ню, которое подошло бы, скорее, для банкета. Время от времени в глазах
Терезы вспыхивало беспокойство, лицо морщилось. В конце концов она, дро-
жа, спросила:
- У тебя есть еще?..
В кармане у него была одна ампула, и в кафе он передал ее Терезе. Хо-
рошо зная, что у него в сжатой руке, она схватила сумочку и бросилась в
туалет.
Жюли, проследив за ней глазами, уверенно сказала:
- Ей повезло.
- Да.
- Если бы ты знал, как она счастлива! А что она говорила о тебе сего-
дня утром...
Он не улыбнулся, не нахмурился. В гостинице его ждал телеграфный пе-
ревод от Букара. Снова оставив женщин вместе, он вернулся к портному,
потом зашел на вокзал, заказал билеты. Поезд уходил в восемь. На вокзале
Жюли хотелось и смеяться, и плакать.
- Для меня все это так странно! - сказала она. - Ты будешь изредка
вспоминать обо мне?
Г-н Монд и Тереза сели в поезд, поужинали в вагоне-ресторане, потом
отправились к себе в купе.
- Дашь мне вечером еще одну, а?
Он вышел в коридор, чтобы не видеть - он его предугадывал - сухого,
короткого, почти профессионального жеста, которым она кололась в бедро.
Все еще остерегаясь ее, он предложил ей верхнюю полку. Сам же почти не
спал, часто внезапно просыпаясь.
Он был совершенно спокоен и здравомыслящ. Заранее подумал обо всем.
Перед отъездом даже предупредил инспектора полиции, что увозит Терезу в
Париж.
На следующее утро, на вокзале, их ждал другой город, и д-р Букар ма-
хал рукой на перроне.
Г-н Монд и Тереза шли вдоль поезда, со всех сторон их толкали. Взять
его под руку она не решилась и была удивлена, что кто-то пришел их
встречать.
- Извини. Я на минутку.
Искоса наблюдая за ней, он обменялся несколькими фразами со своим
другом, которому не удавалось скрыть изумления.
- Иди сюда, Тереза. Позволь тебе представить моего доброго приятеля
доктора Букара. Она насторожилась.
- Прежде всего, давайте выберемся из толпы.
Когда они вышли из вокзала, Монд направился к такси, усадил ее. Сел и
доктор.
- До скорого. Можешь довериться ему. Он отвезет тебя не туда, куда ты
думаешь.
Пока Тереза собиралась закричать о предательстве, начать отбиваться,
машина уже тронулась.
- Не бойтесь ничего, - говорил смущенный Букар. Норбер позвонил мне и
попросил снять для вас приличную квартиру. Мне повезло: я сразу нашел
такую в Пасси. Вы будете у себя дома и вольны делать все, что угодно.
Надеюсь, у вас будет все...
В заостренных чертах Терезы читалось удивление, смешанное с яростью.
- Он обещал вам что-то еще?
- Нет.
- Что он сказал вам?
- Ничего. Не знаю.
Она кусала губы, злясь на себя за свою глупость. В поезде, когда за-
пахло Парижем, она коснулась руки г-на Монда и чуть было не разрыдалась,
даже хотела в знак благодарности броситься перед ним на колени. Они сто-
яли в коридоре, и помешало ей только присутствие одного из пассажиров.
- Я просто идиотка, - презрительно выдохнула она. Она решила, что он
вернулся из-за нее!
В десять утра, прежде чем ехать на улицу Балю, г-н Монд вышел из так-
си возле Центрального рынка и пешком направился к складам на улице Мон-
торгейль. Утро было пасмурное. А может, в Париже так всегда и было, пока
он находился на юге? Без солнца все вокруг виделось более четко, более
обнажено. Резко выделялись контуры.
Из подворотни выезжал грузовик, и г-н Монд, пропуская его, отошел в
сторону. Оказавшись в застекленном дворе, он повернул направо, заглянул
в конторку, которую делил с г-ном Лориссом. Того от волнения затрясло,
он беспрестанно повторял:
- Господин Норбер!.. Господин Норбер!..
