вообще. Энтомолог обнаружил кое-что еще, и поэтому Стоул
был вдвойне доволен тем, что провел повторное распыление:
дело в том, что бабочки выделяли кислоту - не сильную, не в
больших количествах, но тем не менее КИСЛОТУ.
Это был дом их мечты. Джэкоб "Джек" Вайнер и его жена
Кэти оба усердно трудились, чтобы выплатить его стоимость;
она воспитывала их первенца Алана, а он работал шесть дней в
неделю по восемь-десять часов в день. Они ждали второго
ребенка, и Джек старался проводить на работе как можно
больше времени.
Когда супруги Вайнер впервые услышали о новом районе, они
были настроены скептически. Они и раньше слышали о таких
поселениях, самостоятельно обеспечивающих себя всем
необходимым, но ни одно из них себя не оправдало.
Однако поместье Стоул казалось исключением из всех
правил. Все здесь было продумано до мелочей.
Чем бы вы ни занимались, какой бы специальностью ни
владели, вы могли найти себе работу прямо рядом с домом и не
тратить несколько часов в день на дорогу в город и обратно.
Когда Джек подумал об этом, он был вынужден признать, что
организатор строительства Джон Стоул поступил очень мудро,
расположив поблизости некоторые из своих предприятий.
Но по воскресеньям Джек не любил думать ни о чем, кроме
своей семьи. В тот день он пошел со своим двухлетним сыном
Аланом к искусственным озерам. Алан любил кормить уток, а
Джеку нравилось наблюдать за ним. Он был рад, что у них с
Кэти сразу родился сын - он внес так много радости в их
жизнь.
Джек посмотрел на озеро - наверное, потребовалось много
работать, чтобы создать такой водоем и соединить его с рекой
посредством трехмильных извилистых каналов. Как-то раз они
с Кэти взяли напрокат в клубе лодку и исследовали эти
протоки, а потом снова вернулись в озеро. Только один
небольшой канал соединялся с рекой, и они обнаружили это по
чистой случайности.
- Эй, кроха, не подходи слишком близко к воде! - сказал
Джек.
- Хорошо, - ответил Алан.
Джек улыбнулся, глядя, как Алан отступил на несколько
шагов назад, чтобы не свалиться к дружелюбным уткам.
Три супружеские пары плавали по озеру на парусных
катамаранах, наслаждаясь свежим северным бризом. Надо будет
как-нибудь тоже попробовать. Они с Кэти еще ни разу так не
плавали, но этими яхтами было легко управлять. Однажды он
купил себе водолазный костюм с аквалангом для ныряния в
озере. Это была мечта его детства - подплыть к рыбам,
помахать им рукой, они махнут тебе плавниками в ответ,
поплыть с ними и стать частью их стаи. Кэти смеялась над
ним.
- Джек, это же озеро! Это не океан, - говорила она. -
Вся рыба, которая сюда запущена, предназначена для ловли.
- Ну и что, теперь мне и поплавать с ними нельзя? -
спросил он.
Как-то в воскресенье он притащил все свое снаряжение на
берег, надел гидрокостюм, прикрепил акваланг и бросился в
темную воду. Но то, что он испытал под водой, совсем не
оправдало его ожиданий - тут не было ни коралловых рифов с
крошечными полосатыми рыбками, плавающими вокруг, ни
кристально чистой воды, приятно омывающей тело. Он
оставался в мутной холодной воде несколько минут, а потом
вернулся на берег. В тот же день акваланг и водолазный
костюм поместили в подвал, где были похоронены и другие его
мечты и фантазии. Здесь лежал небольшой мопед, который он
купил, чтобы исследовать окрестности. Это развлечение
длилось всего два уик-энда, пока он не опрокинулся на нем и
не повредил себе ногу глушителем. Затем Джек решил заняться
виноделием, и в кладовке теперь плесневели две пластиковые
