Мне показалось невероятным, чтоб корабль с мертвым экипажем мог
сохраниться за четыре века блуждания.
- Я тоже что-то не верю в мертвых летучих голландцев космоса, -
сказала Вера.
Когда до корабля оставалось с миллион километров, на нем заработала
радиостанция небольшой мощности. Андре запустил дешифратор на все
радиодиапазоны.
Незнакомые звездоплаватели, применяя старинную азбуку Морзе, пытались
заговорить с нами на русском и английском языках. Отчетливо различались
фразы: "Земля... Лишен управления. Камагин, Громан... Земля... Звездолет
"Менделеев"..."
- На этом раз ты угадал, - сказал я Андре - Первый успех после многих
провалов.
В пространство понеслись радиоволны нашего корабля. "Слышу вас
хорошо, - диктовала Ольга. - Я звездолет с Земли, типа Звездный Плуг.
Отсутствие у вас управления значения не имеет. Заторможу и поведу на
посадку своими полями. Дверей без команды не открывать".
А затем "Пожиратель пространства" повис над фотонным звездолетом,
осветив его прожекторами. Рядом со Звездным Плугом ракета казалась
крохотной. Выброшенное поле плавно втягивало "Менделеева" в недра нашего
корабля, потом вывело на причальную площадь, где стояли оперативные
звездолеты, планетолеты и авиетки.
На площади встретить нежданных гостей собрался весь экипаж.
Дверь ракеты распахнулась, из нее высунулась лесенка. На лесенку
выбрались два низеньких молодых человека. Они сорвали с себя шлемы и
замахали ими, мы закричали и зааплодировали.
Потом, словно по соглашению, наступила на миг тишина, и мы услышали
первые слова космонавтов с ракеты.
- Боже, какие они высокие! - сказал один по-русски. - Это же не люди,
а великаны!
А второй восторженно воскликнул:
- Эдуард, у них нормальная тяжесть! Здесь наши магнитные башмаки ни к
чему!
К ним подошел Ромеро. Он единственный среди нас владеет древними
языками. Ромеро пожал каждому руку и поздравил с благополучным
причаливанием.
- Надеюсь, вы здоровы? На борту имеются средства от любой хвори.
- Мы здоровы, - ответил первый. - Нас двое: я - Эдуард Камагин,
помощник командира, и Василий Громан - штурман. Товарищи наши... они
недавно погибли в катастрофе. - Он добавил с волнением: - Почему вы не
появились на месяц, всего на месяц раньше?
Ромеро продолжал с тем же радушием:
- Давно стартовали с Земли, дорогие друзья?
На это ответил Громан:
- Не так давно: три года назад.
По площади пронесся гул, мы переглядывались. Ракеты вроде той, что мы
приняли, в наше время можно увидеть лишь в музеях.
- Вы забываете, земляки, об эйнштейновом замедлении времени, - весело
сказал Камагин. - Чем больше торопилась наша ракета, тем тише плелось
бортовое время. Когда мы покидали Землю шел сорок первый год новой эры. -
Он посмотрел на Ромеро. - Не откажите в любезности сообщить, какое сегодня
столетие на дворе?
Ромеро ответил:
- Сегодня десятое апреля пятьсот шестьдесят третьего года новой эры!
5
Их все изумляло, этих славных парней, четыреста двадцать лет назад
стартовавших в космос и вскоре затерявшихся в его просторах.
Они восхищались всем, что видели и о чем слышали. О корабле они
сказали: "Летающий остров, вот что это такое!" Их поражало, что внутри
звездолета имеются не только машины, но и городок с парком и бассейнами. И
они чуть ли не со страхом глядели на нас: наш рост поражал их, пожалуй,
больше, чем размеры корабля.
А когда они узнали, что мы движемся в сверхсветовой области и
превращаем пространство в вещество, в материальные тела, как говорили в их
времена, и столь же легко создаем гигантские пустоты из уничтожаемых
материальных тел, то решили, что мы шутим.