Он заикался, потом, вдруг смутившись, представил человека, на которо-
го г-н Монд не обратил внимания - тот сидел на его собственном месте:
- Господин Дюбурдье, администратор, которого банк...
- Понятно.
- Если бы знали, в каком положении...
Монд слушал, смотрел. Все это, включая и Лорисса, и администратора в
черном - точь-в-точь служащий по" коронного бюро - походило на утриро-
ванную фотографию. Потом, к крайнему изумлению г-на Лорисса, оборвал
разговор и вышел из кабинета.
В последней по коридору комнате конторы он через стеклянную дверь
увидел сына. Тот поднял голову, тоже увидел его и, открыв рот, разом
вскочил.
Открывая дверь, г-н Монд заметил, что Ален побледнел, покачнулся и
стал падать. Он подбежал к сыну, когда того уже укладывали на пыльный
пол и хлопали по ладоням.
Позже, когда во время обеда двое служащих, присутствовавших при сце-
не, разговаривали с кладовщиком, один из них возмущался:
- Он даже не шелохнулся. Глаза у него остались сухими. Он смотрел
сверху вниз, ожидая, когда сын придет в себя. Казалось, он раздражен,
недоволен. Когда мальчик очнулся и, весь дрожа, встал, хозяин ограничил-
ся тем, что поцеловал его в лоб и сказал: "Здравствуй, сын!" И это чело-
век, которого больше трех месяцев все считали умершим!
Однако же именно с сыном, с ним одним, г-н Монд пообедал как обычно в
ресторанчике возле Центрального рынка. На улицу Балю он так и не позво-
нил. И г-ну Лориссу запретил звонить.
- Ты в самом деле поверил, что я никогда не вернусь? А как сестра?
- Иногда мы встречаемся, но тайком. У нее все плохо. Долгов по горло
да еще тяжба с мачехой.
Взгляд Алена постоянно уходил в сторону, но у г-на Монда сложилось
впечатление, что со временем ему удастся приручить сына. Непроизвольно
он порой поглядывал на кружевной платочек в карманчике молодого челове-
ка, и тот, заметив это, покраснел. Чуть позже Ален вышел в туалет, а ко-
гда вернулся, платочек исчез.
- Я не очень в курсе, но, по-моему, все трудности возникли из-за сей-
фа.
- Но у твоей мачехи был ключ.
- Этого недостаточно.
Г-н Монд не стал терять времени и в три часа был уже у директора сво-
его банка. Только в пять он вылез из такси у небольшого особняка на ули-
це Балю. Привратница не удержалась и вскрикнула. А он просто возвращался
домой, но не так, как возвращаются из путешествия - у него не было ве-
щей; он позвонил, вошел, как делал это каждый день в течение многих лет.
- Госпожа Монд у себя?
- Только что уехала на машине. Я слышала, она давала Жозефу адрес
своего адвоката.
Ничего не изменилось. На лестнице он встретил горничную жены; та
вздрогнула и чуть не выронила из рук поднос.
- Послушайте, Розали...
- Да, мсье.
- Я не хочу, чтобы вы звонили хозяйке.
- Но, мсье...
- Повторяю, я не хочу, чтобы вы звонили хозяйке Все!
- Хорошо провели время, мсье?
- Превосходно.
- Хозяйка собирается...
Он не дослушал и поднялся к себе в комнату, где с видимым удовлетво-
рением надел собственную одежду. Потом спустился в свой старый кабинет с
цветными витражами, кабинет отца и деда.
На первый взгляд ничего не изменилось, и тем не менее г-н Монд нахму-
рился. Что-то его покоробило, но что? На письменном столе не оказалось
пепельницы и двух трубок, которые он курил только дома и только в этой
комнате. Вместо них он увидел очки жены и на бюваре - незнакомое досье.
Он позвонил, вручил все лишнее Розали.
- Отнесите в комнату хозяйки.
