всех сил старалась принять по возможности деловой вид.
- Доктор Хоскинс, у вас часто случаются подобные неприятности? - спросила
она, взяв вилку и принимаясь за еду.- Я имею в виду это происшествие с
профессором.
- Нет,- с усилием ответил Хоскинс,- такое произошло впервые. Мне, правда,
частенько приходится спорить с желающими вынести из Стасиса тот или иной
экспонат, но до сегодняшнего дня никто еще не пытался сделать это.
- Мне помнится, что вы однажды говорили о том, что с этим связан большой
расход энергии.
- Совершенно верно. Мы, конечно, постарались учесть такую возможность,
так как подобные случаи будут повторяться, и у нас имеется теперь
специальный запас энергии, рассчитанный на покрытие утечки при
непредусмотренном выносе из Стасиса какого-нибудь предмета. Но это вовсе не
означает, что нам доставит удовольствие за полсекунды потерять годовой
запас энергии. Ведь ущерб, нанесенный нашим средствам потерей такого
количества энергии, заставил бы нас на долгие годы отложить дальнейшее
претворение в жизнь планов проникновения в глубины времени... Кроме того.
вы можете себе представить, что случилось бы, находись профессор в камере в
тот момент, когда собирались прорвать Стасис?
- А что бы с ним в этом случае произошло?
- Видите ли, мы экспериментировали на неодушевленных предметах и на мышах
- они бесследно исчезают. Мы полагаем, что они отправляются назад, в
глубину времени, как бы захватываемые тем объектом, который мгновенно
переносится в то время, из которого его извлекли. Поэтому нам приходится
как бы ставить на якорь те предметы, исчезновение которых из Стасиса нам
нежелательно. Что касается профессора, то он отправился бы прямо в плиоцен
вместе с исчезнувшим куском камня и очутился бы там в то самое время, из
которого мы этот камень извлекли, плюс те две недели, что он находился у
нас.
- Как это было бы ужасно!
- Уверяю вас, что судьба самого профессора меня мало беспокоит: если он
был настолько глуп, чтобы совершить подобный поступок, то туда ему и
дорога, это послужило бы ему хорошим уроком. Но вы только представьте себе,
какое это произвело бы впечатление на публику, если бы факт его
исчезновения стал широко известен. Достаточно только людям узнать, что
нашим опытам сопутствует столь большая опасность, как нас мгновенно лишат
средств.
Хоскинс выразительно щелкнул пальцами и принялся мрачно ковырять вилкой
стоявшую перед ним еду.
- А вы не могли бы вернуть его назад? - спросила мисс Феллоуз.- Тем же
способом, каким вы вначале получили этот камень?
- Нет, потому что, как только предмет отправляется обратно, он уже больше
не фиксируется, если только дальнейшая связь с ним не предусматривается
заранее, а в данном случае у нас не было для этого никаких оснований. Да и
вообще мы никогда к этому не прибегаем. Для того чтобы найти профессора,
нужно было бы восстановить первоначальное направление поисков, а это все
равно, что забросить удочку в океан с целью поймать одну определенную рыбу.
О господи, когда я думаю о всех мерах предосторожности, принимаемых нами,
чтобы избежать несчастных случаев, это сводит меня с ума. Каждая отдельная
камера Стасиса имеет свое прорывающее устройство - без этого нельзя, так
как все они фиксируют различные предметы и должны прекращать свои функции
независимо друг от друга. Кроме того, ни одно прорывающее устройство не
вводится в действие до последней минуты, причем мы тщательно разработали
единственно возможный способ прорыва потенциального поля Стасиса - для
этого необходимо дернуть за шнур, осторожно выведенный за пределы камеры. А
чтобы это устройство сработало, нужно приложить значительную физическую
силу. так что для этого недостаточно случайного движения.
- Скажите, а... не влияет ли на ход истории подобное перемещение объектов
из прошлого в настоящее время и обратно? - спросила мисс Феллоуз.
Хоскинс пожал плечами.
- Если подходить к этому с точки зрения теории, то на ваш вопрос можно
ответить утвердительно, но в действительности, если исключить из ряда вон
выходящие случаи, это не имеет для развития истории никакого значения. Мы
все время что-то удаляем из Стасиса - молекулы воздуха, бактерии, пыль.
Около десяти процентов потребляемой энергии тратится на возмещение
связанной с этим утечки. Но даже перемещение во времени сравнительно
больших предметов вызывает изменения, которые быстро сходят на нет.
Возьмите хотя бы этот халкопирит из плиоцена. За его двухнедельное
отсутствие какое-нибудь насекомое могло остаться без крова и погибнуть,
что, в свою очередь, могло повлечь за собой целую серию изменений. Наши
математические расчеты указывают на то, что это самозатухающие изменения,
которые со временем становятся все менее значительными, и постепенно все
опять приходит в первоначальную норму.
- Вы хотите сказать, что природа сама восполняет нанесенный ей ущерб?
- До известной степени. Если вы перенесете человека из другой эпохи в
настоящее время или, наоборот, отправите его назад в прошлое, то в
последнем случае вы нанесете более существенный ущерб. Если вы проделаете
это с обычным рядовым человеком, то рана все же может залечиться сама. Мы
ежедневно получаем множество писем с просьбой перенести в нынешнее время
Авраама Линкольна, или Магомета, или Ленина. Это, конечно, осуществить
невозможно. Даже если бы нам удалось их обнаружить, то в этом случае
перемещение во времени одного из творцов истории человечества нанесло бы
такой колоссальный ущерб действительности, который невозможно было бы ничем
компенсировать. Существуют методы, помогающие нам делать соответствующие
расчеты, которые, в свою очередь, определяют, не слишком ли велики будут
изменения в развитии при перемещении того или иного объекта во времени, и
мы делаем все, чтобы даже не приближаться к этому пределу.
- Значит, Тимми...- начала было мисс Феллоуз.
- Нет, в этом отношении с ним все обстоит благополучно. Действительность
находится в полной безопасности. Но...- он бросил быстрый пронизывающий
взгляд в ее сторону,- Нет, ничего. Вчера вы сказали мне, что Тимми
необходимо общаться с детьми.
- Да,- мисс Феллоуз радостно улыбнулась.- Я не думала, что вы обратили
внимание на мою просьбу.
- Но почему же? Я питаю к ребенку самые теплые чувства и ценю ваше к нему
отношение. Все это меня достаточно интересует, и я вовсе не собирался
замолчать этот вопрос, не объяснив вам, как обстоит дело. Теперь я выполнил
эту задачу, вы видели, чем мы занимаемся, вам известны теперь до некоторой
степени те трудности, которые нам приходится преодолевать, и вы должны
понять, почему при всем желании мы не можем обеспечить Тимми общество его
сверстников.
- Не можете? - растерявшись, воскликнула мисс Феллоуз.
- Но ведь я только что вам все объяснил. У нас не было бы ни малейшей
надежды найти другого неандертальца его возраста,- на такую невероятную
удачу не приходится даже рассчитывать. А если б нам и повезло, то
совершенно неразумно было бы умножать риск, содержа в Стасисе еще одно
человеческое существо.
- Но вы меня неправильно поняли, доктор Хоскинс,- отложив в сторону
ложку, решительно сказала мисс Феллоуз.- Я вовсе не хочу, чтобы вы
перенесли в настоящее время еще одного неандертальца. Я знаю, что это
невозможно. Но зато ведь можно привести в Стасис другого ребенка, чтобы он
играл с Тимми.
- Ребенка человека?- Хоскинс был потрясен.
- Другого ребенка,- отрезала мисс Феллоуз, чувствуя, как мгновенно все ее
расположение к Хоскинсу сменилось враждебностью.- Тимми - человек!
- Мне это даже в голову не пришло.
- Почему? Почему вы не подумали именно об этом? Что в этом дурного? Вы
вырвали ребенка из его эпохи, обрекли его на вечное заключение, так неужели
вы не чувствуете себя в долгу перед ним? Доктор Хоскинс, если есть в этом
мире человек, который по всем показателям, кроме биологического, может
считаться отцом этого ребенка, то это - вы. Почему же вы не хотите сделать
для него такую малость?
- Я - его отец?- спросил Хоскинс, как-то неловко поднимаясь из-за стола.-
Если вы не возражаете, мисс Феллоуз, я провожу вас обратно в Стасис.
Они молча возвратились в кукольный домик. Никто из них не произнес больше
ни слова.
* * *
Если не считать случайных, мимоходом брошенных взглядов, прошло много
времени, пока ей снова удалось встретиться с Хоскинсом. Иногда она жалела
об этом, но когда Тимми бывал особенно грустен или молча стоял часами у
окна, за которым почти ничего не было видно, она с возмущением думала: "Как
же он глуп, этот человек!"
Тимми говорил с каждым днем все свободнее и правильнее.
Правда, он так и не смог полностью избавиться от присущей ему с самого
начала некоторой невнятности в произношении, в которой мисс Феллоуз
находила даже своеобразную привлекательность. В минуты волнения он иногда
по-прежнему прищелкивал, но это случалось все реже. Должно быть, он
постепенно забывал те далекие дни, что предшествовали его появлению в
нынешнем времени...
По мере того как Тимми подрастал, интерес к нему физиологов шел на убыль:
зато теперь им стали больше заниматься психологи. Мисс Феллоуз не была
уверена в том, кто из них вызывал в ней большую неприязнь. Со шприцами было
покончено - уколы и выкачивания из организма жидкости прекратились; его
перестали кормить согласно специально составленной диете. Но зато теперь
Тимми, чтобы получить пищу и воду, приходилось преодолевать препятствия. Он
должен был поднимать половицы, отодвигать нарочно установленные решетки,
дергать за шнуры. Удары слабого электрического тока доводили его до
истерики, и это приводило мисс Феллоуз в отчаяние.
Она не желала больше обращаться к Хоскинсу,- каждый раз, когда она думала
о нем, перед ней всплывало его лицо, каким оно было в то утро за завтраком.
Глаза ее наполнялись слезами, и она опять не могла удержаться, чтобы не
подумать:
"Глупый, глупый человек! "
И вот однажды возле кукольного домика совершенно неожиданно раздался его
голос - он звал ее.
Поправляя на ходу свой форменный халат, она не спеша вышла из дома и,
внезапно смутившись, остановилась, увидев перед собой стройную женщину
среднего роста. Благодаря светлым волосам и бледному цвету лица незнакомка
казалась очень хрупкой. За ее спиной, крепко уцепившись за ее юбку, стоял
круглолицый большеглазый мальчуган лет четырех.
- Дорогая, это мисс Феллоуз, сестра, наблюдающая за мальчиком. Мисс
Феллоуз, познакомьтесь с моей женой.
(Неужели это его жена? Мисс Феллоуз представляла ее совсем другой. Хотя
почему бы и нет? Такой человек, как Хоскинс, вполне мог для контраста
выбрать себе в жены слабое существо. Возможно, это было именно то, что ему
требовалось...)
Она заставила себя непринужденно поздороваться.
- Добрый день, миссис Хоскинс. Это ваш.. ваш малыш?
(Э т о было для нее полной неожиданностью. Она могла представить себе
Хоскинса в роли мужа, но не отца, за исключением, конечно, того... Она
вдруг поймала на себе мрачный взгляд Хоскинса и покраснела.)
- Да, это мой сын Джерри,- сказал Хоскинс.- Джерри, поздоровайся с мисс
Феллоуз.
(Не подчеркнул ли он слегка слово "это"? Не хотел ли он дать ей понять,
что это его сын, а не...)
Джерри немного подался вперед, не расставаясь, однако, с материнской
юбкой, и пробормотал приветствие. Миссис Хоскинс явно пыталась заглянуть
через плечо мисс Феллоуз в комнату, как бы ожидая найти там нечто весьма ее
интересовавшее.
- Ну что ж, зайдем в Стасис,- сказал Хоскинс.- Входи, дорогая. На пороге
тебя ждет несколько неприятное ощущение, но это быстро пройдет.
- Вы хотите, чтобы Джерри тоже вошел туда? - спросила мисс Феллоуз.
- Конечно. Он будет играть с Тимми. Вы ведь говорили, что Тимми нужен
товарищ для игр. Может быть, вы уже забыли об этом?
- Но...- в ее взгляде, брошенном на него, отразилось глубочайшее
удивление.- В а ш мальчик?
- А чей же еще? - раздраженно сказал он.- Разве не этого вы добивались?
