А мне, их потомку, этой спасительной отдушины не дано, глаза мои
сухи...
- Эли! Эли! - донесся до меня шепот Андре. - Эли, он умер?
По лицу Андре катились слезы.
- Он умер, Андре, - оказал я. - Он был на три года моложе твоего
Олега.
- Он был на три года моложе моего Олега, - тихо повторил Андре. Он
вслушивался в свои слова, будто их произносил кто-то другой, даже слезы от
напряжения перестали течь. Потом он умоляюще протянул руки: - Дай мне его,
Эли.
Я передал ему Астра и опустился за колени рядом с Мэри, обнял ее
плечи, гладил ее волосы. Но я не мог обратить к ней ни одного слова
утешения: любое слово прозвучало бы ложью - утешения быть не могло. Вокруг
нас стояли друзья - молчаливые и печальные. Мэри наконец перестала
плакать, вытерла лицо и поднялась.
- Что сделаем с ним? - спросила она устало. - Здесь хоронить негде.
- Будем нести, - ответил я. - Будем нести до места, где можно вырыть
могилу или где мы с тобой сами умрем.
Труб с силой ударил меня крылом. Кипевшая в нем ярость вдруг
вырвалась диким клекотом:
- Если вы не отомстите, люди!.. Одно, Эли, - мстить, мстить!
Я посмотрел на Астра, Андре покачивал его на руках, как живого,
что-то шептал ему, тихо плача. Я сказал:
- Еще многие из нас умрут, Труб, прежде чем люди сумеют мстить. Когда
эта возможность появится, им, я надеюсь, не захочется мести.
Я еще не видел вспыльчивого ангела в таком бешенстве.
Он вздыбился надо мной, свирепо растопырил крылья. Он очень любил
Астра.
- Ты не отец, Эли! Ты не отец своему детищу, Эли!
Мне стоило тяжкого труда ответить спокойно:
- Я уже больше не отец. Но я еще человек, Труб.
Только сейчас Ромеро и Лусин заметили, что Андре в сознании. Труб
выхватил малыша из рук Андре. Лусин и Ромеро обнимали Андре, к ним
присоединялись другие. Андре узнал Ромеро и Лусина сразу, а Осиму
вспомнил, когда тот назвал себя.
Радость перемешалась с печалью, я видел счастливые улыбки и слезы
горя, только сам не мог ни улыбаться, ни плакать.
Мне надо было подойти к Андре и поговорить с ним, от меня он вправе
был от первого ждать поздравлений, но я не мог сделать над собой такого
усилия и стоял в сторонке.
- Потом поговорите, - сказал Лусин, со слезами глядя на меня. - После
восстания.
- Да, потом, - согласился я равнодушно. Нужно было собрать мысли, а
мысли все не собирались. - Ты объясни Андре наше положение, но не пичкай
сразу большим количеством новостей.
Я хотел забрать Астра, но Труб не дал. Когда Орлан подал команду к
выступлению, он с Астром на скрещенных черных крыльях занял мое место
впереди. Мы с Мэри шли за ним, то я ее поддерживал под руку, то она меня -
дорога на этом переходе выпала трудная, мы с Мэри часто спотыкались.
Труб нес Астра до привала, а потом положил возле нас.
Астр был как в жизни, лишь потемнел и похудел, и мускулы тела стали
тверже, он постепенно окаменевал, ссыхаясь.
Мы с Мэри лежали по один бок Астра, на другом ворочался и гневно
вздыхал Труб. Мэри касалась меня плечом, ни разу до того я не чувствовал
так больно и сильно нашей близости. Друзья в этот привал не подошли к нам,
и я был им благодарен, мне было бы трудно разговаривать.
До вечера Астра нес я, а когда звезда стала склоняться и золотое небо
забушевало красками, Орлан раньше обычного отдал приказ остановиться. Он
позвал меня. Я положил Астра на грунт и обнял Мэри. Она прижалась головой
к моему плечу. Она уже знала о восстании.
- Люди дальше будут двигаться отдельно от крылатых, - объявил Орлан.
- Перестройку приказываю закончить до темноты.
