выцарапался. - И трубку в ночи повесили.
Утром, еще восьми не было, Колесов поехал в центр. Надо было, наверное,
прежде позвонить в милицию, но Колесов торопился, накаляясь ненавистью к
неизвестным людям, укравшим или уговорившим его мальчика пойти на низменную
работу. Собственно, все работы хороши, но Станислава Ивановича не могла не
напугать последняя фраза звонившего: "Я сам оттуда еле выцарапался".
Колесов слышал, слышал, какие царят веселые нравы в саунах, где отдыхают
блатные. В этом смысле спорткомплекс "Труд" был притчей во языцех.
Огромное серое здание с фасада было заперто. Глянув на часы, Колесов
поторкался еще раз в новую, из шлифованного дуба дверь и спросил случайного
прохожего:
- Извините, пожалуйста... не знаете ли вы, когда открывается это заведение?
Бредший мимо высокий старик в очках и шапке-ушанке, с тяжелой
политэтиленовой сумкой в руке, остановился, внимательно посмотрел в лицо
Станиславу Ивановичу, как будто узнавая, и пробормотал:
- Интеллигенция наша сраная... обойди дом!
Да, конечно, только из рассеянности Колесов забыл - в нашей России, кроме
парадного входа, всегда есть грязненькая дверь с боку или сзади. И Колесов
обогнул здание, нашел другой вход и ступил в сырую темноту, посторонившись
и пропустив на улицу рослых парней в синих спортивных костюмах.
- Вам кого? - шевельнулся за столиком лысый, как гриб, мужичок в зеленой
"афганке".
- Сашку-уборщика. - Колесов улыбался радостной фирменной улыбкой.
- Сашку? У нас такого нету.
- А я знаю - есть! - вдруг от отчаяния повысил голос Колесов. И тут же
попытался пошутить. - Это его первая кличка.
Слова гостя почему-то не понравились вахтеру.
- Вот придет хозяин, с ним и говорите. - Но вдруг, приглядевшись к гостю,
он пробормотал. - Это вы, что ли, вчера насчет сына?.. Да?.. Я вам
правду... У нас на бассейне Юрка работает и Нина.
- Где они? - и уже не дожидаясь ответа, Станислав Иванович быстро зашагал
по коридору без дверей. "Господи боже мой, неужто весь народ смотрит
телевизор?.." Коридор казался бесконечным. Но вот и сломанный квадрат света
на стене, слева приоткрыта дверь, слышен плеск воды.
Станислав Иванович зашел в зал - у края бассейна стоял Сашка, на нем был
махровый короткий сизый халат, на ногах резиновые тапочки. Возле
пластмассового ведра валялась швабра.
Мальчик увидел Колесова и, дернувшись всем телом, быстро оглянулся. Но
никого более рядом не было - в воде плавали люди и весело перекликались,
были заняты своим.
- Пошли, - сказал тихо Колесов.
- Зачем? - Саша отступил на два шага назад и поднял швабру. - Я у вас
ничего не воровал!
- Да не поэтому. Все нашлось.
- А. - Саша презрительно усмехнулся. - Ясно.
Появились два молодых человека с толстыми шеями, с кейсами, кивнули
мальчику, прошли в раздевалку.
- Поехали, Саша.
- Нет.
- Почему?
- А не охота... - Станислав Иванович увидел, что у него прибавилась алая
царапинка на лбу, и тлеет пятно зеленки на губе - возможно, на этих
холодных каменных полах заработал простуду.
- Это от поцелуев, - перехватил его взгляд Саша.
- Тебя что, здесь целуют?
Мальчишка понял, что сказал что-то не то. Процедил:
- Я не даюсь. - Но что-то тоскливое, затравленное блеснуло в его глазах. И
снова Колесов вспомнил: "волчонок". Есть в нем все-таки что-то дикое. Зубы
не чищены, ногти запустил.
- Но ты же... мой сын? - как-то глупо пробормотал Колесов.
- А вычеркните! Это же недолго. У вас все схвачено.
- Саша, что ты такое говоришь?!
Не то, не то они говорили друг другу. Растерянный, серый Колесов подошел
ближе к подростку. Саша не шевельнулся, он исподлобья смотрел куда-то мимо
Колесова - словно там, за спиной приемного отца, кто-то еще стоял.
Станислав Иванович обернулся - никого.
- Идите. А то придет Манасян, может обидеть.
- Меня?!
Мальчик усмехнулся.
- Может быть, тебя?..
- Почему? Я работаю. Он мне комнату дал.
- А школу, значит, бросил?
- Захочу - могу отсюда ходить. Тут рядом есть.
