- Вот этим я не совсем доволен, мой любезный Пинетти. Я не
люблю истин, и в особенности великих.
- Мудрый султан Шагабагам-Балбалыкум! истины этой науки
только баснословные истины; да притом так называемые великие
истины вредны тогда только, когда они могут закрадываться в
головы; а так как вы благоразумною и решительною мерой
изволили устранить навсегда это неудобство...
- И то правда! Ну, так очень рад, что великие истины
политической экономии быстро и успешно распространяются вне
голов. Однако ж скажи мне, кто, собственно, им верит у нас,
если они так успешно и быстро распространяются?
- Никто, мудрый султан Шагабагам-Балбалыкум.
- Жалую тебе за это почетную шубу! - вскричал султан в
восхищении.
- Вообще все идет так прекрасно, - продолжал Пинотти, -
что наша политическая система найдет себе подражателей на
всем Востоке и ваше имя как первого ее изобретателя будет
вечно жить в потомстве. О, эта система производит сильное,
удивительное впечатление во всей Африке! Вы одним ударом
опрокинули все прежние политические теории и открыли новую,
удивительно простую и ясную. Одного только недостает в этой
чудесной системе: сегодня поутру я, как ваш верховный
визирь, чтобы показать всю энергию моей администрации,
признал необходимым, как у нас говорится, frapper quelques
grands coups d'etat (Устроить несколько государственных
переворотов (франц.)), то есть для примера отколотить
кого-нибудь по пятам; и...
- Что ж? - вскричал султан.
- Некого колотить, - отвечал мой учитель, скромно потупив
глаза.
- Досадно! - сказал мудрый султан. - За все твои не
обыкновенные подвиги я от души желал бы доставить тобо это
истинно визирское удовольствие, тем более что и мера сама по
себе спасительна: но как же быть теперь? Откуда взять для
тебя пят pour frapper de grands coups d'etat, как у вас
говорится? Не хочешь ли употребить на это твои соб
ственные?.. Я сам готов взять палку и для примера отвалять
тебя на славу.
- Я счел бы себя счастливейшим из людей... - отвечал мой
наставник в некотором затруднении, - но... но боюсь...
- Чего боишься?
- Того, что эта мера может быть непонята, перетолкована
неблагонамеренно... Скажут, что мудрый султан Шага-багам-
Балбалыкум собственноручно изволил наказывать своего
визиря за разные несообразности, что дела у нас идут дурно,
что политическая экономия никуда не годится...
- Правда, правда! - вскричал султан. - Ты прав, Пинетти!
Вы удивительно мудрый и дальновидный человек! Сам Гарун-аль-
Рашид не имел такого остроумного визиря. Но как же быть с
пятами, которые, как я сам знаю, необходимо нужны тебе для
успешного хода нашей восточной администрации? Было у меня
несколько карманников, позоривших всю мою голкондскую
литературу... Как жаль, что я велел их обезглавить вместе с
прочими! Я бы теперь с удовольствием предоставил их тебе,
чтобы ты порядком отколотил их по пятам для примера всей
африканской пустыни.
- Карманников?.. Это термин голкондский?
- Ну да! Голкондский. Карманников, то есть изобретателей
системы битья по карманам ... людей, которые алчным пером
своим посягали на чужие карманы и производили настоящий
грабеж. Да правду сказать, они не стоили и палки! Как быть,
однако ж?
- Не прикажите ли оживить кого-нибудь из голкондцев? Я
берусь, если вам угодно, известными мне средствами поставить
на ноги всех обезглавленных.
- Я уже вчера думал об этом и был уверен, что ты в со
стоянии сделать это. Вы, западные, собаку съели на все
науки. Сколько ты их знаешь?
- Сто восемьдесят.
- Я так и полагал. Сто восемьдесят наук! Знаешь ли,
любезный Пинетти, что с этою пропастью наук можно было бы,
мне кажется, поставить их на ноги без голов.
- И очень легко!
- Неужели?.. Но как же они будут жить без голов?
- Нынче у нас доказано, что голова совсем не нужна
человеку и что он может все слышать, видеть и обонять по
средством желудка, который даже в состоянии узнавать людей
сквозь стены, читать письма, спрятанные в кармане, описывать
события, происходящие за тысячу миль, и с точностью
предсказывать будущее, чего головам никогда не удавалось
сделать удовлетворительно, даже когда они пытались только
предсказывать перемены погоды с помощью лучших барометров.
- Аллах, аллах! - вскричал изумленный султан. - Вот уж
этого никак я не думал, чтоб желудок был умнее головы!
Аллах, аллах! Нет силы ни могущества кроме как у аллаха! И,
следственно, когда я в Голконде стану царствовать желудком,
оно выйдет еще мудрее нынешнего царствования моею головою?
- Гораздо мудрее, если только это возможно. Ваше цар
ствование будет тогда магнетическое, ясновидящее.
- Ясновидящее! Ах, как ты меня обрадовал! Знаешь ли,
любезный Пинетти, я давно уже... с тех пор как в наших
африканских песках распространились ваши западные умозрения
п разные прочие вздоры... я давно желал иметь хорошенькое
царство, составленное из людей, преобразованных по новому
плану; из людей основательных и положительных, которые бы
рассуждали и управлялись желудками. Я приметил, что у меня в
Голконде все глупости выходили из голов; да и на всем
Востоке они происходят оттуда жене знаю, как у вас, на
Западе?
- У нас на Западе глупости происходят из желудка.
- У нас на Востоке желудки, слава богу, отличны, но головы
крепко порасстроены теориями.
