заметил первым и к которому я потянулся: "Давайте мы, те, что
добрые, и вы, "злые", -- но это я говорю не впрямую, а только
подразумеваю такой смысл, как это происходит -- не понимаю, --
давайте между нами проведем философскую беседу!" -- говорю я.
Вокруг меня и него останавливаются еще другие крупные и
такие, как я, помельче, они оживленно разговаривают, соглашаясь
на философскую беседу.
И тут... у меня не хватает энергетики, -- все тает, и я
возвращаюсь в свое физическое тело, лежащее на диване у меня в
комнате...
2
Отделяюсь от тела, поднимаюсь к потолку в свой комнате,
останавливаюсь в углу, там, где стыкуются две стены и потолок.
Очень отчетливо вижу мельчайшие детали поверхности потолка,
покачивается крохотная паутинка, прилеплена какая-то соринка...
Рук нет, но я начинаю мысленно воображать, что я
дотрагиваюсь до потолка руками, но на самом деле рук своих --
даже не вижу, и все же, -- дотрагиваюсь до потолка! Неведомо
чем, но ощупываю его! Мыслями или чувствами...
Потом, словно уцепившись за потолок, я начинаю
подтягиваться к нему весь, целиком, своим энергетическим
воздушным пузырем. Подтягиваюсь и вхожу, втискиваюсь в потолок!
И вот бездна, тьма, ощущение все того же полета, мое тело --
всполохи ветра, гул турбинный, приглушенный. Я начинаю
понимать, что я в Космосе! Потому что звезды роятся впереди
меня, но тускло!
Мысль: "Надо попасть на планету, очень хочу на
планету!..", но я боюсь заблудиться, не найти обратной дороги к
своему телу, лежащему там, на земле, дома, на диване! Может
быть, потому не получается попасть на планету, хотя я уже
улавливаю ее очертания впереди...
И тут: неожиданное приземление!
Я точно свалился с неба неподалеку от какой-то автобусной
остановки, стоит автобус, из него выходят люди, вокруг тоже
ходят люди. Из автобуса вышла какая-то девушка, я бросаюсь к
ней навстречу, у меня одно, единственное желание -- овладеть
ею! По пути к ней я подворачиваю свою ногу на обочине тротуара,
но, удивительно -- нет никакой боли, и нога слушается, будто я
ее и не подвернул! Девушка отошла от автобуса метров на пять, я
то ли подбегаю, то ли подлетаю к ней, хватаю ее, она в ужасе
кричит что-то, но никто не вмешивается, потому что я ощущаю это
и чувствую -- это мой мир.
Я резко бросился на перепуганную девушку, я даже не помню
ее лица: она больно ударилась о тротуар, я это почувствовал, но
я ожесточенно терзаю ее тело. Мысль: "Мне не больно, а ей-то
наверное больно сейчас!" Девушка кричит умоляюще: "Мне же
больно!.." Но я уже наслаждаюсь ее телом.
3
Полета не было и потолка не было...
Улица, дом крупным планом: деревья, дверь на петлях,
открываю ее. Мне нужна девушка! Иду, ищу ее в доме, рыская по
комнатам. Вижу, как в одну из комнат открыта дверь, но я пробую
протиснуться через стену! И тут вдруг опять полет, но
энергетики не хватает. Может, истратил ее на желание или на
проход через стену, а может, еще не совершенные занятия по
дыханию.
Я снова в теле...
4
Накануне я очень сильно отвергал весь мир! Все его
святыни, формы и цвета. Высвечивал себя до предела! Будто
превращался в черную дыру: ни одной мысли за ее пределами!
В копчике -- мурашки, они особенно усилились перед сном.
Легкий жар, ощущение тепла на протяжении позвоночника и на
макушке. Кажется, что простыл или переохладился, состояние
такое, словно начинаю заболевать.
Спать лег в спортивной майке и повязал вокруг шеи старый,
мохеровый шарф, чтобы погреться. Вроде бы спал, вроде бы снился
сон...
Улица, пятиэтажный дом, иду со знакомыми, мужем и женой,
он -- муж, впереди, я позади него иду и разговариваю с его
женою. Начинаю на воле приподниматься, отталкиваться от земли,
поднимаюсь вверх над крышей пятиэтажки: внизу двор и макушки
тополей, вверху -- черное небо и кое-где сверкают звезды.