Я хмуро вглядывался в Орлана и его телохранителей. Один из
телохранителей был наш злейший враг, а другой, вероятно, друг, но ни по
какой черте в их стертых лицах, как у статуй, пять тысячелетий пролежавших
в земле, я не мог определить, кто из них кто.
Орлан синевато фосфоресцировал лицом, был, как обычно, бесстрастно
холоден.
- Будет исполнено! - ответил я и пошел к своим.
Тысячи глаз следили за мной - по ту границу лагеря перископы
головоглазов, тайные глаза невидимок, разрушители-командиры, по эту - люди
и крылатые друзья.
Все движения вокруг оборвались, огромная горячая тишина простерлась
над планетой. Осима и Камагин стояли возле рослых пегасов, Труб возвышался
на голову над своими ангелами, Лусин восседал уже на спине дракона.
Все было готово к выступлению.
- Приказано разделиться! Очевидно, для нашей же пользы, - сказал я
насмешливо. - Действуйте, как условились!
- За мной! - крикнул Осима, прыгая на пегаса. Пегас взметнул крылья.
- За мной! - эхом откликнулся Камагин, взлетая вслед за Осимой.
Он метнул гранату в сторону разрушителей, и грохнул первый взрыв.
10
Вспоминая эпопею в Персее, я вижу, что если кто и предвидел в стане
противника наше восстание, то лишь тайные друзья, а враги были захвачены
врасплох.
Пегасы с людьми на спинах и ангелы, предводительствуемые Трубом,
мощной армадой обрушились сверху на заметавшихся головоглазов. Дымная
стена взрывов оконтурила лагерь, в столбы пламени врывались кинжальные
лучи лазеров.
А когда в сражение подоспели драконы и молнии Громовержца сумрачно
осветили темнеющий воздух, битва стала всеобщей. Удар отряда пеших с Петри
и Ромеро во главе, расчищавших себе дорогу гранатами и лазерами, сразу
прорвал цепочку головоглазов: сбитые в кучу, они образовывали каре и
сражались в окружении.
Головоглазы, после начального ошеломления, защищались свирепо и
самоотверженно, на грунт рушились пегасы и драконы, особенно досталось
ангелам.
Осатаневшие ангелы слишком быстро отделались от груза гранат и
слишком понадеялись на силу крыльев: воздух, как туманом, заволокло белым
и черным пухом.
Были ранены Труб и Лусин, Петри и Ромеро, легкие ранения получили
Осима и Камагин, лишь Андре, сражавшийся в самой гуще схватки, чудом не
пострадал.
Я поднялся на свинцовую скалу, выпиравшую из золотых недр, и
осматривал поле боя. Я хорошо помню свое состояние в те минуты. Меня не
радовали, а тревожили успехи, в них было много загадочного. Кругом нас
сновали невидимки, грозные воины разрушителей, ни один пока не вмешался в
бой ни на нашей стороне, ни против нас, - почему?
Сражение было не так успешным, как странным, я его не понимал.
Внезапно я услышал знакомый голос, раздававшийся на этот раз не
внутри меня, а снаружи, тот голос, какой много раз разговаривал со мной в
сновидениях, я не мог не узнать его. "Эли, помоги! - надрывался голос. -
Эли, помоги!"
Я кинулся на голос и в страшном волнении уже ничего не видел, кроме
места, откуда доносился призыв, и ничего не понимал, кроме того, что спешу
на помощь другу, быть может, самому искреннему и самоотверженному другу из
всех, каких мы обрели среди противников.
- Эли, помоги! - все отчаянней взывал голос и вдруг оборвался.
И тут и увидел, кто звал меня на помощь. Труб с двумя бешеными
ангелами атаковал Орлана с его телохранителями, телохранители уже пали,
Орлан еще защищался.
Кричал он!
Свирепая радость на миг пронзила меня, когда я увидел жестокого
предводителя разрушителей, отчаянно отбивавшегося от собственной гибели, -
и это чувство, вспыхнувшее и погасшее, было последним отблеском старого
моего отношения к Орлану. Орлан повалился от тяжелого удара крыльев Труба.
И в тот же миг, налетев вихрем, я упал на него и прикрыл своим телом.
К нам с лазерами в руках бежали Ромеро и Петри.
- Эли, встань, я убью мерзавца! - рычал Труб и так двинул меня
крылом, что я отлетел вместе с Орланом на метр.
