следующая короткая очередь прошила дверь машины, и владелец ее счел
более правильным отступить. Он резко дал задний ход, виртуозно
развернулся и был таков.
Во время мстрельбы Лупцов и Иван Павлович поспешили убраться с
дороги, поближе к желтой стене. Не дожидаясь развязки, они вернулись
на перекресток и с той же скоростью поспешили в сторону проспекта
Вернадского.
- Может, вернемся? - предложил Лупцов. - К центру, наверное,, все
дороги перекрыли. Давай уж сразу. А, Иван Павлович? - Иван Павлович
промолчал. Громко и с присвистом дыша, он очень целенаправленно шел
вперед, лишь иногда перебрасывая сумку из одной руки в другую.
5.
И все же им пришлось вернуться. Иван Павлович хотя и храбрился, но
довольно быстро выдохся. Он все время кряхтел и охал, перекладывал
тяжелую сумку из руки в руку, пока, наконец, Лупцов не отобрал ее
силой.
Обратно они шли по улице Удальцова, сделав довольно приличный крюк.
Иван Павлович шагал молча, насупившись. Один раз он попытался
оправдаться, сказал:
- Я бы бросил ее, но сам знаешь, там продукты и документы.
- Да, ладно тебе, - ответил Лупцов, - дойдем, дойдем. Давай-ка
остановимся перекурим. Мне что-то тоже надоело ногами перебирать.
Во дворе дома, в детской песочнице они увидели семью из четырех
человек. Родители и двое детей сидели на бортике и перекусывали,
разложив свертки с едой на коленях и рюкзаках. Отец семейства был
похож на супермена - спортсмена, продавца или официанта. Его жена,
одного с ним возраста - видимо, учились в одном классе, - выглядела
куда более старой. Измученная, с ярко и грубо накрашенным лицом и
безвкусными кудряшками, она больше была похожа на домработницу или
воспитательницу его детей. Ее унылое лицо, сутуловатость и некоторая
похожесть на меланхолично жующую корову чем-то показались знакомыми
Лупцову. Знакомым ему показался и отец семейства, у которого на
коленях лежала двустволка. Вид у него был недовольный и даже
угрожающий, а когда Лупцов с Иваном Павловичем подошли поближе,
супермен громко и внушительно сказал:
- Не подходи, буду стрелять! - После этих слов он отложил хлеб в
сторону, взял ружье и навел стволы на непрошенных гостей.
Иван Павлович остановился, как вкопанный. Он хотел было
возмутиться, но Лупцов опередил его и доброжелательно сказал:
- Мы не подойдем, не бойтесь. Мы хотели узнать, может, вы что-
нибудь знаете? Что случилось-то?
- Если бы я знал, я бы давно академиком был, - спокойно ответил
отец семейства.
- А куда вы идете? - спросил Лупцов. - Я не так просто спрашиваю.
Мы уже несколько часов кружимся здесь. В центр не пускают, что делать
- непонятно.
- Мы тоже ничего не знаем, - ответил отец семейства. - Дома жить
невозможно - черт те что творится. Сплошной полтергейст. Нашествие
барабашек. "Войну миров" читал? - Его жена, видимо, долго крепившаяся,
как была с полным ртом, так и разрыдалась, и тут же вслед за ней
заплакали дети.
- На "Войну миров" это непохоже, - сказал Лупцов и бросил обе сумки
на землю.
- А ты хочешь, чтобы точно, как в книге, было? - усмехнулся
супермен.
- Я ничего не хочу, - мрачно ответил Лупцов. - У тебя спички есть?
Свои дома забыл.
- Есть, - ответил отец семейства. Он полез в карман, достал спички,
но как только Лупцов двинулся к нему, снова взялся за ружье. - Не
подходи. Стой лучше там. - После этого он бросил коробку Лупцову.
Курил Лупцов совсем недолго. Его раздражал этот тип с двустволкой и
жующая плачущая женщина. Сделав несколько затяжек, он бросил сигарету
и кивнул Ивану Павловичу. Тот сидел на своей сумке и рассматривал
пятно голубовато-серебристой плесени под ногами. Он даже потрогал
пятно пальцем, понюхал палец и вытер его о брюки.
