у растерянной мамы, целовавшей и отчаянно обнимавшей дочь.
-- Сабинушка, доченька, тебе что-то приснилось страшное?
Успокойся, маленькая, мама с тобой, все хорошо...
Девочка была абсолютно спокойна после того как
проснулась, и подобный перепад немало насторожил Наташу, и она
даже недоверчиво огляделась по сторонам.
-- Я плакала? -- заинтересованно и неуклюже пролепетала
Сабинушка.
-- Да, малышка, да, Сабинушка, -- приговаривала Наташа, и
слезы едва сверкнули у нее в глазах. -- Скажи, ты, наверное,
плакала о папе? Ты хочешь, чтобы он встал? Да, маленькая?
-- Мама, мама! -- потеребила Сабина свою разволновавшуюся
маму за отворот халата.
-- Что, доченька?
-- Мама, я хочу си-и! -- закапризничала девочка.
-- Да ты что! -- игриво удивилась Наташа, этот поворот ее
немного успокоил. -- Ты же у меня такая взрослая!
-- Хочу си-и! -- не унималась Сабина, и действительно,
теперь уже по своей воле, начала хныкать и уже приготовилась
разрыдаться.
-- Вот это да! -- укоряла ее Наташа. -- И не стыдно тебе?
Ведь сисю сосут только маленькие детки!
В библиотеке Чувств
... Я долго так страницы перелистывал,
Осмысливая буквенную вязь,
И мне хотелось дня такого чистого!...
А на страницах: черной краски грязь.
Довольно книгу перепачкал рок, -
Лишь белые просветы между строк!...
Но все же нет!... Здесь истина права:
Чтобы прочесть союз добра и зла -
Все в черных красках светлые слова...
Я прочитал это, свое, случайно разлистнутое по настроению,
стихотворение, захлопнул книгу и поставил ее на одну из полок
моей астральной библиотеки и призадумался...
Астральная комната, я давно здесь не был, но теперь хорошо
владел ее законами, и стоило мне чего-либо пожелать, как это
желаемое, возникшее всего лишь, как я называл, "во взмысленном
вдохновении", другими словами -- в осмысленном течении воли,
итак, желание являлось в том или другом незамедлительно
сформированном образе, такое доступное, невинное и податливое.
Вот и сейчас я сидел в удивительном астральном кресле, какое
только могла придумать, вообразить в самом совершенстве, самая
гениальная инженерная мысль, там, на Земле. Кресло реагировало
на мое настроение, изменяло цвет и величину своих частей, оно
как бы было связано с моим подсознанием, в различных местах
своих могло уплотняться, даже растворяться до ощущения
свободного парения у сидящего, также оно принимало любые
конфигурации: усаживало, наклоняло меня в любые стороны...
Но абсолютно не этим комфортом были сейчас заняты мои
осознанные просветы раздумий. Я перебирал мысленные тропы,
чтобы наконец добраться, выбраться на необходимую магистраль
волевой устремленности, которая выведет мою осознанную душу к
светоносному решению. Но пока только лишь мои мыслительные
тропы изматывали мое воображение, заставляли еще и еще раз
пробегать по ним. Мне часто вспоминались Саша Корщиков, Аня
Олейникова. В Астрале я их не встречал. "Видимо, -- рассуждал
я, сидя в астральном кресле, -- Саша находится где-то в
Ментале, а вот Аня, она, вероятнее всего, не занимается
серьезно Астралом. Я же помню, как она сказала мне как-то:
"Хватит, я один раз получила такой возвратный удар!" Уже не в
первый раз мне приходилось оживлять в своей памяти образ
учителя Ивана. Он тоже не появлялся. И как ни старался я
призвать его на помощь, усилия мои были тщетны. А отыскать
Ивана самому у меня не хватало астрального опыта, ибо подобные
похождения неизвестно чем способны закончиться!
"Странно, -- рассуждал я. -- Не может быть!
Ведь Иван обязательно пользуется пространствами Астрала,
тогда почему же все-таки он так и не вышел на меня?..." Далеко
удаляться от своего земного, так сказать, дома, я не очень-то
часто старался: боялся, что если мои астральные враги, шайка
Остапа Моисеевича, способны были заблокировать мое возвращение
в земное тело, то вполне не исключена и вероятность подобного
же блока или какого-либо иного ухищрения, неведомого мне, и
тогда не удастся возврат даже в астральное пространство моего
земного тела, как говорится, "пиши пропало": я не сумею выйти
на контакт ни с Юрой Боживым, ни с кем-то другим, близким мне
человеком, не то чтобы пытаться искать варианты овладения своим
земным телом!
Однако мое пребывание в астральном мире не сопрягалось с
особыми трудностями. Меня никто, по крайней мере пока, не
преследовал и не обижал. Все протекало плавно и четко: образы
выказывали мгновенное послушание, а мысленные островки
сохраняли сокровенную свежесть. Словом, чувства верно служили
мне и не отягощали моей, теперь наработанной, мускулистой воли.
"И все же, почему Иван до сих пор не поможет мне? -- повторял я
свой незадачливый вопрос, который исподволь, но одолевал меня.
-- Он, не может же не знать, что такое летаргический сон! --
возмущался я учителем, но тут же немедленно оправдывал своего
наставника по Астралу. -- А почему, собственно говоря, он
обязан мне помочь?!
Это мои трудности, мое испытание!
Все, что он мог дать мне и успеть пояснить, он дал и
пояснил, остальное зависит от меня самого!
Сам я должен найти выход и стать, наконец, тем самым
Победителем из Первой Тайны Священной Книги Тота!
Ну, хорошо!
Придет учитель, поможет мне, и что тогда? Да ничего!
Пусть даже поддержит меня Иван, как говорится, "своей
ладонью", поддержит некоторое время, и все, -- не выход это из
положения!
Надо победить только самому, ибо если я не смогу одержать
верх надо всем этим сейчас, а лишь понадеюсь на чужую помощь,
воспользуюсь поддержкой учителя, то я неминуемо проиграю,
потерплю крушение в чем-то следующем, в еще более серьезном и
трудном, нежели теперешняя ситуация, мое астральное заключение.
Нет уж, побеждать -- так побеждать самому, побеждать
основательно, бесповоротно!" Я подался немного вперед в
обмякшем кресле, и снова достал один из томиков астральной
библиотеки, и разлистнул его:
Всеобъем
Какое чудо -- одиночество!
Оно мне дарит лишь меня...
Я становлюсь -- Мое Высочество,
Себя единственно пленя...
Я помещусь в пространстве узеньком,
Не я, -- пространство будет узником...
Я перелистнул страницу, не дочитав стихотворение, и
пробежал глазами следующее:
Скоморох
Одинокое безумство
Рядом, около меня...
Дружбу, вражество и пусто
Предлагаю слепкам дня.
Я шагаю им навстречу,
Плачу или хохочу:
Утро, день и снова вечер,
С ночью я -- плечо к плечу!
Засыпают все излишья -
Дети ночи... Я -- трубя:
В размышлении затишья,
В одиночестве себя...
Дочитав скоро это стихотворение, я слегка отклонился назад
и отстранился от книги взглядом. И тут -- свершилось нечто
невероятное!
Можно было ожидать многое, самое сногшибательное и
неповторимое, но только не это, как подумаешь, -- простенькое,
но величайшее и так необходимое мне!
Если ничего не ждешь, значит, что-то ждет тебя; если
ничего не встречаешь, значит, что-то встречает тебя!
Так и я по прочтении последнего стихотворения находился в
довольно отрешенной дреме моих помыслов, я выразился бы даже
так: мои думы не покидали меня, но они перестали быть
активными, они дрейфовали, а чувства плавно переливались по
собственному хотению. Вот почему и произошло это событие!
