занятие, а трудная задача и для МУМ, и для наших собственных мозгов! И еще
не известно - удастся ли нам верно предсказать собственное прошлое!
Я все-таки не понял, почему Ромеро так волнует предсказание прошлого.
Проблема была вполне по силам МУМ и руководившему ею Грацию.
12
Мы уже вне ядра. Мы вырвались из светозарного ада!
Кругом нормальный космос - звезду от звезды отделяют десятки
светолет, а если и встречаются скопления, то и там между светилами
расстояние в светомесяцах, если не в светогодах. И ни одна звезда не летит
остервенело на соседку, они уже не кажутся несущимися осколками взрыва,
они мирно покоятся в прочных координатных узлах, установленных взаимным их
притяжением. Всемирное тяготение - проклятие ядра - здесь выступает снова
как рачительный и мудрый хозяин, наводящий порядок в космосе, как
вдохновенный дирижер, руководящий величественной звездной симфонией.
Наконец-то вместо грохота безостановочного взрыва мы услышали тонкую
мелодию звездных сфер. Прекрасный мир!
Но мир этот еще не наш. Мы пока еще в ином времени. Мы приближаемся к
нашему миру, уже угадываем в нашем ближайшем будущем наше оставленное
прошлое, но пока не достигли его. Прошлое еще в будущем.
Я пришел к Олегу. Он сидел перед рейсографом. На экране прибора
пейзаж окружающего нас мира непрерывно сравнивался со снимками
окрестностей ядра, сделанными на подлете к нему. Полного совпадения не
было, но различие с каждым днем уменьшалось. Мы подходили к своему миру в
своем времени.
Граций недавно величественно возвестил, что фазовый угол, отделявший
нас от своего времени, упал ниже десяти градусов. Это после того как он
дважды составлял девяносто градусов, и один раз сто восемьдесят!
Я сказал, кивнув на рейсограф:
- Гонимся, как пес за собственным хвостом.
Олег улыбнулся:
- Я бы выразился не итак грубо: догоняем собственную тень. Время идет
к полудню, тень сокращается. Скоро, скоро тень головы ляжет у ног! Орлан и
Ольга уменьшают гравитацию в коллапсане, нам уже не нужно столь сильно
искривлять время. Мы не ворвемся, а вплывем в свое оставленное время.
- В какой пространственной точке?
- По расчету Ольги, около Гибнущих миров.
- Отличное местечко. Лишь бы не угодить опять в ядро!
Мы еще поговорили с Олегом, и я ушел. Я не находил себе места. Мэри
каждое утро являлась в свою лабораторию астроботаники, где выводила новые
породы растений для безжизненных планет. Ромеро записывал подробности
похода. Я убивал время на разгуливание по звездолету. И даже то, что
убиваю не свое, а иновремя, не утешало.
Я спустился в консерватор. Кресло стояло напротив саркофага Оана. Я
опустился в кресло и заговорил:
- Знаешь, Оан, я все больше задумываюсь - кто вы, рамиры? Что вы
несуществоподобны, несомненно. И жизнь ли вы или мертвая материя, до того
самоорганизовавшаяся, что стала разумной, - мне тоже не ясно. Вы, думаю,
безжизненный разум, материя, создавшая самопознание без участия белка.
Что-нибудь вроде наших МУМ, но космического, а не лабораторного масштаба.
О нет, я не хочу вас обижать, тем более что уверен: такое свойственное
лишь живым организмам чувство, как обида, вам незнакомо. О чем я говорил,
Оан? Ну что же, мыслящая планета, мыслящие скопления планет, может быть,
даже мозг, внешне принявший облик звезды, - кто вас знает? Я не наивный
дурачок, думающий, что мыслить способны лишь клетки моего мозга, нет, я
понимаю, что искусство мышления можно развить и не прибегая к крохотному
недолговечному мозгу, упрятанному за непрочной черепной коробкой. Может
быть, даже проще мыслить всей планетой. И эффективней! К тому же, можно
творить из своего материала, как мы лепим статуи из глины, любые живые
предметы - вот вроде тебя, Оан, - и, сохраняя с ними связь, мыслить в них
и через посредство их. Все рамиры или весь рамир мыслит в тебе! К
интересному выводу я прихожу, не правда ли? Мыслить не за одного себя, как
я, а за всех себя? Я не ошибаюсь? Кстати, не мог бы ты разъяснить мне:
разрушители и галакты верят, что когда-то вы населяли Персей и рабочей
специальностью вашей было творение планет. Не являлось ли то
планетотворение просто размножением вашим? А уйдя к ядру, вы оставили нам
на заселение ваши тела, из которых изъяли свой разум? Ваш разум в
планетной или даже звездной форме переместился в фокус опасности, которую
вы безошибочно учуяли, а оставленными телами вашими воспользовались
демиурги и галакты, а теперь и мы, люди. Если это так, то мы в некотором
роде родственники, во всяком случае мы ваши наследники. Но так ли это?
