их солдаты спали, сочиняли лирические стихи ошеломляющей глубины. Да и
жизнь Мартина Силена была долгой и полной деяний. И неважно, что одна
половина его деяний была непристойной, а другая - бесплодной.
При мысли о Мартине Силене я не смог сдержать стона.
А крошечная Рахиль? Она тоже на терновом дереве?..
Хотя - кто знает? - лучше висеть на стальном шипе, чем сгорать, как
свечка, от болезни Мерлина.
Нет, не лучше.
Я закрыл глаза и попытался думать ни о чем, надеясь каким-то чудом
установить контакт с Солом и разузнать о судьбе ребенка.
Лодочка убаюкивающе покачивалась на волнах. Над головой захлопали
крыльями голуби, опустились на ближайший карниз и заворковали.
- Не желаю знать, выполнимо это или нет! - кричит Мейна Гладстон. -
Все силы системы Вега-Прим должны защитить Небесные Врата. Надо
перебросить необходимый контингент к Роще Богов и другим мирам,
находящимся под угрозой. В данный момент мобильность - наше единственное
преимущество!
Лицо адмирала Сингха темнеет от тревоги.
- Слишком опасно, госпожа секретарь! Если напрямую перебросить флот в
систему Вега-Прим, он рискует застрять там. Бродяги наверняка попытаются
разрушить сферу сингулярности, соединяющую систему с Сетью.
- Так защищайте ее! - резко отвечает Гладстон. - Для того и
существуют дорогие дредноуты.
Сингх взглядом ищет поддержки у Морпурго и других военных. Все
молчат. Совещание проходит в Военном Кабинете, стены которого испещрены
голограммами и бегущими колонками данных. Никто не смотрит на них.
- Для защиты сферы сингулярности в пространстве Гипериона потребуются
все наши ресурсы, - негромко произносит адмирал Сингх, четко выговаривая
каждое слово. - Отступать под вражеским огнем, в особенности под напором
всего Роя - немыслимо трудно. В случае уничтожения этой сферы между нашим
флотом и Сетью пролягут восемнадцать месяцев пути. Когда он подоспеет,
война будет проиграна.
Гладстон нетерпеливо кивает:
- Адмирал, я не требую, чтобы вы рисковали этой сферой сингулярности
до того, как закончится передислокация флота. Уступим им Гиперион ДО
вывода наших кораблей. Но ни в коем случае нельзя сдавать миры Сети без
боя.
Генерал Морпурго встает:
- Да, госпожа секретарь, мы будем биться с врагом. Но гораздо
логичнее начать оборонительные бои на Хевроне или Возрождении-Вектор. Мы
не только выиграем пять суток для подготовки к боевым действиям, но и...
- Но и потеряем девять миров! - перебивает его Гладстон. - Миллиарды
граждан Гегемонии! Людей! Утрата Небесных Врат - это ужасно, но Роща Богов
- наше культурное и экологическое достояние. Невосполнимое!
- Госпожа Гладстон, - вмешивается Аллан Имото, министр обороны, -
есть доказательства, что многие годы тамплиеры были в сговоре с так
называемой Церковью Шрайка. Многие программы культа Шрайка
финансировались...
Сингх, ссутулившись, как под невидимым грузом, пытается изобразить на
лице ироническую улыбку:
- На этом мы не выиграем и часа, госпожа секретарь.
- Мое решение окончательно, - отчеканивает Гладстон. - Ли, что там с
беспорядками на Лузусе?
Хент по обыкновению откашливается, озирая присутствующих виноватыми
собачьими глазами.
- Госпожа секретарь, беспорядки охватили по меньшей мере пять Ульев.
Уничтожено собственности на сотни миллионов марок. Наземным войскам ВКС,
переброшенным туда с фрихольма, похоже, удалось справиться с грабежами и
демонстрациями, но пока неизвестно, когда с этими Ульями будет
восстановлено нуль-сообщение. Вся ответственность за происходящее лежит,
несомненно, на Церкви Шрайка. Беспорядки в Улье Бергстром начались с
манифестации фанатиков-шрайкистов, а их епископ даже появился на
телеэкранах. Трансляцию удалось прекратить только...