И сейчас не понимаю, откуда у меня взялись силы не выпустить Орлана
из рук.
Ромеро схватил Труба за крыло, Петри встал между Трубом и мной.
- Угомонись, Труб! - крикнул Ромеро. - Ты едва не прикончил союзника.
Не знаю, что бы стал делать дальше Труб, если бы рядам не упал
выявившийся невидимка. Это был такой же страшноватый скелет, как и тот,
что мы захватили на Сигме, но еще живой. Невидимка стонал и корчился,
грудная клетка его была страшно разворочена.
Даже Труб понял, что сражение, завязанное нами, есть лишь часть
широкого боя, кипевшего и в оптической яви и в физической невидимости.
Труб махнул крылом на кучку оттесняемых головоглазов и крякнул
ангелам:
- За мной! Кончать с прохвостами!
Мы с Петри помогли Орлану подняться. Орлан пошатывался, глаза ею была
закрыты, синеватое лицо почернело. Он с трудом стоял на ногах, с усилием
говорил.
Ангелы помяли его здорово.
Ромеро переложил лазер в левую руку и церемонно протянул правую:
- Разрешите вас приветствовать, дорогой союзник, в лагере ваших новых
друзей.
Орлан хотел вытянуть вежливо шею, но и шее досталось в схватке,
голова едва поднялась.
- Не такие уж новые. Мы с Эли давние знакомые.
- Значит, это был ты! - сказал я. - Ты, ты, Орлан!
- Это был я. Ты так ненавидел меня, Эли, что непрерывно думал обо
мне. Это помогло настроить наши мозговые излучения в унисон.
Он с горестью показал на одного из телохранителей:
- Вот кто был вашим верным другом, но его уже нет.
- Сражение, - сказал Петри. - На вас не написано, кто враг, кто друг.
- Я не виню вас. - Волнение, зазвучавшее в его голосе, усмирилось,
перед нами снова было то бесстрастное существо, какое мы так часто видели.
- Мы виноваты сами. Мы хорошо подготовили сражение, но не позаботились о
своей безопасности. Мы думали только о победе в бою.
- Подготовили хорошо сражение? - переспросил Ромеро. - Да, конечно...
Но и мы, люди, кое-что сделали!
- Несомненно. Но нам пришлось поволноваться, пока вы не приняли
внушенный вам план. Ваши мысленные переговоры, тайной которых вы так
гордились, не были для меня секретом, а я делился ими с Гигом. Ему выпала
самая трудная задача - завоевать невидимок удалось не всех. Но зато Гиг не
дал тем, кто остался верен Империи Великого разрушителя, прийти на помощь
головоглазам, - и это решает успех дня.
Ромеро с сомнением оглянулся. В воздухе метались одни ангелы, их
резкие боевые крики слышались всюду. Пегасы и драконы лишь начали бой в
воздухе, но не смогли долго пробыть в полете.
Ромеро вежливо оказал, подняв лазер, как трость, - лишь для боя он
расстался с ней:
- Как жаль, уважаемый союзник, что мы лишены возможности
познакомиться с воздушным... э-э... полем боя отважного Гига.
- Почему же? Сейчас я свяжусь с Гигом, и мы раскроем вам, что
происходит в воздухе.
Я не заметил, чтобы Орлан совершил какие-то движения, очевидно, он
связался с Гигом мысленно, но картина сражения вскоре разительно
переменилась. Битва в третьем измерении была внушительней и ожесточенней
той, что совершалась на плоскости. Над нами невидимка схватывался с
невидимкой.
Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять, что одна группа
невидимок, более многочисленная, одолевала вторую.
Среди берущих верх я увидел исполинского Гига.
- Наши побеждают, - сказал Орлан. - Нет, сражение подготовлено
отлично, Эли.
Ангелам и людям, теснившим одно из каре головоглазов, удалось
расчленить его, и головоглазы рассыпались. Ползли они медленно, но
сражались с прежней свирепостью.
Два ангела атаковали одного головоглаза, но он повергнул их метким
гравитационным ударом. Ромеро и Петри бросились на помощь ангелам, но
раньше их подоспел невидимка из наших.
Удар сверху поразил головоглаза насмерть, а невидимка, описав дугу,
