этого еще не существовавшие, но хранившие в себе информацию о своей
двухмиллионной истории и подлинном назначении, превратились в людей - с
речью, интеллектом, и готовностью выполнить свой долг перед человеком. Они
должны были спасти Суздаля и обрушиться на Аракозию.
В их капсулах-кораблях раздавались воинственные кличи: "Пришел день,
предначертанный нам судьбой! И кошки идут войной на Аракозию!".
Аракозийцы ждали этой битвы четыре тысячи лет и дождались ее. Кошки
атаковали их. Некоторые атакующие служили Суздалю специальными
передатчиками: "О Бог, Создатель всего сущего, Повелитель Времени, Отец
Жизни, мы долго ждали, чтоб повиноваться Тебе, служить Твоему Имени, Твоей
Славе! Мы будем жить для Тебя и умрем за Тебя! Мы Твой народ".
Суздаль кричал, передавая им приказы:
- Победите клоптов, но не убивайте их всех! Преследуйте их,
остановите их, дайте мне уйти!
Он швырнул свой крейсер в гиперпространство и исчез. Ни кошки, ни
аракозийцы не последовали за ним.
Вот и вся история, но трагедия Суздаля в том, что он вернулся на
Землю. И аракозийцы все еще там, и кошки все еще там. Может, Содействие и
знает, чем все это кончится, а может, и не знает. У человечества нет
желания встречаться с ними. Создание форм, более развитых, чем человек,
совершенно противозаконно. Может, кошки и являются такими формами. Может,
кто-то и знает, победили ли аракозийцы кошек, уничтожили ли их или же,
овладев их знаниями, ищут нас теперь повсюду, чтобы найти и наказать. А
может, победили кошки. Может, они до сих пор живы со своей странной
миссией и прозрачными надеждами на служение людям, которых не знают.
Может, они думают, что все мы аракозийцы и им следует подчиняться только
одному капитану крейсера, которого они уже никогда не увидят. А они
никогда не увидят Суздаля, ведь мы знаем, что с ним произошло.
СУД НАД СУЗДАЛЕМ
Суздаля судили публично на огромной сцене. Ход процесса записывался
на пленку.
Капитан сунулся туда, куда не следовало. Он полетел к аракозийцам, не
запросив никаких указаний у Земли. Зачем он вмешался в чужие судьбы? Какое
ему было дело до Аракозии?
И потом эти кошки!
Его хронопатическое устройство зашвырнуло маленькие разбрызгиватели
на мокрую поверхность большой луны Аракозии. Закодировав на молекулах
кошачьего мозга приказание выжить, создать свою цивилизацию и в нужный
момент прийти к нему на помощь, он менее чем за секунду земного времени
создал целый новый мир - мир необычных живых существ кошачьего
происхождения, но подобных людям, мир со своей историей в два миллиона
лет.
Суд лишил Суздаля имени, объявив:
- Вас больше никогда не будут называть Суздалем.
Суд лишил Суздаля его звания:
- Вы больше никогда не будете капитаном этого или какого-нибудь
другого космического корабля - ни Империи, ни Содействия.
Суд лишил Суздаля жизни:
- Вы больше не будете жить, бывший капитан Суздаль.
И наконец, суд лишил Суздаля смерти:
- Вы полетите на планету Шеол, место величайшего позора, откуда никто
не возвращается. Вы полетите туда, сопровождаемый ненавистью и презрением
человечества. Мы не будем вас убивать. Мы просто ничего не хотим больше о
вас знать. Вы будете жить, но для нас вы перестанете существовать.
Вот и вся история. Очень печальная история. Теперь Содействие
пытается ободрить самые разные отряды человечества, утверждая, что все это
не правда, а простая легенда. Может быть! Но может, где-то безумные клопты
Аракозии даст жизнь своим мальчишкам, вскармливая их молоком войны, -
поколениям мужчин, которые всегда знали только отцов и никогда - матерей.
А может, аракозийцы все еще воюют с умными кошками, которые слепо служат
неведомому им человечеству.
Вот и вся история.