Гладстон наклонила голову:
- Ага, значит, он все-таки выбрался из подполья. И где он сейчас? На
Лузусе?
- Этого никто не знает, - отвечает Хент. - Миграционный контроль
пытается сейчас выследить епископа и его присных.
Не вставая с кресла, секретарь Сената поворачивается к мужчине,
которого я узнаю не сразу. Это капитан третьего ранга Вильям Аджунта Ли,
герой войны за Мауи-Обетованную.
Буквально вчера я слышал, что его перевели в какую-то дыру на Окраине
за то, что он осмелился высказать собственное мнение при начальниках.
Теперь на эполетах его морского мундира горят контр-адмиральские
изумрудно-золотые полосы.
- Что вы скажете о нашем намерении драться за каждый мир? -
спрашивает его Гладстон вопреки собственному утверждению, что все уже
решено.
- Я считаю, что это ошибка, - не задумываясь, отвечает Ли. - Все
девять Роев готовы к штурму планет. Единственный, о котором мы можем
забыть на три года, - Рой, атакующий сейчас Гиперион. И если даже мы
успеем вывести войска и сосредоточить наш флот - хотя бы половину его, - у
Рощи Богов, вряд ли удастся перебросить эти силы для защиты остальных
восьми миров первой волны.
Гладстон покусывает нижнюю губу:
- Что же вы предлагаете?
Молодой контр-адмирал шумно набирает в грудь воздуха:
- Рекомендую поберечь наши силы, уничтожить сферы сингулярности в
этих девяти системах и перехватить Рои второй волны на подходе к их целям.
Собравшиеся буквально взрываются криками негодования. Сенатор
Фельдстайн с Мира Барнарда вскакивает с кресла. Гладстон ждет, пока
утихнет буря, а потом произносит тихим будничным голосом:
- То есть вы предлагаете выйти им навстречу? Упредить нападение?
- Да, госпожа секретарь.
Гладстон переводит взгляд на адмирала Сингха.
- Это возможно? Мы в состоянии разработать, подготовить и нанести
упреждающие удары в течение, - она косится на колонки данных на стене, -
девяноста четырех стандарточасов, считая с этой минуты?
Сингх вытягивается в струнку.
- Возможно ли? Да, но, госпожа секретарь, реакция на потерю девяти
миров Сети и... трудности, связанные со снабжением...
- Я спрашиваю, это возможно? - настаивает Гладстон.
- О... да, госпожа секретарь. Но если...
- Тогда действуйте, - приказывает Гладстон. Она поднимается, и
остальные торопятся последовать ее примеру. - Сенатор Фельдстайн, жду вас
и других заинтересованных членов Сената в моих апартаментах. Ли, Аллан,
пожалуйста, держите меня в курсе событий на Лузусе. Военный Совет
продолжит работу здесь же через четыре часа. Всего доброго, леди и
джентльмены.
Я брел по улицам, как во сне, мысленно вслушиваясь в эхо слов
Гладстон. Здесь, вдали от реки, каналы стали реже, а пешеходные дорожки -
шире. И всюду толпились люди. Несколько раз я поручал комлогу вывести меня
к терминексу, но на каждой новой платформе давка была еще невообразимее,
чем на предыдущей. До меня не сразу дошло, что у терминексов сталкиваются
два противоположных людских потока - обитатели Возрождения-Вектор
стремились покинуть его, а любопытствующие со всей Сети, наоборот, рвались
сюда. Интересно, учитывает ли эвакуационная комиссия Гладстон миллионы
зевак, которым не терпится насладиться зрелищем военных действий?
Я и сам не мог объяснить, как умудрился увидеть во сне совещание в
Военном Кабинете, но никаких сомнений в подлинности увиденного у меня не
было. Перебирая череду недавних событий, я вспомнил сновидения долгой
вчерашней ночи - не только те, действие в которых происходило на
Гиперионе, но и прогулку секретаря Сената по мирам Сети, и совещания в
высших кругах.
КТО ЖЕ Я ТАКОЙ?