Физика двадцатого века старой эры с ее непониманием вещественности
пространства, с преклонением перед необъяснимо предельной для всех тел
скоростью света, засела у них в мозгах как гвоздь, мы не могли ее оттуда
выдернуть.
Громан пробовал даже спорить. Круглолицый, черноволосый, быстрый в
словах и движениях, он сильно отличается от медлительного, длинноголового,
белокурого Камагина, а оба они еще больше отличаются от любого из нас.
- Мы знали, что вы, наши потомки, далеко уйдете вперед, - сказал
Громан, когда ему разъяснили, что такое эффект Танева. - Но такой
скачок!..
После того как молодые "предки" отдохнули, они рассказали подробности
своего затянувшегося путешествия.
Звездолет "Менделеев", сконструированный для галактических
экспедиций, самое совершенное человеческое творение того времени, отчалил
от Земли в пятницу 13 августа 41 года новой эры, имея на борту
четырнадцать инженеров и двух капитанов - Роберта Листа и Эдуарда
Камагина, - всего шестнадцать человек. Съестных припасов и ракетного
горючего, включая антивещество, было взято с расчетом пятидесяти лет
путешествия.
В первые месяцы рейса миновали Солнечную систему, углубились в
межзвездные просторы - шли курсом на Сириус. Цель экспедиции состояла в
исследовании этой двойной звезды, в частности меньшей, белого карлика с
плотностью, в сорок тысяч раз превышающей плотность воды. Рейс должен был
взять двадцать пять земных лет.
Вскоре после выхода за Солнечную систему звездолет разогнали до
световых величин. Лишь три тысячи километров в секунду отделяли их от
светового барьера. Начали действовать околосветовые эффекты - увеличение
массы звездолета, замедление бортового времени.
А затем произошла катастрофа - удар шального метеорита и взрыв. Та
часть звездолета, где хранились запасы антивещества, была уничтожена.
К счастью, корабль разделен на отсеки, и люди не пострадали. Места
разрушения были блокированы. Корабль, получивший от взрыва дополнительное
ускорение, продолжал мчаться, но уже не в сторону Сириуса, а в созвездие
Тельца, к рассеянному скоплению Плеяд. И выправить курс было невозможно, у
них не осталось фотонного горючего, не действовали тяговые механизмы.
После первого отчаяния Роберт Лист потребовал от космонавтов, чтобы
они взяли себя в руки. Плохо, говорил он, но мы еще не погибли, а это уже
хорошо. Времени достаточно - вся их жизнь, имеются механизмы, материалы,
лаборатории, будем заделывать повреждения, попытаемся произвести некоторое
количество горючего, пусть не фотонного, а простенького, на каком летали
первые космонавты.
Скорость у нас гигантская, убеждал он, нужно лишь изменить ее
направление, может, и удастся вывернуть звездолет назад. Мы еще вернемся
на Землю, твердил он, давайте закатывать рукава!
И вот они приступили к труду, продолжавшемуся, по их бортовому
времени, около трех лет, а по земному - свыше четырех столетий.
Повреждения были заделаны, и тяговые механизмы, ослабленные, но
работоспособные, ожидали лишь топлива.
Космонавты уже считали дни до пуска двигателей в ход, когда
разразилась вторая катастрофа. Камагин и Громан в тот день дежурили в
штурманской рубке - лишь они уцелели...
Эдуард Камагин, вспоминая появление светящегося шара, весь побелел к
нам передалось его волнение. Шар возник внезапно, именно возник, а не
приблизился, он словно выпрыгнул из небытия, "по щучьему веленью", - это
было первое загадочное, что принес он с собою.
В пространстве, откуда они уходили и где давно закатилось в
невидимость Солнце, нужно было каждый день фотографировать созвездия, чтоб
найти к ним курс, когда удастся вывернуть звездолет. Камагин фиксировал
внимание на Альдебаране, и вдруг Альдебаран замутился и заплясал, и в поле
зрения выпрыгнул пронзительно излучающий зеленоватый шар. Камагин
закричал. Весь экипаж кинулся к иллюминаторам.
