Казалось, они взошли на последнюю вершину Мироздания. За
разбросанными внизу причалами, верфями и доками кончался Эдж и начиналось
море. Трава уходила в бесконечность, отзываясь даже на легкий ветерок
мелкой рябью и накатываясь зеленым прибоем на обрывистый берег.
Поразительно ровная, без единой морщинки поверхность простиралась к
горизонту и казалась неизменной и нескончаемой. И ни малейших признаков
горных вершин Уздечки, которая лежала на северо-востоке, примерно в восьми
сотнях километров отсюда. Иллюзия, что перед паломниками огромное зеленое
море, была почти полной, даже верхушки колеблемых ветром стеблей казались
белыми гребешками волн, бегущих к берегу.
- К-а-к красиво! - воскликнула Ламия, впервые видевшая эту картину.
- На рассвете и закате еще красивее, - отозвался Консул.
- Чудесно, - пробормотал Сол Вайнтрауб, поднимая дочку так, чтобы и
та могла посмотреть. Девочка задрыгала ножками от удовольствия и принялась
сосредоточенно рассматривать свои пальчики.
- Отлично сохранившаяся экосистема, - одобрительно сказал Хет Мастин.
- Мюир был бы доволен.
- Вот же гадство! - вдруг воскликнул Мартин Силен.
Все обернулись к нему.
- Ветровоза-то нет, - пояснил поэт и выругался.
Его спутники молча оглядели заброшенные причалы и пустынную равнину.
- Наверное, задержался, - сказал Консул.
Мартин Силен отрывисто рассмеялся.
- Или уже укатил. Ведь предполагалось, что мы прибудем сюда вчера
вечером.
Полковник Кассад поднял свой электронный бинокль и внимательно
осмотрел горизонт.
- Нет, вряд ли они ушли бы без нас, - задумчиво проговорил он. - Ведь
ветровоз должны были направить сюда сами жрецы Святилища, а они кровно
заинтересованы в нашем паломничестве.
- Можно пойти пешком, - предложил Ленар Хойт. Священник посерел от
боли (а может, и от наркотиков тоже) и едва держался на ногах, не говоря
уж о том, чтобы идти куда-то.
- Нет, - сказал Кассад. - Мы утонем в этой траве с головой, а пройти
надо несколько сот километров.
- Компас... - начал было священник.
- На Гиперионе компасы не действуют, - возразил Кассад, все еще
глядевший в бинокль.
- Ну, тогда указатель курса, - не сдавался Хойт.
- УК у нас есть, но дело не только в этом, - вмешался Консул. - Трава
очень острая. Через полкилометра на нас живого места не останется.
- А еще здесь водятся травяные змеи. - Кассад опустил наконец
бинокль. - Это и в самом деле отлично сохранившаяся экосистема, но для
прогулок она не предназначена.
Отец Хойт вздохнул и тяжело опустился на землю, поросшую короткой
травкой. Что-то весьма похожее на облегчение прозвучало в его голосе,
когда он сказал:
- Ну что ж, тогда поехали обратно.
А.Беттик сделал шаг вперед:
- Команда будет счастлива отвезти вас на "Бенаресе" назад в Китс. Мы
охотно подождем.
- Нет, - сказал Консул, - берите катер и возвращайтесь.
- Эй, минутку, черт бы вас набрал! - крикнул Мартин Силен. - Я что-то
не припомню, чтобы мы выбирали вас диктатором, любезный. Нам
н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_ добраться до места, и если этот дурацкий ветровоз так
и не придет, нам придется изыскивать какой-то другой способ.
Консул резко повернулся к нему.
- Какой? Морем? Нам понадобится две недели, чтобы подняться вдоль
Гривы и, обогнув Северную Луку, попасть в Оттон [Оттон I - германский
король, ставший впоследствии римским императором (936-973); Китс посвятил
ему трагедию "Оттон Великий"] или в какой-нибудь другой пост на побережье.
Да еще неизвестно, сумеем ли мы достать корабль. Морские суда на Гиперионе
скорее всего заняты эвакуацией.
- Ну, тогда дирижабль, - буркнул поэт.
Ламия Брон рассмеялась.
- Ну конечно! Правда, за те два дня, что мы плыли по реке, я
почему-то не заметила ни одного дирижабля. А вы?