Кибриды были дистанционно управляемыми биороботами, придатками
ИскИнов... или, как в моем случае, реконструированными ИскИнами
личностями, чьи "души" надежно упрятаны в недрах Техно-Центра. Это,
пожалуй, объясняет, каким образом Техно-Центр узнавал обо всем
происходящем в Доме Правительства, в кабинетах и приемных лидеров
человечества. Род людской привык бездумно делиться своей жизнью и тайнами
с вездесущими ИскИнами - так на Старой Земле, в Америке периода
рабовладения, южане свободно обсуждали свои дела и проблемы при рабах. И
тут ничего нельзя было сделать: комлоги с биомониторами имели даже
голодранцы со "дна" Ульев, вдобавок многие пользовались имплантами, и
каждое из этих устройств было настроено на ритм инфосферы, управлялось
элементами инфосферы, зависело от состояния инфосферы - поэтому люди
смирились с тотальной публичностью общественной и частной жизни. Как
сказал мне один художник с Эсперансы: "Заниматься сексом или ругаться с
домочадцами при включенных домашних мониторах - все равно, что раздеваться
в присутствии собаки или кошки. Первый раз как-то неловко, а потом и
думать забываешь".
Так, может, я подключался к какому-нибудь тайному, известному только
Техно-Центру каналу? Это легко проверить: бросив моего кибрида,
отправиться по тропам мегасферы к Техно-Центру, как поступили прямо у меня
на "глазах" Ламия и мой бестелесный двойник.
Ну уж нет.
При одной мысли о мегасфере меня замутило. Я нашел скамью и присел на
минутку, медленно и глубоко дыша. Мимо текли толпы. Чей-то голос взывал к
ним, усиленный мегафоном.
Есть хотелось зверски. Уже сутки во рту у меня не было и маковой
росинки. Кибрид я или не кибрид, но в животе моего тела урчало. Я
пробрался в боковую улочку, где царствовали разносчики с одноколесными
гиротележками, на все лады расхваливающие свой товар.
Отыскав тележку с самой маленькой очередью, я заказал медовую
лепешку, чашку густого брешианского кофе и хлебец с салатом. Расплатился с
помощью универсальной карточки и, поднявшись по лестнице к дверям явно
пустовавшего здания, уселся на солнечной галерее и принялся за еду. До
чего же вкусно! Потягивая кофе и лениво подумывая, не спуститься ли за
второй лепешкой, я обратил внимание на толпу, бестолково колыхавшуюся на
площади. Люди окружили нескольких мужчин в красном, забравшихся на парапет
большого фонтана. Слова, усиленные электроникой, донеслись и до меня:
- ...Ангел Возмездия отпущен на волю, пророчества сбылись,
Тысячелетие началось... план Аватары требует такой жертвы, как и
предсказывала Церковь Последнего Искупления, которая знала, всегда знала,
что искупление неизбежно... Слишком поздно для полумер, слишком поздно для
борьбы Человечеству приходит конец, кара падет на всех, Тысячелетие
Господне близится.
Я понял, что люди в красном - священники Церкви Шрайка. Похоже, им
все-таки удалось расшевелить толпу. Сначала то здесь, то там раздавались
одобрительные возгласы: "Да, точно!", "Аминь", затем голоса слились в хор,
и над толпой взметнулись кулаки. Зрелище было и страшноватым, и нелепым.
Вообще говоря, религиозная жизнь Сети очень напоминает таковую в
земной Римской Империи накануне христианской эры: верхи проводят политику
терпимости, сосуществуют самые невероятные религии, большинство из них,
например, дзен-гностицизм, довольно сложны и ориентированы скорее на
внутреннее совершенствование человека, чем на огульную агитацию профанов,
в то время как среди широких масс царит беззлобный цинизм и безразличие к
религиозным устремлениям.
Но на этой площади дело обстояло совсем иначе.
Я пришел к выводу, что последним столетиям повезло: они не знали
сборищ и манифестаций. Чтобы собрать толпу, надо организовать митинг, а
митинги в наше время заменены личным общением через Альтинг и другие
каналы инфосферы. В людях, соединенных через тысячи километров и световых