"Менделеев" несся вплотную у светового барьера, и тем не менее шар
настигал звездолет. Он был огромен - светящаяся планетка.
"Эдуард, дай наши позывные! - приказал Лист. - Интересно, корабль это
или космическое тело?"
Это были последние слова Листа. Камагин запустил передатчик и
фотографирующий автомат обзора. Он не успел отнять пальцев от пульта, как
страшная тяжесть вдавила его в приборный щит. Теряя сознание от
перегрузки, он услышал вопли товарищей.
Когда Камагин очнулся, шара не было. Проявленные впоследствии снимки
также показали его внезапное исчезновение - не удаление, а скачок в
небытие. Шар пропал, как будто и не появлялся!
Около Камагина лежал стонущий Громан. Камагин влил ему в рот воды и
подтащил к креслу. Немного оправившись, они спустились в лабораторию. На
полу лежали окровавленные, изуродованные товарищи: кто погиб от
перегрузки, кого придавило рухнувшими предметами.
Оживить никого не удалось.
- Мы уложили их в холодильник, - закончил Камагин свое печальное
повествование. - Пленки со снимками шара хранятся в сейфе.
На другой день останки космонавтов перенесли на наше кладбище в парке
- склеп с прозрачными саркофагами, где в нейтральной атмосфере трупы,
нетленные, сохраняются вечно. Гремела траурная музыка двадцатого века, над
погибшими склонялось знамя Освобожденного Человечества, найденное на
звездолете "Менделеев".
После похорон мы рассматривали на стереоэкране фотографии катастрофы.
Шар и вправду возникал и исчезал внезапно. Анализаторы установили,
что форма его идеально сферична, диаметр - восемнадцать и шесть десятых
километра, материал - неизвестная пластмасса, свечение монохроматично в
волне 560 миллимикрон, поверхность без выемок и наростов.
Андре порывался высказаться первый. Мы так ожидали чего-то
необыкновенного, что не удивились, когда он отверг предположение о
космическом теле, случайно появившемся около звездолета.
Естественные тела с неестественным свойством - чудо, а чудес не
бывает. Шар - механизм, боевой крейсер, и в недрах его сидели таинственные
разрушители. Все указывает на них, все подводит к ним. Гравитационные
волны, потрясшие звездолет, свидетельствуют, что разрушители овладели
механикой гравитационных полей, что, впрочем, было известно и раньше.
Их неожиданное появление "из ничего" и внезапный провал "в ничто"
вполне объяснимы, если допустить, что они, как и мы, движутся со
сверхсветовыми скоростями. За световым барьером тела невидимы, ибо
обгоняют свет, а начиная тормозить, внезапно возникают, словно из небытия.
Разумеется, то, что нам представляется ныне элементарным, должно было
казаться сверхъестественным для космонавтов первого столетия...
Андре так говорил о боевых кораблях, словно видел разрушителей за
рулями и у гравитационных орудий. Меня он убедил, Ольгу тоже.
- Факт, что шар передвигался с регулируемой скоростью и нанес
гравитационный удар, - сказала она. - Вывод Андре логичен: регулировали
скорости и стреляли разумные существа. Разрушители они или другие, мы не
знаем. Важно, что они существуют и что они не обладают даже плохонькой
добротой сварливых ангелов с Гиад. Это технически развитой, свирепый
народ.
Вера поставила перед нами вопрос:
- Гравитационный удар обрушился тотчас же, как звездолет послал
данные о себе. Допустим, что в шаре разрушители. Они не могли не
расшифровать радиосообщения. Они ответили на него смертоносным залпом.
Почему?
- Война! - откликнулся Андре. - Установив, что перед ними люди, они
тут же объявили человечеству войну и пытались уничтожить его первых
посланцев. Мы вступили в область космических побоищ и, сами того не желая,
стали воюющей стороной.