"Волопасу" выходить вперед.
План мой был таков. Галакты защищаются биологически в эйнштейновом
пространстве, а "Волопас", оставаясь в сверхсветовом, бурей мчится вокруг
нашей эскадры, аннигилируя корабли врага, попадающие в конус уничтожения.
Историки, в том числе и Ромеро, впоследствии критиковали этот план за
отчаянность, граничащую с нереальностью. Но я хотел бы посмотреть на этих
мудрых историков в моем тогдашнем положении - один быстроходный корабль
против целого флота.
Я и сегодня, через много лет после тех событий, уверен, что нам
удалось бы защитить звездолеты галактов от непосредственного удара, а что
их орудия сеяли бы среди врагов верную гибель - уверен абсолютно.
Но сражение развернулось совсем по-иному.
- Адмирал, они отступают! - вскричал Осима.
Но разрушители не отступали, жестокая буря трепала их корабли.
Зеленые огни трепетали, закатывались в незримость.
Даже сверхсветовые локаторы не могли пробиться в ад, забушевавший в
том месте, где только что находился неприятельский флот. Корабли швыряло
от нас, швыряло один от другого, швыряло один на другой.
Они продолжали полет, но траектория, ломаная, запутанная, судорожно
меняющаяся, неопровержимо свидетельствовала о смятении и ужасе в стане
неприятеля.
Мы когда-то попали в такую же ловушку, и нас тоже терзали опасения и
страх, но то, что сейчас пришлось испытать врагам, было стократно
умножено. Бездна, которую враги тысячелетия рыли для своих жертв,
разверзлась у них под ногами.
- Большие генераторы Станции Метрики работают, - прервал молчание
Орлан. - И если я не ошибаюсь, адмирал, Андре задал вражескому флоту
направление на Пламенную - под биологический удар ее астероидов. Как
разрушители всегда боялись приблизиться к этой страшной сфере
уничтожения!.. И вот - финал!
Я оторвался от экрана, где один за другим таяли неприятельские огни.
- Одно ясно, дорогой Орлан: ничто нам теперь не препятствует
соединиться с галактическим флотом людей. А что тогда смогут
противопоставить разрушители общей мощи человечества, галактов и ваших
восставших планет?
14
Я не буду останавливаться на разыгравшемся сразу же генеральном
сражении. Достаточно того, что ни в эскадрах Аллана, ни у галактов не был
поврежден на один корабль, а разрушители потеряли больше, чем просто треть
своих крейсеров, - они окончательно лишились надежды на победу.
После сражения "Волопас" подошел к "Скорпиону", и я с друзьями
отправился к Аллану.
Планетолет плавно втянуло в недра "Скорпиона". Я выбежал первый и не
сошел по лесенке, а спрыгнул с площадки на причальную площадь.
Я не успел ни крикнуть, ни охнуть, как попал в объятия Аллана. А
затем Аллана сменил Леонид, а после Леонида была Ольга, а за Ольгой Вера,
а за Верой были еще друзья, бесконечно дорогие лица, крепкие руки,
радостно целующие губы... Я что-то говорил, что-то вскрикивал, вокруг меня
тоже что-то говорили и кричали - я не слышал ни себя, ни других.
А через некоторое время наступило подобие спокойствия, и я сумел
оглядеться. Мэри плакала на плече у Веры, Вера, вся в слезах, обнимала ее.
Осима что-то горячо втолковывал Леониду и Ольге, энергичный капитан
"Волопаса", похоже, пытался в первой же встрече описать всю эпопею наших
скитаний в Персее. Труб то кидался от одного к другому, то проносился
сразу над всеми, остервенело ревя, как в рог.
- Эли, кто это? - с испугом спросила подошедшая Ольга.
У нее даже лицо перекосилось и побледнело.
Я обернулся, недоумевая, что могло ужаснуть всегда спокойную Ольгу.
На площадку планетолета выбрался Гиг.
Он стоял там, озирая черными глазницами толпу людей - огромный,
жизнерадостный, хохочущий всем корпусом.
А рядом с ним встали Орлан и Граций с одного бока, Лусин и Тигран с
другого. И это соединение людей, галактов и разрушителей было так
непредвиденно, что на минуту на всей площади установилась каменная тишина.
Люди, цепенея от удивления, глазели на разрушителей и галактов, те с
любопытством рассматривали людей.
Только бодрое постукивание костей скелета нарушало тишину.
Я проворно поднялся на площадку и обнял Орлана и Грация, Лусин обнял
Тиграна и Гига.