- Хорошо, мсье.
- Вы не знаете, где мои трубки?
- Кажется, их убрали в шкаф внизу.
- Спасибо.
Он привыкал к комнате, как привыкают к новому костюму, вернее, к себе
в костюме, который давно не надевали. Ни разу он не посмотрелся в зерка-
ло. Напротив, подошел к окну, встал на свое обычное место, прижался ли-
цом к стеклу и вновь увидел тот же кусок тротуара, те же окна напротив.
В одном из окон четвертого этажа маленькая старушка, не выходившая из
своей комнаты уже несколько лет, пристально смотрела на него сквозь што-
ры. Едва он раскурил трубку, дым которой придавал какую-то мягкость и
даже интимность его комнате, как услышал знакомый шум машины, остановив-
шейся у подъезда, скрип дверцы, которую открывал Жозеф.
И тут зазвонил телефон. Он снял трубку.
- Алло!.. Да, это я... Что?.. Ничего страшного?.. Бедняжка!.. Я так и
чувствовал...
На лестнице раздались шаги. Дверь отворилась, и на пороге он увидел
жену. Он все еще слушал голос Букара.
- Конечно, привыкнет... Нет... Я не приеду... Что?.. Зачем?.. Пока у
нее есть все необходимое...
Г-жа Монд стояла не шевелясь. Он спокойно смотрел на нее, видел ма-
ленькие черные глазки, которые стали менее суровыми и, может быть, впер-
вые выражали известную растерянность.
- Да, так... Завтра... До завтра, Поль... Спасибо... Ну да... Спаси-
бо.
Он невозмутимо повесил трубку. Подошла жена. В горле у нее так пере-
сохло, что ей изменил голос.
- Вы вернулись... - пролепетала она.
- Как видите.
- Вы не представляете, что я перенесла! Она не знала, броситься ему в
объятия или нет. Шмыгала носом. Он только прикоснулся губами к ее лбу, с
признательностью сжал ей на мгновение запястья.
Он понимал, что она уже все заметила: трубки, пепельницу, отсутствие
очков, досье. Чуть слышно она проронила:
- Вы совсем не изменились.
Со спокойствием, которое вернулось с ним, которое он приоткрывал,
словно головокружительную пустоту, он ответил:
- Да.
Вот и все. Он держал себя в руках, оставаясь в жизни таким же гибким,
таким же текучим, как и сама жизнь. Без всякой иронии он добавил:
- Я знаю, что у вас возникли трудности из-за сейфа. Искренне прошу
простить меня. Мне и в голову не пришла формула, которую я подписывал
столько раз: "Удостоверяю, что мой супруг... "
- Замолчите! - взмолилась она.
- Почему? Как видите, я жив, о чем и надо сообщить в полицейский ко-
миссариат, куда вы, должно быть, заявили о моем исчезновении. Он сам го-
ворил об этом без всякого смущения, без стыда. Правда, больше он не ска-
зал ни слова, не дал никаких объяснений.
Почти каждую неделю Жюли писала ему на бланках гостиниц "Жерлис" или
"Монико", сообщая о г-не Рене, о Шарлотте, обо всех, кого он знал. И он
отвечал ей.
Букар почти каждый вечер рассказывал ему в "Арке" о Терезе, которая
очень хотела встретиться с ним.
- Сходил бы туда разочек.
- Зачем?
- Видишь ли, она подумала, что это из-за нее ты...
Г-н Монд невозмутимо посмотрел ему в глаза.
- Ну, дальше?
- Для нее явилось большим разочарованием...
- А-а...
Букар не настаивал, может быть, потому, что он, как и другие, удивля-
лся этому человеку, который перестал быть призраком, тенью, и смотрел в
глаза с холодным спокойствием.
Сен-Мемен, 1944 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Драматический театр в Париже на улице Бланш.
2. Рыбная солянка с чесноком и пряностями, популярная на юге Франции.
3. Улица в Париже.
4. Род азартной игры.
5. Адвокат, поверенный (англ.).