Сжав кулаки, Мартин Силен резко повернулся к ней, словно хотел ее
ударить. Затем улыбнулся.
- Ладно, леди! Что же нам все-таки предпринять? Может, если
пожертвовать кого-нибудь из нас травяным змеям, боги транспортировки
сжалятся над нами?
Ламия Брон бросила на него ледяной взгляд:
- А мне казалось, коротышка, что своих жертв ты предпочитаешь
поджаривать.
Полковник Кассад встал между ними.
- Хватит, - резко скомандовал он. - Консул прав. Мы останемся здесь и
будем ждать ветровоза. Господин Мастин и госпожа Брон пойдут с Беттиком
проследить за разгрузкой наших вещей. Отец Хойт и господин Силен принесут
хворост для костра.
- Для костра? - удивился священник. И в самом деле, на вершине холма
было довольно жарко.
- Скоро стемнеет, - ответил Кассад. - Надо, чтобы на ветровозе знали,
что мы здесь. А теперь за дело.
Никто не проронил ни слова, когда на закате катер отдал швартовы и
двинулся вниз по реке. Даже отсюда, с двухкилометрового расстояния.
Консулу была видна синяя кожа андроидов. Замерший у причала "Бенарес"
как-то разом потускнел и обветшал, став частью покинутого города. Когда
катер скрылся в дали, все повернулись к Травяному морю. Длинные тени
речных холмов уже накрыли ту его часть, которую Консул мысленно называл
для себя отмелью. По мере удаления от берега море меняло свой цвет:
мерцавшая аквамарином трава постепенно темнела, наливаясь густой зеленью.
По лазурному небу заструились яркие краски заката, позолотившего макушку
холма и окутавшего паломников своим мягким, теплым светом. Тишину нарушал
лишь шелест травы.
- У нас чертовски много багажа, - громко сказал Мартин Силен. - Можно
подумать, нам предстоит возвращаться!..
"Это верно", - подумал Консул. Гора чемоданов на вершине холма
выглядела весьма внушительно.
- Где-то там, - раздался тихий голос Хета Мастина, мы, возможно,
обретем спасение.
- Что вы имеете в виду? - спросила Ламия Брон.
- Да, правда, - произнес Мартин Силен, лежавший на спине, закинув
руки за голову, и мечтательно глядевший в небо. - Вы случайно не захватили
с собой парочку противошрайковых подштанников?
Тамплиер покачал головой. В наступивших сумерках его лицо
окончательно поглотила тень капюшона.
- Хватит прятаться за пошлой пикировкой, - сказал он. - Мне кажется,
пора признать, что каждый из нас захватил в это паломничество нечто такое
благодаря чему - он или она - надеется избежать гибели, когда наступит час
нашей встречи с Повелителем Боли.
Поэт засмеялся.
- Да ни хрена подобного! Я не захватил даже мою счастливую кроличью
лапку!
Капюшон тамплиера слегка шевельнулся.
- Ну, а ваша рукопись?
Поэт промолчал.
Хет Мастин перевел свой невидимый собеседникам взгляд на высокого
человека, стоявшего рядом.
- А вы, полковник? В багаже-несколько объемистых чемоданов с вашим
именем на наклейках. Уж не оружие ли это?
Кассад поднял голову, но ничего не ответил.
- Конечно, - продолжил Хет Мастин, - глупо ехать на охоту без ружья.
- Ну а я? - Ламия Брон скрестила руки на груди. - Вам известно о
каком-либо секретном оружии, которое я сюда протащила?
- Мы ведь еще не слышали вашей истории, госпожа Брон. - Тамплиер
говорил медленно, отчего его необычный акцент стал еще заметнее. - Было бы
преждевременно что-либо предполагать на ваш счет.
- А как насчет Консула? - спросила Ламия.
- О, всем понятно, что за оружие припас наш друг дипломат.
Консул перестал любоваться закатом.
- Я взял с собой только кое-что из одежды и пару книг, почитать перед
сном, - сказал он совершенно искренне.
- Да-да, - со вздохом согласился тамплиер, - но зато какой прекрасный
космический корабль оставили!
Силен вскочил на ноги.
- Черт побери! - вскричал он. - Вы ведь можете его вызвать, не так
ли? Так доставайте, дьявол вас возьми, свой собачий свисток и действуйте.