Но все это - неправда.
Кордвейнер СМИТ
ИГРА С КРЫСОДРАКОНОМ
ЛОМБЕРНЫЙ СТОЛ
Да это черт знает что за профессия - светострелок! Разъяренный
Андерхилл закрыл за собой дверь. Что толку носить форму, похожую на
военную, если люди не понимают, как нужен твой труд?
Он сел за свое рабочее место, откинул голову на подголовник и по
самые брови надвинул шлем.
Он стал ждать, пока аппаратура в шлеме разогреется, и ему опять
вспомнилась девушка, которую он только что встретил в коридоре. Она
посмотрела сперва на шлем, потом презрительно на него.
"Мяу", - только это она и сказала. Однако его словно ударили хлыстом.
Кто он такой, по ее мнению - дурак, бездельник, ничтожество, одетое в
форму? Неужели она не знает, что светострелок, поработавший полчаса, потом
два месяца валяется на больничной койке?
Шлем разогрелся. Теперь Андерхилл ощущал вокруг космическое
пространство и мог легко делить его мысленно на квадраты и кубы. Здесь, в
этой пустоте, его подстерегал гложущий страх перед лицом бесконечности, и
невыносимая тревога охватывала его каждый раз, как он обнаруживал хотя бы
малейший след инертной пыли.
Он расслабился - и опять, как всегда, заявила о себе успокаивающая
надежность Солнца, привычный часовой механизм планет и Луны. Лишь около
полутонны пыли ощущал он сейчас в пространстве, да и та была далеко от
плоскости эклиптики, в стороне от трасс, по которым двигались люди. Здесь
же, внутри Солнечной системы, не с кем было драться, ничто не бросало
вызова человеку, не вырывало ни у кого из тела живую душу, обнажая ее
сочащиеся кровью корни.
В Солнечную систему извне не залетало ничто никогда. Не снимай с себя
шлем хоть целую вечность - все равно ты, пока остаешься в пределах
системы, будешь всего лишь чем-то вроде ясновидца-астронома, будешь
чувствовать, что твой разум находится под надежной защитой пульсирующего,
обжигающе жаркого Солнца.
Вошел Вудли.
- В мире все по-прежнему, - сказал Андерхилл. - Никаких происшествий.
Не удивительно, что наши шлемы придумали и начали сажать нас,
светострелков, в корабли только тогда, когда начали переходить в плоскоту
и двинулись за пределы системы. А вообще-то не так уж плохо, наверно,
жилось в древние времена. Переходить в плоскоту не было надобности. Не
нужно было отправляться к звездам, чтобы заработать себе на жизнь. Не
нужно было увертываться от Крыс, участвовать в Игре. Светострелков не
было, потому что в них не было необходимости - правда, Вудли?
- Угу, - буркнул тот.
Вудли было двадцать шесть лет, и через год он должен был уйти в
отставку. Он уже присмотрел для себя ферму. За спиной у него было десять
лет этой трудной работы, и его считали одним из лучших. Он не слишком
задумывался о работе, честно, не жалея себя, отдавал вое силы, а в
перерывах не вспоминал о ней до тех пор, пока не нужен был снова.
Вудли никогда не добивался расположения Партнеров; может быть,
поэтому никто из Партнеров расположения к нему и не испытывал. Некоторые
из них прямо-таки терпеть его не могли. Его даже подозревали в том, что
временами он плохо думает о Партнерах, но, поскольку ни один из Партнеров
ни разу не придал своей мысленной жалобе необходимую членораздельность,
светострелки и Творцы величия человечества не предъявляли к нему
претензий.
Андерхилла до сих пор все не покидало изумление перед собственной
профессией. Она постоянно занимала его мысли, и сейчас он с воодушевлением
опять говорил об их работе:
- Что происходит с нами в плоскоте, как по-твоему? Это похоже на
смерть? Сам ты видел кого-нибудь, из кого вырвана душа?
