двоих детей из песочницы.
Лупцов вспомнил и только тут заметил, что две голубые женские руки,
словно змеи, тянутся к нему из оврага прямо по серебристо-голубому
покрову. Руки быстро удлиннялись, а голос при этом, не переставая,
душераздирающе шептал:
- Спасибо, Игорек, спасибо, милый!
Осознав .наконец, что происходит, Лупцов отступил на шаг, тряхнул
головой, будто избавляясь от наваждения, а затем бросился бежать прочь
от страшного места. На бегу он бормотал проклятья, плевался и громко
предрекал всей этой нечести самый жуткий и мучительный конец.
Хорошенько обработав сапоги бензином, Лупцов вошел в дом и чуть
было не столкнулся с белесым, будто сотканным из тумана, привидением,
которое ловко увернулось от столкновения и плавно проследовало в
соседнюю комнату. Самое странное было то, что Люцифер никак не
отреагировал на появление странного гостя. Он встретил Лупцова как
горячо любимого хозяина после долгой разлуки, громоподобно пролаял три
раза, что, очевидно, означало: ну наконец-то ты вернулся. А он стоял
на пороге дома, почесывал собаку за ухом и думал о том, что либо он
давно сошел с ума, либо непонятно каким образом оказался бог знает в
каком мире, где при относительном сходстве внешних форм параллельно
существует неведомая ему, фантомная жизнь, для которой он, скорее
всего, является лишь сверхплотной бесформенной массой или неизвестным
природным явлением.
- Я живое разумное существо! - крикнул Лупцов вдогонку привидению,
а Люцифер в ответ на это взвизгнул, будто тоненько рассмеялся, кинулся
в угол комнаты и принялся скрести доски.
Лупцов и сам еще при осмотре дома заметил этот прямоугольник в
углу, который был не чем иным, как крышкой погреба.
Погреб оказался большим и глубоким, с кирпичными стенами и
крепкими, навечно поставленными стеллажами. На стеллажах вдоль стен
стройными рядами стояли разнокалиберные банки с вареньем,
консервированными овощами и соками. Ощупывая банки, Лупцов проглотил
слюну, прикинул, на сколько хватит всего этого богатства, и по его
подсчетам вышло, что год он вполне может протянуть на одних только
консервах. Но эйфория от находки прошла быстро. Подсчет напомнил
Лупцову о том, что когда-нибудь продукты кончатся, к тому времени в
лесу вымрут последние животные, и он встанет перед выбором, перед
страшным выбором: какой ему умирать смертью. Вываляться ли в плесени и
к утру превратиться в кокон или умереть голодной смертью.
На глаза Лупцову попалась большая, не менее трех литров, бутыль с
прозрачной жидкостью. И легкий синевато-жемчужный оттенок, и газетная
дуля, которой бвла заткнута бутыль, навели Лупцова на мысль, что это
обыкновенный самогон.
Находка пришлась как нельзя более кстати. Лупцову вдруг страшно
захотелось выпить. Он выставил бутыль на пол, выбрался из погреба и
прикрикнул на Люцифера, который принялся грызть газетную дулю.
Люцифер радостно взвизгнул, отпрянул от бутыли и как разыгравшийся
щенок начал нападать на Лупцова, то вставая на задние лапы, то
прижимаясь к полу всем телом. Он делал это неуклюже и тяжело, громко
ударяя лапами по полу и, как показалось Лупцову, именно из-за этого в
комнате появилось белесое, едва видимое при дневном свете, привидение.
Оно прошло между Лупцовым и собакой, и Люцифер моментально успокоился.
Это обстоятельство озадачило Лупцова. Он подумал, что, наверное,
существует какая-то связь между поведением собаки и появлением
фантомов.
Ничего удивительного в этом Лупцов не видел. Его удивляло лишь то
спокойствие и даже покорность, с которым собака реагировала на
появление пришельцев. А последний случай даже навел Лупцова на мысль,
что собака слушается их, а может, и подослана ими. Для чего Лупцов не
стал додумывать. Его все больше начинало раздроажать то, что он не
один в доме, и эти странные существа - возможные виновники трагедии -
беспардонно вмешиваются в его жизнь, незримо, или почти так,
присутствуют в его новом жилище, а может, и наблюдают за ним, как за
лабораторным кроликом. Раздражало Лупцова и его полное бессилие,
невозможность как-то воспротивиться этому или хотя бы узнать у гостей,
зачем они здесь и чего хотят.