Сколько можно тут сидеть?
Консул сорвал травинку и разделил ее на узкие полоски. Помолчав
немного, он сказал:
- Даже если бы я и мог его вызвать... - а вы слышали, Беттик сказал,
что спутники и ретрансляторы не действуют... - так вот, даже если бы я и
мог вызвать его, нам не удалось бы перебраться через горы. Подобные
попытки кончались катастрофой еще до того, как Шрайк начал разгуливать
южнее Уздечки.
- Это верно, - согласился Силен, возбужденно размахивая руками, -
зато мы смогли бы пересечь этот мерзкий... газон! Вызывайте корабль!
- Подождем до утра, - ответил Консул. - Если ветровоза не будет, мы
обсудим другие варианты.
- Да провались он... - начал было поэт, но тут Кассад шагнул вперед
и, повернувшись к нему спиной, весьма успешно вытеснил его из круга.
- А вы, господин Мастин, - спросил полковник, - в чем _в_а_ш_ секрет?
Свет догорающего заката позволил разглядеть улыбку, мелькнувшую на
тонких губах тамплиера.
- Как видите, мой чемодан здесь самый тяжелый и самый таинственный, -
ответил он, указав на груду багажа.
- Это куб Мебиуса, - сказал отец Хойт. - Мне случалось видеть, как
таким способом перевозят археологические находки.
- Или термоядерные бомбы, - вставил Кассад.
Хет Мастин покачал головой:
- Его содержимое не столь примитивно.
- А что там? Вы нам расскажете? - настойчиво спросила Ламия.
- Когда наступит мой черед говорить, - ответил тамплиер.
- А вы следующий? - спросил Консул. - Мы можем вас выслушать прямо
сейчас.
Сол Вайнтрауб прокашлялся.
- Вообще-то говоря, четвертый номер у меня, - и он показал свою
полоску бумаги. - Но я с большим удовольствием поменяюсь с Истинным Гласом
Древа. - Он приподнял Рахиль и, легонько похлопывая ее по спине, переложил
с левой руки на правую.
Хет Мастин отрицательно покачал головой.
- Времени еще достаточно, - сказал он. - Мне бы хотелось напомнить,
что даже в безнадежности всегда есть надежда. Из рассказов наших,
спутников мы узнали о многом. Но не это главное: зерно надежды есть в
каждом из нас, хотя лежит оно гораздо глубже, чем мы сами думаем.
- Я что-то не понимаю... - начал отец Хойт, но его прервал внезапный
вопль Силена:
- Ветровоз! Вот она, эта хреновина! Наконец-то!
Прошло еще минут двадцать, прежде чем ветровоз ошвартовался у одного
из причалов. Судно пришло с севера, и его паруса белели четкими квадратами
на фоне лишившейся красок темной равнины. Пока оно разворачивалось и,
складывая главные паруса, катило к пристани, окончательно стемнело.
Судно поразило Консула - огромное, сработанное по старинке из дерева,
оно своими выпуклыми обводами напоминало галеоны, бороздившие в древности
моря Старой Земли. Пока паломники переносили багаж на пристань, Консулу
удалось рассмотреть гигантское ходовое колесо, выглядывавшее из середины
округлого днища и скрытое обычно двухметровой травой. От земли до поручней
было метров шесть-семь, а до верхушки грот-мачты - не меньше тридцати.
Остановившись, чтобы отдышаться. Консул прислушался: где-то вверху хлопали
на ветру вымпелы, а от корпуса судна исходило низкое монотонное гудение,
издаваемое, по-видимому, либо внутренним маховиком, либо
гиростабилизаторами.
Из-за борта выдвинулись сходни и опустились на пристань. Отец Хойт и
Ламия Брон едва успели отскочить назад.
Ветровоз был освещен куда хуже "Бенареса" - горело лишь несколько
фонарей на мачтах и реях. Пока судно шло к пристани, на палубе не было
видно ни одной живой души; никто не появился и сейчас.
- Эй? - крикнул Консул, стоявший возле нижней ступеньки сходней.
Ответа не последовало.
- Будьте добры, подождите минутку, - сказал Кассад и стремительно
взбежал наверх.
Паломники увидели, как он на мгновение замер, положив руку на "жезл