- Вырванная душа - это не более, чем оборот речи, - ответил Вудли. -
До сих пор никто еще познает точно, есть у нас душа или нет. Но кое-что я
однажды видел. Видел, что было с Догвудом. Из него вышло что-то странное,
мокрое и будто клейкое на вид - и знаешь, что они сделали с Догвудом?
Увели наверх, в ту часть больницы, в которую нас с тобой никогда не клали,
туда, куда отправляют тех, на кого напал в верходали крысодракон и кто
все-таки остался жив.
Вудли сел, взял в рот то, что древние называли "трубкой", и зажег в
ней нечто, называемое табаком. Довольно-таки противная привычка, но когда
Вудли это делал, он выглядел смелым и уверенным.
- Послушай, что я скажу тебе, юноша. Тебе не нужно ни о чем этом
тревожиться. Работать светострелком становится все легче. Лучше становятся
Партнеры. Я видел, как они убили двух крысодраконов за какие-нибудь
полторы миллисекунды. Пока светострелки работали одни, без Партнеров,
всегда была вероятность, что мы не успеем убить крысодракона достаточно
быстро и не защитим свой перешедший в плоскоту корабль - ведь меньше чем
за четыреста миллисекунд человеческому мозгу здесь не управиться. Партнеры
изменили все. Они опережают крысодраконов. И будут опережать всегда. Знаю
- не очень-то легко бывает, когда допускаешь Партнера к себе в сознание.
- А разве им легко, когда они допускают нас? - сказал Андерхилл.
- О них не беспокойся. Они не люди. Они пусть заботятся о себе сами.
Я только знаю, что от неосторожного обращения с Партнерами нас спятило
больше, чем от крысодраконов. А вообще говоря, сам ты много знаешь таких,
кто бы пострадал от крысодраконов?
Андерхилл посмотрел на свои пальцы, одни зеленые, а другие лиловые в
резком свете, исходящем от включенного шлема, и стал на них считать.
Большой палец - "Андромеда", пропавшая без вести со всем экипажем и
пассажирами; указательный и средний - "Платформа-43" и "Платформа-56", на
которых все до единого мужчины, женщины и дети оказались мертвыми или
безумными, а шлемы светострелков была пережжены. Безымянный, мизинец,
большой палец другой руки - первые три военных корабля, чьи экипажи стали
жертвами крысодраконов, стали уже тогда, когда люди поняли: откуда-то со
дна пространства появляется, чтобы нанести смертельный удар, что-то
непредсказуемое и злое.
При переходе в плоскоту ощущение было немного странное. Такое,
будто...
Будто ничего особенного не произошло.
Будто тебя совсем-совсем слабо ударило током.
Будто, кусая, ты почувствовал боль в зубе.
Будто перед глазами у тебя вспыхнул очень яркий свет.
И однако за это мгновение сорокатысячетонный корабль, поднимавшийся
над Землей, исчезал, переходя каким-то образом в два измерения, и
появлялся вновь в половине светового года или в пятидесяти световых годах
от места исчезновения.
Только-только ты сидел в боевом отсеке, шлем включен и работает, и в
голове у тебя, как часовой механизм, тикала вместившаяся в нее целиком вся
солнечная система. То ли за секунду, то ли за год (он не мог бы сказать,
за сколько именно) сквозь тебя пробегает что-то вроде разряда - и вот ты
уже в верходали, в леденящих душу пространствах между звезд, где сами эти
звезды ощущаются, как маленькие бугорки на внутренней стороне сферы твоего
телепатического восприятия, а планеты не ощущаются вообще.
И где-то в этих пространствах ждала смерть, отвратительная и
страшная, какую человек узнал только тогда, когда осмелился выйти в
межзвездные просторы. Судя по всему, "драконы" боялись света солнц и
держались от них подальше.
"Драконы". Так называли их люди. Для обыкновенного человека за этим
словом не стояло ничего - ничего, кроме прыжка в плоскоту, смерти,
разбившей тебя, как удар молота, или темной, надрывной ноты безумия,
погасившей свет твоего разума.
Но для телепата это были "драконы".
За долю секунды, истекавшую между осознанием того, что в бездонной