День подходил к концу, когда с улицы донесся знакомый рокот мощного
двигателя. Как сумасшедший, Лупцов сорвался с места и выскочил из
дома... По дороге из Москвы в гору тяжело поднимался грузовик. Одолев
подъем, он начал быстро набирать скорость, а Лупцов вышел на обочину и
поднял руку. Ему хотелось распросить шофера о том, что же все-таки
происходит в Москве, много ли народу ослось в живых, и что себе думает
правительство - собирается ли оно как-то бороться с этой заразой? Но
шофер, не сбавляя скорости, направил машину на Лупцова, и тот едва
успел отскочить к забору. Лупцову удалось лишь увидеть безумное лицо
шофера - тот как-то страшно скалился и вертел головой во все стороны.
- Сволочь, - пробормотал Лупцов. - Если и не все погибли, то уж с
ума точно посходили. - В этот момент Лупцова охватило такое отчаяние,
он с такой ясностью и определенностью понял, что возврата к старой,
нормальной жизни не будет, что весь мир погиб или бьется в
предсмертной агонии, что на смену человечеству на Землю пришла другая
жизнь, другой разум, который именно сейчас бесстрастно наблюдает за
гибелью целой цивилизации и, наверное, уже празднует свою победу.
- Гады! - закричал Лупцов. - От меня вы этого не дождетесь. Я буду
жрать вашу поганую плесень, варить и жрать! Я не сойду с ума и еще
посмотрю на вас. Может, успею прикончить парочку. - Громко топая,
Лупцов вошел в дом, откупорил бутыль и налил себе полную кружку
самогона. Люцифер сидел у дивана и внимательно смотрел на хозяина, а
Лупцов кивнул ему, пробормотал, - посмотрим, что ты за птица, - а
затем выпил самогон крупными глотками.
Он еще не успел отфыркаться и оттрясти головой, как почувствовал,
что стремительно пьянеет. За эти дни он ел всего лишь один раз, много
нервничал, наверное, поэтому опьянение его походило на свободное
падение. Все мельтешило у него перед глазами: стены плыли, пол уходил
из-под дивана широким дощатым эскалатором, стол, а вместе с ним и все,
что на нем стояло, плясал, как живой, выгибая, словно кошка, свою
мощную дубовую столешницу.
Лупцов потряс головой, сплюнул на пол и посмотрел на Люцифера.
После этого он испуганно откинулся на спину, чуть не рразбив затылок о
стену. В наступающих сумерках, в пьяном мареве, среди изломанных,
потерявших свои очертания предметов, на колченогом стуле сидел
чернявый гражданин с кавказскими усиками и в темном, совершенно
бесформенном костюме. И хотя Лупцову так и не удалось уловить
выражение лица чернявого незнакомца, для себя он отметил, что вид у
гостя прегрозный, хотя и спокойный. Он сидел, положив ногу на ногу,
криво улыбался и смотрел на Лупцова отнюдь не по-собачьи.
- Люцифер, - машинально прошептал Лупцов.
- Именно Люцифер, - важно ответил гость.
- А пес... то естьл дог, собака где? - растерянно спросил Лупцов.
- Собака? - удивился чернявый. - Что вы имеете в виду?
- У меня дог был, здесь вот... жил со мной. Я его Люцифером
называл. Огромный черный дог. Я его спас от смерти.
- Да-а? - насмешливо спросил гость. - А крысы под ногами не
шастают? Может клизму поставить? Хотя от рисовой каши...
- От рисовой, - автоматически повторил Лупцов и, спохватившись
спросил: - Откуда вы знаете?
- Фу ты6 как тебя развезло, - ответил чернявый. - Вместе жрали. - И
пока Лупцов сопоставлял прочитанное у Гете с действительностью, гость
подумал и спросил:
- Значит ты здесь с собакой живешь? - вопрос прозвучал в тот
момент, когда Лупцов уже все сопоставил и сделал соответствующие
выводы.
- Значит, вы и есть Люцифер? - тихим шепотом спросил он.
- Люцифер, Люцифер, - подтвердил чернявый. - Можешь называть меня
Люциком. Я не обидчивый. И вообще, у меня есть принцип: с людьми - по
людски, с собаками - по-собачьи. На этом, собственно, и мир держится.
- Мир, - повторил Лупцов. - Мир погиб.
- Совершенно справедливо, - согласился Люцифер, - поэтому я и
здесь.
- И что же, это вы по моюдушу пришли? - с трудом выговаривая слова,
спросил Лупцов.
- Однако, как у тебя крыша поехала, - усмехнулся Люцифер, - ну
зачем, скажи на милость, мне твоя душа? С ней даже посрать не сходишь.
Я здесь, если хочешь знать, с особой миссией. - Люцифер поменял ноги
местами и поманил Лупцова пальцем, а когда тот, плохо держа
равновесие, встал и подошел, заставил его нагнуться и только после
этого прошептал ему на ухо: - Честно говоря, ты прав - я по твою душу.
Только покупать ее я не собираюсь6 и не надейся. А теперь пойди и сядь
на свое место. Я не люблю, когда надо мной нависают. - Люцифер
захохотал, показал Лупцову кулак и добавил: - Вот вы где у меня. Все
давно мои - бесплатно!
В голове у Лупцова мысли кувыркались, как в калейдоскопе. Ему
хотелось как-то ответить на издевательский тон чернявого гражданина, а
тот, отсмеявшись сказал:
- Я вижу, ты совсем язык проглотил от страха. Не бойся, смертный.
Пока я с тобой, тебе здесь никто не угрожает. Лучше спи, чудак. Твой
час еще не настал. - Глаза у Люцифера вдруг сделались огромными, как
чайные блюдца. Они сверкали недобрым фиолетовым светом, и в каждом
чернильном зрачке электрическим разрядом билась маленькая белая буква
"Г". Лупцов было заинтересовался, почему именно эта буква, а не какая
другая, но его сильно тошнило, кружилась голова, Лупцов повалился на
диван, закрыл глаза, и темнота, густая как дегото, обволокла его
сознание.
Проснулся Лупцов утром бодрый и здоровый. Вставать ему не хотелось,
и если бы не сильнейшее чувство голода, он перевернулся бы на другой
бок и уснул или просто понежился бы еще часок-другой до полного
пробуждения.
Лупцов повернул голову и увидел черного пса, лежащего сфинксом у
противоположной стены. Пес не отрываясь, вопросительно смотрел на
хозяина, и лишь обрубок хвоста, словно метроном, ходил туда сюда.
- Люцифер? - то ли позвал, то ли констатировал присутствие собаки
Лупцов, и пес ответил ему громким, лаем. Лупцов попытался вспомнить
сон, но это ему не удалось. Какая-то картинка, знакомая и пугающая
мгновенно промелькнула у него в сознании, будто летучая мышь, оставив
а душе ощущение чего-то страшного и сверхъестественного. Он не успел
ухватить ни сути, ни содержания промселькнувшего "кадра", зато вдруг
вспомнил вчерашний вечер, погреб, большую бутыль. Он посмотрел на стол
на котором оставил вчера самогон, но бутыли на столе не было, и Луцов
впал в тихую ярость.
- Я, кажется, начинаю сходить с ума, - сказал он вслух. - Может, я
ночью на велосипеде добрался до Саламанки и распил самогонку с
ведьмами на шабаше? - вскочив с дивана, он осмотрел угол комнаты, где
не далее, как вчера, обнаружил погреб с консервами. Никакого погреба
там не оказалось, а Лупцов, не веря своим глазамс, поскреб пол,
осмотрел все углы и даже согнал Люцифера со своего места.
- Здесь был погреб, - тихо, предельно четко выговаривая слова
сказал Лупцов. - Люцифер, вчера здесь был погреб. - В подтверждение
этого пес гавкнул и принялся ходить по комнате, будто помогая человеку
искать злосчастное подполье с продуктами. - Боже мой! - с отчаянием
воскликнул Лупцов, та так громско, что Люцифер вначале шарахнулся, а
затем выскочил во двор. - Если бы знать, что происходит. Катастрофа,
да, я вижу ее, вижу всех этих недоумков, чудовище в яме, плесень. Все
это я вижу, оно никуда не исчезает, и я, худо-бедно, могу все же