Обиделся Саша, не хочет простить.
- А мне тебя не хватает, - тихо сказал Колесов. - Можешь верить, можешь не
верить.
Мальчик молчал. И вдруг вскинулся. За спиной Колесова послышались шлепающие
шаги - Колесов посторонился. Подошел сутулый, как краб, широкоплечий
черноликий лет шестидесяти человек, то ли осетин, то ли армянин.
- Хорошего малчика хотите забрать? - взгляд у него был масляный, кулаки
мощные. - Даже за деньги не отдадим.- И потрепал Сашку по волосам.
Станислав Иванович вдруг успокоился. Ну, не убьют же его здесь!
- А за семь лет тюрьмы отдадите? - Он снова улыбался своей радостной
улыбкой.
- Почему так говоришь? - нахмурился хозяин камня и воды. Он мгновенно
понял: что-то произошло с этим подростком нехорошее.
Не отвечая более ни слова, Колесов схватил приемного сына за руку и потянул
к выходу.
Сейчас жесткая, как велосипедный руль, рука Саши вырвется из пальцев
Колесова и - мальчик останется. Но мальчик - пошел.
Только прошептал уже в коридоре:
- А на улице холодно?
- Ботинки! - хлопнул себя по лбу Колесов. - Но ты же в тапках до машины
дойдешь?!.
- У меня куртка! Я заработал! - Саша тянул куда-то в сторону. Они быстро
завернули за угол, Саша ключиком отпер дверь, за которой стояли белые
полиэтиленовые мешки с хлоркой и раскладушка, схватил старую кожаную
куртку. Ключ отдал на выходе мужичку за столом.
- Пока! - И уже в машине, дрожа от холода или от подступившего волнения. -
Меня брали сторожем к миллионеру, это за городом... там телевизор и
вообще... Ненавижу. Недобрые они. А весной хотел в тайгу, к егерям... чтобы
люди белок не стреляли...
Они ехали, сидя на заднем сиденье служебной "Волги" Колесова. От громоздкой
сашиной куртки пахло ваксой и ацетоном (наверно, как купил или подарили -
почистил). Мальчик шмыгал носом и кусал зубами больную губу. И почему-то
валился, прижимался к Станиславу Ивановичу. И еще он, выпятив подбородок,
вызывающе скалил зубы, если на остановке перед красных светофором
кто-нибудь из другой машины машинально заглядывал в салон этой машины.
Волчонок и волчонок.
Станислав Иванович вдруг со стыдом и удивлением признался себе, что мальчик
стал чем-то неприятен ему. Сцепив пальцы, зачем-то трещит ими. Пытается
ногу закинуть на ногу, хоть здесь тесно. А глаза словно стеклянные - не
мигают, темные, с расширенными как в темноте зрачками. А вдруг он болен
какой-нибудь недоброй болезнью? А вдруг колется или курит анашу?
Но эти "красные" правы - если ты пообещал человеку, приручил его, ты должен
идти с ним до конца. Если сам себя уважаешь. Нет, нет, Станислав Иванович
полюбит Сашу.
И входя с мальчиком, прихлопывающим на ходу резиновыми тапками, в свою
чистенькую, теплую квартиру, увидев под яркою лампой в прихожей напряженно
застывших жену и дочь, Колесов уже с порога улыбался весело и победительно,
как всегда улыбается Станислав Иванович. И глянув на него, Саша тоже
изобразил улыбку - он теперь явно подражал своему новому отцу.
11.
Но Станислав Иванович не знал и, конечно, даже подумать не мог, что
несчастный подросток, мгновенно почувствовав страх и неприязнь к себе в
семье Колесовых, на следующий же день сбежит, прихватив кеды Маши и сто
рублей с телефонной тумбочки.
И снова будет объявлен розыск мальчика, на этот раз негромкий, через
генерала милиции, и Катраев лично позвонит Колесову, сообщая, что его люди
нашли "волчонка" в Абакане, на базаре, где Саша носит ящики азербайджанцев.
И мальчик будет под конвоем возвращен приемному отцу.
И Саша будет валяться в его ногах, рыдая от стыда и унижения, и начнет
снова ходить в школу... Ему по настоянию Колесова выдадут ключ от квартиры,
Марина будет звать мальчика Ромашкой. И он опять сбежит, правда, ничего не
взяв чужого... и потом сам вернется, приползет ночью, избитый в кровь
шпаной... И снова попросит прощения.
А что случится дальше, автор не ведает. Только очень хочется верить, что
вырастет хороший человек. Что добро победит зло. Слово победит Слово.
г. Красноярск
Опубликовано впервые