Я помолчал, почти надеясь, что он ответит. Оан безучастно молчал,
пребывая в той же вечной недвижимости. Я продолжал:
- Итак, развитие планеторазумного типа или еще диковинней. С нашей
точки зрения, с нашей! Преобразуя свою координатную систему мышления в
вашу, я сразу нахожу один вариант: диковинность. Вы кажетесь нам
диковинными, мы - диковинными вам. Но уже такая наша особенность, как
машинотворчество, не инвариантно. Уверен, что машин вы не создаете. Иначе
зачем вам было доставать древний звездолет аранов, рудимент их
вырождающейся цивилизации? И зачем вы с интересом следили за созданием
наших генераторов фазового времени? А ведь следили - и с интересом! В этом
мы опережаем вас, могущественные. Задачи, которые вы не решаете, решаем
мы. Очень мало из того, на что способны вы, нам по силам. Но кое в чем мы
способны пойти и дальше. Сделайте отсюда вывод, великие. А какой мы для
себя сделаем вывод, я вам сейчас объявлю!
Я опять помолчал и опять заговорил:
- Итак, мы очень разные. Вы - мыслящая мертвая материя, мы - мыслящие
организмы. По облику мы не сравнимы! Огромное скопление материи, собрание
планет и звезд, мыслящих единым разумом, - в каждой части мыслит все
целое, даже в таком, как ты, Оан! И крохотные тельца, мыслящие только за
себя, соединенные невидимыми прочнейшими узами в коллектив, но все-таки -
индивидуумы. Вы надменно пренебрегли нами. Вы остро чувствуете страдания
мертвой материи. Что вам наши особые муки и особые запросы! Камень на
дороге и мы, шагающие по дороге, вам равноценны, вы не окажете нам
предпочтения. Вы, если и страдальцы, то за весь мир, за звезды и деревья,
планеты и людей, скопления светил и скопления грибов и трав - одинаково.
Вы равнодушные - так вас определил мой друг. Он все-таки ошибся: вы не
равнодушны к судьбам мира. Но наши особые интересы, запросы живых существ,
требования индивидуализированного разума, вам безразличны. Вы равнодушны к
живой жизни - вот ваше отношение к нам. Напрасно, могущественные! Тут вы
совершаете великую ошибку! Я постараюсь вам показать ее.
Я снова сделал передышку. Меня переполняла страсть. Я не хотел, чтобы
мой голос начал дрожать.
- Да, я крохотный организм, муравей по сравнению с вами, меньше, чем
муравей! Но вся Вселенная - во мне! Вот чего вы не понимаете! Мой
крохотный мозг способен образовать 10^80 сочетаний - много больше, чем
имеется материальных частиц и волн во всемирном космосе. И каждое
сочетание - картина: явления, события, частицы, волны, сигналы. Все, что
способно образоваться во Вселенной, найдет отражение во мне, станет
образным дубликатом реального объекта вне меня - станет малой частицей
моего маленького "я". Я - зеркало мира, задумайтесь над этим. Да,
вещественно я ничтожная часть Вселенной, но духовно, но мыслью равен ей
всей, ибо столь же бесконечен, столь же неисчерпаем, как и она. Вы судите
меня по массе моего вещества, по создаваемому мной ничтожному притяжению к
другим вещественным телам - и презрительно отворачиваетесь. Не прогадайте,
близорукие. Судите меня по силе связей, вещественных и духовных, которыми
я связан со всем миром. И тогда с удивлением убедитесь, что я, маленький,
равновелик Вселенной. И что в каждом из нас - вся Вселенная, ибо каждый -
понимание Вселенной, ее собственное самопонимание. Ибо я - жизнь, и каждый
из нас - жизнь! А жизнь из всех удивительностей природы - самая огромная
удивительность. Нет, не в мертвой материи природа воссоздает себя, она
лишь дальше и шире разбрасывает себя в мертвом веществе, только отдельные
скопления ее вроде вас достигают разума. Но в любом живом индивидууме
Вселенная воссоздает всю себя: мы - образ ее целостности, мы -
самопознание ее во всей ее широте, во всей ее глубине! Придется, придется
вам с этим посчитаться!