По дороге домой им довольно часто попадались люди с вещами и без
вещей. На улицах у всех было одно и то же выражение: страх и
недоумение, и лишь один раз откуда-то из-за дома выскочил здоровый,
разбойного вида молодой человек с кривым толстым дрыном в руках. Еще
издали парень закричал:
- Мужики, слышь, мужики. Что случилось-то?
- Сами не знаем, - на ходу ответил Лупцов.
- Вы не эти..? - крикнул парень и покрутил дрыном в воздухе.
- Не эти, не эти, - ответил Иван Павлович, а парень пошел рядом,
принялся рассказывать, как у магазина он увидел очередь, подошел
узнать, чего стоят, а ему так никто ничего и не ответил. Все молчат и
только кривляются. Строят рожи и молчат.
- Страшно, - признался парень, - честное слово, страшно стало. Я на
лица ихние смотрю, а у них глаза, как стеклянные у всех. А сами
толкают друг друга, дергают. Руки у всех опухшие... ты бы видел. У
тебя курить есть? - обратился орн к Лупцову. Разговорчивый здоровяк
получил сигарету и, неожиданно, со смехом сказал: - Я их вот этой
палкой разогнал. Знаешь, бью, а они как резиновые, - палка
отскакивает. - Лупцов представил, как этот громила в одиночку разогнал
толпу и спросил:
- И что, разбежались?
- А как же, - самодовольно ответил парень, а затем поправился, - ты
знаешь, честно говоря, я не понял. Они вроде бы и разбежались. Я же
тебе говорю, жутко смотреть. Я их дубинкой охаживаю, а они как-то и
внимания не обращают, разошлись и давай друг друга дубасить. Цирк! -
громила махнул кому-то рукой на прощанье и сказал: - И чего народ
разбегается? Их же мало. Час назад тварь какую-то в яме сожгли.
Визжала, как свинья. - Лупцов вспомнил лейтенанта милиции, и его
слегка передернуло.
Домой они вернулись ближе к вечеру. Солнце закатилось за крыши
домов, и небо сделалось таким плотным и сочным, таким насыщенным, что
воздушная толща напоминала вполне материальный гигантский купол из
пластика.
Свою квартиру Иван Павлович нашел открытой, с изуродованной дверью.
Внутри царила разруха, будто по ней парогнали стадо слонов. В поисках
припрятанных сокровищ грабители повыкидывали вещи из ящиков. Коробки и
чемоданы были варварски раскурочены, а стекла в шкафах и посуда зачем-
то перебиты.
От неожиданности и возмущения Иван Павлович долгое время изъяснялся
одними междометиями. Он ловил ртом воздух, кидался из одной комнаты в
другую и, наконец, обрел речь:
- Война! Самая настоящая война!
- Да, действительно, не стоило уходить, - сочувственно сказал
Лупцов. - Пойду я, Иван Павлович, посмотрю, как там у меня. Брать там
нечего. Перевернут только все, гады, убирай потом за ними.
- Ты посмотри и - назад, а, Игорек, - попросил Иван Павлович. - Я
не боюсь. Нет. Просто противно теперь здесь сидеть. Это же помойка, а
не квартира.
- Так, может, пойдем ко мне? - предложил Лупцов. - Ну что теперь,
сторожить, что ли, это? - Он кивнул на разбросанное белье, бумаги и
фотографии.
- Нет, Игорек, надо убрать, - ответил сосед. - Мои вернутся,
испугаются. Ты давай, возвращайся. У тебя, небось, и есть нечего. А у
меня консервы. И хлеб найдется.
Пообещав появиться через полчаса, Лупцов поднялся к себе. Его
квартира оказалась нетронутой, если не считать им же самим разбитого
телефона.
Лупцов прошелся по комнате, поддел ногой кусок телефонной трубки и
сел на диван. Чувство страха у него исчезло, было лишь неприятное
ощущение, будто за ним все время кто-то наблюдает, будто в квартире
помимо него находится что-то живое, агрессивное и не имеющее ни
размеров, ни формы. Это ощущение раздражало его, и когда Лупцов
услышал в прихожей шаги, он вздрогнул, напрягся, как перед ударом, и с
большим трудом удержался от желания встать с дивана и вооружиться чем-
нибудь потяжелее.
Он сразу понял, что это не мародеры - дверь была закрыта на замок,
и он не слышал, чтобы кто-то открыл ее или попытался это сделать. Он
лишь повернул голову к двери и с сильно бьющимся сердцем замер в
ожидании непрошенного гостя.