- Друзья мои! - сказал я людям. - Не удивляйтесь, а радуйтесь. То,
что вы увидели, не загадочно, а символично. Три величайших звездных народа
нашего уголка Вселенной соединяются в братский союз - для блага и
процветания всех народов! И если пока еще рано говорить, что все
разрушители превратились в созидателей, то первые ласточки, творящие
весну, уже появились в воздухе. Вот они, приветствуйте их!
Ликующее "ура!" покрыло мои слова.
Мы сошли вниз и потерялись в толпе. Я сказал "потерялись" и смеюсь.
Мы часто разговариваем штампами и мыслим штампами. Я еще мог потеряться,
тем более Лусин с его двумя метрами тридцатью сантиметрами. Но оба
галакта, почти трехметровые, величественные, сияющие улыбками, возвышались
над толпой, как статуи.
Еще меньше мог потеряться Гиг - хохот его разносился по всему
звездолету, он шел, и ему почтительно очищали дорогу. А потом к нему
подлетел Труб и обнял его крылом - невидимка и ангел, торжествующие и
счастливые, шагали среди людей, как новобрачные на свадьбе.
И приветствовали их с не меньшим ликованием, чем новобрачных.
- Пойдем в обсервационный зал, - сказал я Аллану. - Я покажу тебе
Оранжевую, где сейчас царит в своей резиденции на Третьей планете Андре
Шерстюк. Да, Андре, наш Андре, милый Андре, живой, взбалмошный,
деятельный!.. И главное - могущественный! По крайней мере, четверть светил
Персея подвластны ему... Куда ты, Аллан?
- Минутку, Эли, одну минутку! - крикнул Аллан, расталкивая
сопровождающую нас толпу.
- Что с ним? - спросил я Ольгу в недоумении. - Чем я так испугал его?
- Сейчас узнаешь, Эли, - ответила она. - Не испугал, а обрадовал.
Аллан появился, когда мы входили в обсервационный зал. Он держал за
руку молодого человека.
Юноша до того походил на Андре, что я замер. Это был Андре, но не
тот, постаревший, нервный, какого мы оставили на Третьей планете, а
прежний Андре, друг моей юности, - статный, чарующе прекрасный, с теми же
рыже-красными локонами по плечи...
- Олег! - выговорил я с трудом. - Олег, ты?
Юноша робко подошел ко мне. Я крепко обнял его.
- Как ты очутился здесь? - спросил я.
- Три года назад мне разрешили присоединиться к походу, - ответил
юноша. - Мама осталась на Оре, а я обещал, что немедленно сообщу ей, если
что-нибудь разузнаю об отце.
- Сегодня же пошлешь сообщение, что отец нашелся. Передадим депешу по
СВП вне очереди. А сам ты скоро увидишь его: соединенный флот идет на
Оранжевую, где командует твой отец.
В обсервационный зал набилось так много народу, что кресел на всех не
хватило, пришлось стоять. На полусферах экрана огни звездолетов забивали
блеск светил.
Зеленые точки кораблей галактов перемешались с красноватыми точками
наших кораблей. Я навел умножитель на пару из одной красной и одной
зеленой точки. Крейсер галактов в умножителе был огромен рядом с нашим.
Я усмехнулся. Нам не приходилось сетовать: в небольших объемах наших
кораблей таилась гигантская мощь. Рассеянные по скоплению остатки флота
разрушителей могли бы многое рассказать о нашей мощи.
- Кое-что сделано в Персее, - сказал я вслух. - Кое-что сделано,
друзья!
Мне ответил Олег. В его голосе слышалась грусть:
- Все важное уже сделано вами... А нам, молодежи, остается
доделывать.
Сквозь сферу огней соединенного флота людей и галактов проступали
звезды скопления Хи Персея, а за ними выплескивался из берегов Млечный
Путь, величественный, звездный поток Вселенной.
Нигде он так не прекрасен и не грандиозен, как в Персее, нигде так не
грозны пожирающие его ядро туманности.
- Кое-что сделано, - повторил я. - И того, что остается здесь
сделать, хватит всем нам на века. Но тебе, Олег, мы поставим иную задачу,
вне Персея, лишь вашему поколению она по плечу. Вон где-то там, - я
показал на темные туманности, - обитает загадочный и могущественный народ
- рамиры. Нужно узнать, кто они такие. Экспедиция в ядро Галактики - вот
задача, которую мы поручим поколению сегодняшних юношей, Олег!