Мысль: "Только бы не упасть!" Неожиданный переход в
физическое тело, словно бы проснулся, но ощущаю себя только
лишь в теле, и больше нигде! Все мысли, и чувства, и
восприятия, и ощущения -- сконцентрированы, легко и свободно,
без напряжения, -- только в моем теле. Все хорошо и спокойно.
Понимаю, что не сплю, что я -- это я. Лежу в это на правом
боку, ноги контактируют в области ступней.
Опять выход...
Ощущения -- те же! Ветер, выдвижение, будто в пространстве
ее. Потом бездна, полет, а может, ощущение полета. Опять
включился словно тормоз, остановка полета и снова постепенный
приход в тело...
Оно оттаивает и проявляется частями, а не все сразу, я
сказал бы, что тело проявляется проталинами! Да, чуть не забыл!
Вечером мало ел, ночью вставал, съел яблоко с хлебом, запил
несколькими глотками чая, стоявшего в стакане с вечера.
Продолжительность полета секунд 15-20, приблизительно...
5
Днем расслаблялся -- внутренняя сосредоточенность и
спокойствие, прочь все привязки! Встретил смертного врага
своего, сказал ему прямо в лицо все, что я о нем думаю, и
приласкал его парой горяченьких слов!..
Дрожание (с вечера) в ногах, только дрожание не тела
физического, а как бы чего-то необъяснимого (видимо, вибрация
астрального тела от мощного энергетического заряда)...
Когда же лег спать, то выход в сознании себя не удается!
Только отключился -- резко перед мною тот столб, на котором я
вывешивал в своем старом дворе, когда-то, игрушечные объявления
шаловливого детства...
В общем, старый двор...
Внутренняя уверенность и спокойствие. Тела своего не вижу
и не ощущаю, но присутствие сознания -- есть, и больше ничего!
Просто как-то, но начинаю перемещаться в пространстве двора
детства, как некий объем, себя не видящий. Если надо посмотреть
направо или налево, то разворачивается весь мой объем, потому
что головы нет.
Щупаю забор, соседский, чем щупаю -- не знаю. Щупаю
кирпичи соседских домов, поднимаюсь на их крышы: ощущение
нестерпимых, приятных чувств прикосновения к чему-то, давно
забытому, но близкому, родному.
Радость и восторг! Мысли все будто чувственного плана.
Попытаюсь перевести их на земной язык: "Не буду торопиться. Я
совершенно спокоен, никуда не рвусь, буду просто рассматривать
и ощупывать".
В стены влезать я отказался и вообще куда-либо
втискиваться. Я заглядываю через забор и думаю: "Может ли мое
тело -- объем, пролететь отсюда до дома в глубине двора,
который расположился там уютно и привлекательно".
Волевым усилием начинаю лететь: возникает устремленная
напряженность, беспокойство, хотя и отдаленное, я хорошо
чувствую свое желание лететь, но и восторг тоже есть, и
сильный! Но, вместе с тем, ощущается внутренняя суета.
Справа, там, вдалеке -- светятся два окна. Будто глазами
поворачиваюсь к ним, а обратно не удается: появляется
черно-белый наплыв там, откуда я их сейчас отвернул.
Потом абсолютная темнота. И наконец все исчезает. Но снова
мое тело -- вихрь, порыв к полету, но ничего не получается: то
ли энергетики не хватает опять вернуться во двор детства, то ли
слишком хочу этого?!
Потом какая-то картина, словно заставка (на телевидении),
но она плохо видна, и она тоже тает; кажется, это был фундамент
дома...
Потому хорошее, сладко-здоровое ощущение своего тела
физического и духа...
6
Снова выход!..
Как бы проплываю у себя во дворе, на футбольном поле:
неподалеку идет та самая соседка, Толстуха ("переносчик заразы
из квартиры в квартиру" в нашем доме), та самая, с которой я
перестал здороваться, но она идет без своей гадостной подруги
-- "Щепки". Подлетаю к Толстухе, она кинулась от меня бежать,
но убегает медленно, ватно, и я быстро настигаю ее, хватаю за
горло и начинаю душить. Она вырывается, кричит. Мысль: "Все,
что ты делала мне плохого, теперь перейдет на тебя!..