Когда в комнату вошел Иван Павлович, Лупцов вздохнул с облегчением.
- А это, ты, - сказал он и тут же осекся. Он еще раз вспомнил о
том, что дверь закрыта и сосед никак не мог войти в квартиру без его
помощи.
Иван Павлович второй ничем не отличался от оригинала. Лжесосед
вошел молча и, не глядя на хозяина квартиры, сел на другом конце
дивана.
Некоторое время Лупцов приходил в себя, успокаивался, пытался
восстановить нормальное дыхание. При этом он, не отрываясь, смотрел на
гостя и лихорадочно соображал, что же ему сказать. А лжесосед,
совершенно не обращая внимания на хозяина, чесал ноги, самозабвенно
ковырял в носу и иногда, прикрыв глаза, словно китайский болванчик,
покачивал головой. Неожиданно лжесосед выпрямился, напрягся, как-то
судорожно, в несколько приемов, раскрыл рот, и из глубины его
тщедушного тела послышался скрипучий утробный голос:
- Дура, черт, сколько раз я тебе говорил, не трогай газету. Слышь,
что ли, шалава старая?
Так они сидели довольно долго. Лупцов не решался покинуть квартиру,
и лишь когла стало заметно, что на улице совсем стемнело, когда Лупцов
осознал, что рискует остаться с незнакомцем в абсолютной темноте, он
резко встал. Встал и лжесосед.
- Что вам надо, в концк концов? - Какого черта вы лезете в нашу
жизнь? А если уж пришли, то объясните хотя бы, зачем. - Гость молча
повернулся к Лупцову всем корпусом, улыбнулся безумной улыбкой, сунул
пальцы правой руки в рот и с остервенением принялся их грызть.
Осторожно, чтобы не разъярить лжесоседа еще больше, Лупцов обошел его
и выскочил из квартиры.
И все же он успел заметить, что на укушенной руке не было крови.
Лжесосед грыз ее, как тряпку, и весь этот спектакль, видимо, имел одну
цель - напугать или вызвать отвращение.
6.
Лупцов выскочил из квартиры, захлопнул за слбой дверь и приложился
ухом к дверной щели. В квартире было совершенно тихо. Зато внизу кто-
то изо всей силы хлопнул входной дверью. Затем с улицы послышались
одиночные выстрелы и крики.
Лупцов подошел к окну. Небо из зеленого сделалось совсем темным и
плотным, как бронированный бок бронетранспортера. Фонари не горели, и
разобрать что-либо не было никакой возможности.
Почти в полной темноте Лупцов спустился на этаж ниже, наощупь нашел
дверь квартиры Ивана Павловича и толкнул ее. Она легко открылась, и
Лупцов увидел на стене слева слабые отсветы огня. Это означало, что
Иван Павлович - запасливый человек - сидит на кухне при свете свечи.
- Иван Павлович, - позвал Лупцов и, не дожидаясь, прошел в кухню.
Хозяин квартиры сидел за столом с большим кухонным ножом в руке и
затравлено смотрел на соседа.
- К тебе тоже приходили? - догадался Лупцов, он сразу сообразил в
чем дело, и интуитивно почувствовал,, что сейчас лучше быть
поосторожнее - Иван Павлович, похоже, был близок к невменяемости. -
Кто к тебе приходил, Иван Павлович? - спросил Лупцов. - Да ты не
бойся, это я, твой сосед.
- Здорово, Игорь, - как-то очень официально сказал Иван Павлович.
- Да мы уже здоровались сегодня, Иван Павлович. Забыл, что ли? Мы с
тобой сегодня весь день проходили с вещами. - Лупцов специально
упомянул о дневном походе, чтобы развеять подозрения соседа. Затем он
сел напротив хозяина, положил обе руки на стол и спросил: - Так кто к
тебе приходил?
Иван Павлович судорожно сглотнул, затем застонал протяжно и
мучительно, прижал локти к животу и согнулся пополам.
- Что это с тобой, Иван Павлович? - испугался Лупцов.
- Не знаю, - сквозь зубы ответил сосед.
- Может, водички попить? - предложил Лупцов и встал, а Иван
Павлович сразу выпрямился, откинулся на спинку и процедил:
