Лежа в своих кроватях, которые стояли друг от друга на расстоянии
восемнадцати дюймов, Дейл и Лоуренс еще несколько минут пошептались.
- Как это получается, что ты не боишься темноты? - тихо спросил
Лоуренс.
Он лежал, крепко прижимая к себе своего плюшевого панду. Этого
звереныша, которого Лоуренс упорно именовал "медвежонком", несмотря на
уверения Дейла, что это именно панда, а ни какой не медвежонок, они
когда-то давно выиграли в шуточном аттракционе в чикагском парке.
Внешний вид игрушки претерпел с тех пор сильные изменения: один
глаз-пуговица потерялся, левое ухо было почти начисто сжевано, мех
кое-где вытерся, особенно в тех местах, на которые за шесть лет
пришлась наибольшая доля объятий, черная нитка рта распустилась,
придавая медвежонку странное выражение вечной ухмылки.
- Боялся темноты? - повторил Дейл. - Но здесь не темно. Ночник
включен.
- Ты же знаешь, о чем я.
Дейл и в самом деле знал, о чем говорит его младший брат. И знал,
как трудно Лоуренсу признаться в своих страхах. В течение дня его
восьмилетний братишка не боялся ровным счетом ничего. А ночью он
обычно просил Дейла подержать его руку, пока он не заснет.
- Не знаю, - ответил Дейл. - Я же старше. Ты тоже не будешь
бояться темноты, когда станешь старше.
Лоуренс минутку полежал молча. Снизу, из кухни едва слышно
доносились шаги матери. Затем они стихли, видимо мама теперь ходила по
ковру в гостиной. Отец еще не вернулся из деловой поездки.
- Но ведь раньше ты боялся, - проговорил Лоуренс почти
утвердительно.
_Но не так как ты, трусишка_, хотел было ответить Дейл. Но сейчас
было не время для поддразниваний.
- Угу, - прошептал он. - Немного. Иногда.
- Темноты?
- Да.
- Боялся входить в комнату, чтобы дернуть шнур выключателя?
- Когда я был маленьким, у нас в Чикаго, в моей комнате, я хочу
сказать, в нашей комнате, не было такого шнура. Там на стене был
выключатель.
Лоуренс прижался носом к медвежонку.
- Как бы я хотел, чтобы мы и сейчас там жили.
- Ты что, - энергично зашептал Дейл, закладывая руки под голову и
следя за тем, как скользят по потолку тени листьев. - Этот дом в
миллион раз лучше. И в Элм Хэвен гораздо интересней, чем в Чикаго.
Там, когда мы хотели погулять, нам приходилось идти в Гарфилд Парк, и
с нами обязательно шел кто-то из взрослых.
- Я немного помню Чикаго, - прошептал в ответ Лоуренс, которому
было всего четыре года, когда они перехали сюда. Его голос снова
зазвучал настойчиво. - Но ты _действительно_ боялся темноты?
- Да, боялся.
На самом деле Дейл не мог точно припомнить, чтобы он боялся
темноты в той квартире, но он не хотел, чтобы Лоуренс чувствовал себя
законченным слюнтяем.
- И чулана?
- Ну, там у нас был настоящий чулан, - с некоторым хвастовством
заявил Дейл и глянул в угол комнаты, где высился, сделанный из сосны и
покрашенный в желтый цвет шкаф.
- Но ты боялся его?
- Не знаю. Я уже не помню. А почему ты его боишься?
Лоуренс ответил не сразу. Казалось, что он поглубже зарывается в
постель.
- Иногда там что-то шумит, - прошептал он чуть погодя.
- Это старый дом и в нем водятся мыши, дурачина. Ты же знаешь,
мама с папой всегда расставляют мышеловки. - Это входило в обязанности
Дейла и он ненавидел это дело. Часто по ночам он слышал, как что-то
скреблось в стенах даже здесь, на втором этаже.
- Это не мыши, - в голосе Лоуренса слышалась уверенность, хоть
звучал он уже совсем сонно.
- Откуда ты знаешь? - Дейл почувствовал, что при словах брата по
его собственной спине пробежал холодок. - Почему ты думаешь, что это
не мыши? Что же это, привидения?
- Не мыши, - прошептал Лоуренс почти из сна. - Это то же самое,
что иногда прячется под кроватью.
- Брось, ничего под кроватью не прячется, - отмахнулся Дейл, уже
уставший от беседы. - Там только пыль.
Вместо ответа Лоуренс протянул руку в его сторону.
- Ну пожалуйста. - Голос был сонный-сонный.
Рукав любимой пижамы едва доставал до локтя, мальчик из нее давно
вырос, но надевать что-либо другое отказывался.
Иногда Дейл не соглашался держать брата за руку, в конце концов
они оба уже почти взрослые мужчины, но сегодня ладно. Дейл чувствовал,
что этой ночью он сам нуждается в поддержке.
- Спокойной ночи, - шепнул он, не ожидая ответа. - Приятных снов.
- Рад, что ты ничего не боишься, - донесся до него шепот брата.
Казалось, что он говорит издалека, из тумана снов.
Дейл полежал еще немного, держа руку Лоуренса и удивляясь тому,
какие у его брата все-таки еще маленькие пальцы. Когда же он закрыл
глаза, ему тотчас вспомнилось дуло глядящего ему прямо в лицо ружья и
он мигом подскочил на месте. Сердце судорожно билось.
Дейл знал, что есть кое-что кроме темноты, чего он боится. Только
это были _настоящие_ страхи, _настоящие_ опасности. На будущей неделе
ему следует держаться подальше от Си Джея и Арчи.
Сейчас Дейл понял, что игра, которую они затеяли, разыгрывая охоту
на Тубби Кука и шпионя за Руном и остальными, закончена. Это было
глупо и могло принести кому-нибудь вред.
В Элм Хэвене не было никаких загадок, здесь нечего было делать
Нэнси Дрею или Джо Харди с их таинственными приключениями и умными
догадками. Но зато здесь была куча придурков вроде Си Джея и его
старика, готовых действительно прибить тебя, если ты попадешься у них
на дороге. Джим Харлен возможно и вправду сломал себе руку из-за этой
затеи. Дейл почувствовал сегодня, что и Кевин и Майк тоже устали от
этой игры.
Много позже Лоуренс вздохнул и перевернулся на другой бок, все еще
сжимая медвежонка, но высвободив руку Дейла. Старший брат улегся на
правый бок и задремал. За сетками на окнах шуршали листья старого
дуба, цикады выводили свое бесконечное стрекотание. Угас последний
отблекс сумеречного света, но во мраке ветвей перемигивались огоньки
светляков.
Когда Дейл уже почти заснул, ему показалось, что он слышит, как
мама гладит на кухне. Кроме дыхания обоих мальчиков в комнате какое-то
время не было слышно на звука. Снаружи доносилось уханье совы и
отдаленное воркование лесного голубя. Затем ближе, гораздо ближе, в
шкафу у них в комнате что-то тихо заскреблось и заскрипело. Потом
затихло, чуточку помолчало и снова зацарапалось перед тем как
угомониться насовсем.
Глава 13.
Дьюану таки удалось убедить дядю Арта в том, что четверг наиболее
подходящий день для того, чтобы отправиться в университетскую
библиотеку - на протяжении многих лет Арт тратил большую часть
зарабатанных денег на покупку книг, но тем не менее никогда не
отказывался посетить "приличную библиотеку" - и сразу после восьми
утра они вдвоем туда и отправились.
То, что дяде Арту не удалось потратить на книги, он вложил в
автомобиль и теперь Дьюану оставалось только дивиться великолепию этой
машины размером с эскадренный миноносец. К тому же она была
оборудована всеми технологическими новинками, освоенными на данный
момент заводами Детройта, вплоть до автоматического переключателя фар
с сенсорным датчиком, установленным на приборном щитке. Его форма
смахивала на лучевой пистолет и напоминала какое-то из изобретений
Старика. Правил дядя Арт, небрежно откинувшись на подушках сиденья и
едва придерживая двумя пальцам руль.
Дьюан любил своего дядю. Круглое, цветущее лицо дяди Арта со
всегда готовым к улыбке ртом, казалось принадлежало человеку, либо
только что услышавшему веселую шутку, либо предвкушающему ее. В том,
что касается дяди Арта, такое предположение являлось правдой.
Арт Макбрайд был насмешником. В то время как отец Дьюана от своих
неудач впал в разочарование и горечь, дядя Арт выработал в себе
ироническую покорность обстоятельствам, которую приправил легким
юмором. Старик везде подозревал заговоры и конспирацию, он видел их в
правительстве, в телефонной компании, в Обществе Ветеранов, в
большинстве преуспевающих семей Элм Хэвена, в то время как дядя Арт
был глубоко убежден, что большинство людей слишком глупы, чтобы
составлять заговоры.
По-своему потерпел неудачу каждый из братьев. Отец Дьюана не раз
начинал собственный бизнес и столько же раз видел, как он постепенно
разваливается. Дела шли плохо вследствие отсутствия планирования,
ужасного хронометрирования и из рук вон плохой техники управления,
никогда не являвшейся эффективной даже при той бешеной энергии,
которую Старик умудрялся развивать. Кроме того, он обладал даром
ссориться со всеми лицами и организациями, которые были необходимы для
успеха дела. В отличие от него дядя Арт лишь несколько раз в жизни
начинал собственное дело - и ему удалось заработать кое-какие деньги,
которые он почти полностью потратил на своих трех жен, ныне покойных -
а затем он пришел к выводу, что бизнес это не для него. Теперь, когда
появлялась нужда в деньгах, он работал на заводе Кантерпиллер вблизи
Пеории. И, имея степени в области технологии и управления, он тем не
менее всегда предпочитал работу на сборочном конвейере.
Дьюан пришел к выводу, что склонность к ироническим наблюдениям и
способность справляться с ответственностью не всегда сопутствуют друг
другу.
- Какого рода раритеты интересуют тебя в университете Бредли? -
поинтересовался дядя Арт.
Дьюан поправил очки, вечно съезжавшие на кончик носа, и
заторопился с ответом.
- Да, я хотел кое-что разузнать, но не нашел никаких материалов в
библиотеке Оук Хилла.
- А ты справлялся в Библиотеке Элм Хэвена? Лучшем из хранилищ
человеческой мудрости со времен Александрийской библиотеки?
Дьюан улыбнулся. Одна комнатка "библиотеки" на Брод Авеню была
предметом их давних шуток. В ней едва ли насчитывалось более
четырехсот книжек. В то время как библиотека дяди Арта состояла из
более, чем трех тысяч томов. Дьюан мог бы поискать там сведения о
колоколе Борджиа, но он был знаком с этим собранием достаточно хорошо
и знал, что та эпоха в ней представлена довольно скудно.
- Впрочем, что это я говорю "хранилище", - продолжал дядя Арт. -
Мне следовало бы сказать "гноилище". Повезло тебе, приятель, что я
временно свободен.
- Повезло, - согласился Дьюан. Дядя Арт бывал "свободен" большую
часть года, в зависимости от приливов и отливов спроса на рабочую силу
для сборочного конвейера. И ничего не имел против такой свободы.
- Нет, серьезно, что ты разыскиваешь? - дядя Арт включил
кондиционер и тронул пальцем кнопку подъема стекла. В кабину потек
теплый, влажный воздух. Арт пробежал рукой по коротким волосам: он был
счастливым обладателем роскошной белой шевелюры волнистых и густых
волос. Дьюан помнил, что несколько раз дядя Арт отращивал их ниже
плеч. Но обычно носил такую короткую стрижку, как сейчас. Еще Дьюану
помнилось, как однажды, когда его дядя вернулся после годичного
отсутствия, вызванного смертью его третьей жены, он сам, в то время
четырехлетний малыш, был поражен сходством между его бородатым
родственником и Санта Клаусом.
Дьюан вздохнул.
- Меня интересуют кое-какие материалы по Борджиа.
Дядя Арт с интересом повернулся к нему.
- Борджиа? Это те, которые... Лукреция, Родриго, Чезаре?
- Ага, - кивнул Дьюан. - Тебе много о них известно? Ты случайно не
слышал об их колоколе?
- Нет. О Борджиа я знаю не так уж много. Обычную ерунду об
отравлениях, инцестах и плохих Папах Римских, которых они производили.