Теперь ты будешь болеть душой и телом, как болел я
столько времени от твоего ехидства". Она наконец-таки
вырывается и убегает от меня. Снова в теле...
Меня не видели. После того как художник осведомил о чем-то
Остапа Моисеевича, тот громко вопросил:
-- Где?!
-- Где-то здесь! -- насупившись, точно прислушиваясь,
определил художник. И мне стало немного не по себе висеть в
углу зрительного зала: возможно, что говорили обо мне, ведь не
исключено, что этот художник обладает астрально-энергетическим
"нюхом"! "Может, покинуть зал?.." -- подумал я, но уж больно
важно мне было разведать, чем сегодня будут заниматься мои
недоброжелатели, и тогда мне намного легче будет совладать с
ними на земном плане!..
-- Купсик! -- прикрикнул на провинившегося следователя
Дьявол.
-- Га-го! -- откликнулся тот.
-- Лети в сорок пятую! -- приказал Магистр.
-- За Людочкой?! -- обрадовался Купсик.
-- За ней, Купсик, за ней! И быстро! -- властно
распорядился Дьявол и чуть спокойнее добавил. -- Важно не
опоздать...
-- Пока все хорошо, -- огласил художник, снова будто
принюхиваясь к чему-то. Купсик, обрадованный, крикнул:
"Адью!.." -- и опять обернулся черной вороной и куда-то
стремительно, все так же, через оконное стекло, улетел... А все
астральщики в зрительном зале -- замерли в ожидании. Где-то
через минуту ворона спланировала обратно через стекло в окне,
на то же кресло в центре зрительного зала. В клюве у нее
трепетало что-то серебристо-бесформенное.
И вот птица снова приняла астральный облик следователя
Васильева, и в руках, теперь уже у следователя, вместо прежней
серебристой бесформенности трепетало дымчатое облачко.
-- Принес? -- спросил негромко художник у следователя.
-- Га-го! -- подтвердил тот.
Магистр подошел к Купсику, отставил свою правую руку влево
и раскрыл ее ладонь широко по направлению к потолку зала, а
правую руку свою он выставил вперед и направил тоже раскрытой
ладонью на дымчатое облачко. Теперь облачко стало быстро расти
в объеме и вскоре приняло форму красивой девушки.
-- Опять вы! -- воскликнула она и пугливо осмотрелась по
сторонам!
-- Людочка! -- обрадовался Купсик и принялся ласкаться у
ее ног на четвереньках, будто кобель.
-- О, как же я тебя ненавижу, гадина!.. -- печально
проговорила девушка. Зоя Карловна, до сих пор отрешенно
молчавшая по причине того, что ходила по пятам за Дьяволом,
вдруг неожиданно для всех выкрикнула:
-- А-а, ха-ха-ха! -- и отскочила от хвоста черта.
***
...Удивительно, но теперь я больше не пользуюсь для выхода
в Астрал символом Шамбалы!..
* Часть седьмая Летаргия *
Удар
Прошло время. Отшумели майские грозы, все вокруг было
приготовлено к лету, зелень отглянцована обильными дождями, а
люди уже примеряли летние вещи...
Давно я не видел тех старух: Толстушку и Щепку, что всегда
раздражали меня. Но однажды я сидел хорошим солнечным вечером в
своем дворе, из подъезда медленно вышла и прошла поодаль от
меня Толстуха. Какая-то женщина, стоявшая на балконе, окликнула
ее по имени и поинтересовалась у нее, почему ее так долго не
было видно, на что Толстуха ответила то, в чем я еще
сомневался! Она пожаловалась той женщине на балконе, что уже,
дескать, очень долго и сильно болеет, и даже лежала в
больнице...
А на меня Толстуха удивительно и как-то робко посмотрела,
совсем едва мелькнули ее пугливые глаза. Толстуха постаралась
быстренько скрыться с моих глаз за поворотом нашего дома! Во
мне, как это и не грешно было восторгаться чужой болезнью, но