Я сделал новую передышку и опять заговорил:
- Подумайте и вот над чем еще. Вы, сколько понимаю, - устойчивость
мира, его сохранение, его защита от катастрофы в горниле разыгравшихся
стихий. Вы - инерция мира, вечное равновесие его законов. А мы - развитие
мира, прорыв его инерция. Мы, жизнь, - будущее мира! Мы, жизнь, -
революционное начало в косной природе. Мы, жизнь, - пока крохотная сила во
Вселенной, ничтожное поле среди тысяч иных полей. Но и единственно
растущая сила, растущая, а не просто сохраняющаяся. Мы возникли на
периферии Галактики и движемся к ее центру. Мы бурно расширяемся, быстро
умножаемся. У нас иной масштаб времени, наша секунда равноценна вашим
тысячелетиям. Мы, жизнь, взрыв в косной материи! Вселенная заражена
жизнью, Вселенная меняет свой облик! Говорю вам, мы - будущее мира. Хотите
или не хотите, вам придется с этим считаться! Поле жизни неотвратимо
подчиняет себе все остальные поля мертвой природы, покоряет все ее стихии.
Не пора ли нам объединиться - древнему разуму устойчивости с молодой мощью
жизненного порыва! Даже если я и мои товарищи погибнем, не добредя до
нашего времени, жизнь не погибнет с нашим исчезновением. Мы лишь атомы
живого поля Вселенной, не больше. Вы добиваетесь гармонии, стабилизируете
ее, но жизнь - высочайшая из гармоний природы, а скоро станет и величайшей
ее стихией, стихией гармонии против слепых стихий. Если не станет нас,
обитателей маленького звездолета, вы не избавитесь от нас. К вам
возвратятся наши потомки, вооруженные лучше, знающие больше. Жизнь быстро
распространяется на Вселенную, живой разум покоряет вещество, разрывает
инерцию однообразного, всегда равного самому себе существования, в конце
которого - катастрофа в ядре. Но мы взамен всеобщности однообразия вносим
в природу новый организующий принцип - нарастание своеобразий, всеобщность
неодинаковостей. Ибо нас, звездных братьев, объединяет одно общее - мы
своеобразны, мы разумны, мы добры друг к другу!
Я подошел к Оану, долго всматривался в него.
- Теперь исчезай, Оан, - сказал я. - Твоя миссия закончена. Я уверен,
ты можешь присутствовать, можешь не быть. Так исчезни! Я человек - уже
могущественный и еще не совершенный. Я молодость мира, его порыв в
неизвестное, а не инертная мудрость вечного самосохранения. Я не научился
все понимать мгновенно и полностью, хотя и стараюсь. Мне нужно рассуждать,
мне нужны знаки и сигналы. Исчезни! Это будет мне знаком, что я понят.
В консерваторе зазвучал призыв ко мне:
- Адмирала Эли - в командирский зал! Адмирала Эли - в командирский
зал!
Я вышел из консерватора.
13
В командирском зале собрались все друзья - Олег, Осима, Камагин,
Ольга, Орлан. Олег показал на звездные экраны:
- Эли, ты знаешь, где мы?
Картина была так знакома, что я в восторге закричал:
- Мы в Гибнущих мирах!
- На окраине скопления, - подтвердил Олег. - На выходе из Гибнущих
миров в открытый космос. Старый и новый пейзаж в рейсографе сошлись с