И вот в чем оно заключалось: открытие!
Да, такое, стремительно возникшее, открытие сделал я в
своей астральной библиотеке, что отныне эта библиотека
становилась координационным штабом, пунктом моего астрального
наблюдения за текущими событиями, начиналась новая эра моего
пребывания в астральном мире. С великой жадностью и прилежной
трогательностью я схватил с полки первый том моего астрального
дневника. Нет, не то!
Здесь период освоения Астрала, когда я еще пребывал в
земном теле. Тогда я срочно вернул первый том на место и живо
выхватил из книжного ряда и разлистнул второй!
Перебрав добрую половину страниц, я радостно рухнул в
астральное кресло, осчастливленный найденным, и начал
незамедлительно читать. Когда я сделал, будучи в астральном
плену, открытие -- заглянуть в свое будущее через посредство
второго тома моего астрального дневника, то мне стало ясно, как
надо действовать дальше, и я уже полчаса спустя приступил к
строгому и неукоснительному выполнению собственных описаний
этого выполнения!
Заместитель меня
Прежде всего я должен был определить сущность астральной
шайки Остапа Моисеевича: представляет ли он организованнную
кем-то структуру или же действует по иронии судьбы, по своему
стихийному усмотрению. Вспоминая те недолгие отрывки астральной
жизни моих врагов, отрывки, которые подсмотрел я когда-то и с
которыми столкнулся в своем сегодняшнем несчастье, я еще и еще
раз проанализировал, ответственно прочувствовал каждую мелочь.
"Ну, хорошо! -- рассуждал я, -- они заблокировали меня ведь не
ради же каприза, не ради же только лишь своей узкой
засекреченности, ее сохранения, они поступили со мною столь
сурово и даже не попытались, как это водится в подобных
случаях, предложить мне, ну, скажем, определенное место в своей
компании, дабы подчинить меня, от которого бы я все равно
отказался, но все-таки, мне кажется, они вначале бы попугали,
предупредили, соблазнили? Хотя -- стоп!...
Как же это я забыл? Екатерина же сообщила мне об опасности
заблаговременно и совращала по указу, и контролер ударил меня
неспроста!
И все же не все здесь гладко стыкуется!...
К примеру, Екатерина же, если и предупредила меня о
готовящихся провокациях со стороны шайки, то чисто из
человеческих побуждений, сама предупредила, вразрез установке
моих врагов, взяла да и призналась она мне в намерениях
соблазнить меня, и что подослана именно для этого; а контролер,
да он просто хотел -- и я мало сомневаюсь в этом, ибо ударил он
сильно и наверняка, -- пытался убить меня!
Значит, с самого начала определялась платформа -- убрать
меня с физического плана, потому что если бы врагам
понадобилось больше, то они, не испытывая особенных трудностей,
продолжали бы меня преследовать и здесь, в Астрале, а то ведь
словно забыли обо мне, оставили в покое!
Итак, вывод: меня убрали с физического плана, и убрали,
как я предчувствую, не шайка сама по себе, а шайка по чьему-то
особому, подготовленному заданию!
И отсюда еще один вывод: следовательно, шайка занимается
не просто кратковременными развлечениями, а тщательной,
выверенной астральной деятельностью и, видимо, не божественного
порядка, иначе зачем же понадобилось избавляться от меня сразу,
без колебания?!
Потому что знали, что я не того склада, знали, что не
соглашусь сотрудничать во зло, но могу помешать!
А знать могли только лишь с более мощными, нежели Астрал,
способностями управители!" И все-таки Екатерина!
Да, да!
Именно она. Именно она как никогда подходящая сейчас
кандидатура!
Мне надо срочно встретиться с ней, потому что она способна
понять меня, в конце концов, способна встретиться со мною в
подходящих для меня теперь условиях, появиться на уровне
естественном для меня, а не в трансе все больше беспамятливой,
заторможенной сонливости!
Да здравствует Екатерина Васильевна!