- У нас на Западе головы, слава богу, отличны, по желудки
все вообще ужасно расстроены и алчны и производят страшные
потрясения, перевороты, революции...
- Если б я был султаном на Западе, я бы велел всем вам
отсечь желудки.
- Вы так мудры, великий султан Шагабагам-Балбалыкум!..
- Так ты мне возвратишь их в целости, только без голов?
- Извольте.
- Я награжу тебя за то по-султански.
- Я уверен в вашей неисчерпаемой щедрости!
- Дарю тебе все головы моих голкондцев.
Пинетти в знак благодарности упал к ногам мудрого и
великодушного султана Голконды и с благоговением поцеловал
его туфли.
Мой незабвенный наставник, конечно, ожидал гораздо
значительнейшей милости за свою услугу: но что прикажете
делать с таким своенравным африканским властителем! При
помощи известных себе секретов статистики, истории,
политической экономии, умозрительной физики и разных других
несомненных наук, также при могущественном пособии животного
магнетизма мой бессмертный учитель в одни сутки надушил все
эти мертвые туловища летучими жидкостями и динамическими
теориями, возбудил деятельность их желудочных нервных узлов,
открыл в их подложечных областях чувства зрения, слуха,
обоняния, память, предчувствие, воображение, и прочая, и
прочая, и, приведши тела в сообщение с небольшим Вольтовым
столбом, поднял всех голкондцев на ноги. По данному знаку
они встали и пошли кланяться, интриговать, решать дела,
писать ученые книги, читать вздорные романы - как будто ни в
чем не бывало! - не примечая даже, что ни у одного из них
нет головы на плечах. Мудрый султан Шагабагам-Балбалыкум
помирал со смеху, смотря на свое магнетическое государство.
С тех пор любимая его забава состояла в том, чтобы, лежа на
софе и куря трубку, двух главных своих карманников сперва за
ставить дружески целоваться и взаимно превозносить себя
похвалами, а потом, искусно поссорив их между собою, довести
до драки в своем присутствии: и когда один из них, вздумав
дать пощечину другому, замахнется для нанесения обидного
удара, и рука его, не встречая лица, опишет по пустому
воздуху полукружие над шеей противника, тогда-то мудрый
султан Шагабагам-Балбалыкум хохочет, бывало, до слез и
потешается над своим ясновидящим народом! Так как он теперь
надеялся один с ним управиться, то мой незабвенный
наставник, собрав все подаренные себе головы, счел приличным
скорее унести оттуда свою собственную. Он нагрузил ими
десять кораблей, но впоследствии оказалось, что девять
десятых из них не стоили и гроша, и он побросал их в море,
оставив себе двенадцать тысяч голов, отличнейших в целом
государстве, из которых и состоит великолепный кабинет
физиологических редкостей, находящийся нынче в моем
владении.
Теперь, как уже вам известна история моего кабинета, как
вы уже знаете, что это за головы, и не сомневаетесь в том,
что это настоящие людские головы, не телячьи, не бараньи, не
сахарные или капустные, то я скажу вам еще, милостивые
государи и государыни, для личного вашего сведения и
соображения, что они по ею пору совершенно как живые и силою
нашего искусства сохранены в первобытном состоянии, без
малейшей порчи, как будто сегодня были сорваны с плеч. Они
разобраны по родам и видам согласно своей прочности, логике
и склонностям и расположены систематически в этих закрытых
шкафах, как банки в аптеке, с приличными надписями на
ярлычках, приклеенных к их носам. Каждый шкаф содержит в
себе отдельный класс голов и снабжен, как вы изволите
видеть, особенною надписью на шести известных и шести
неизвестных языках, изображающею общее наименование класса.
Наконец, мой наставник и я после долгих и томительных опытов
с помощью бесчисленных наук и преимущественно умозрений
имели счастие изобрести магнитный жезл чудесных свойств,
которого прикосновение мигом заставляет эти головы говорить
Совершенно так, как говорили они при жизни, когда ездили
верхом на людях.
Смотрите же теперь, милостивые государи и государыни! Вот
шкаф 1. Я не из тех шарлатанов, которые начинают свои
представления мелкими, обыкновенными фокусами, чтобы утомить
внимание зрителей для удобнейшего расположения их к
дальнейшим производствам. С первого слова я открываю шкаф
1 и показываю все, что у меня есть лучшего и достойнейшего
любопытства... Теперь вы убедились, что это в самом деле
головы?.. Прошу взглянуть на них поближе: я не боюсь
близкого осмотра; у меня нет обмана. Все головы - там, где
прежде были книги! Если вы охотники до чтения, то можете
вместо книг читать эти головы: они раскладываются и читаются
подобно книгам, как вы в том скоро удостоверитесь сами. Но
взгляните только на их мины: какая осанка! какая важность!
сколько благородной гордости! Как они свежи, румяны, вымыты,
завиты, причесаны, напудрены! Как настроены на
глубокомысленную ноту, величавы, казисы! Да как хорошо
пахнут!.. Славные головы! Редкие головы! Они высоко ценились
в Голконде и употреблялись для суждения о всех других сортах
голов. Таких голов не увидите вы нигде на свете! Это головы
так называемые пустые , как о том свидетельствует и надпись
шкафа на двенадцати языках; а если угодно, можно справиться
и с моим каталогом: я не люблю морочить. Но вот лучшее
доказательство: беру с полки наудачу которую-нибудь из них,
дую ей в ухо - пуф! - ветер выходит в Другое ухо. Теперь дую
в ноздри - их! - ветер вылетает в оба уха. Следственно,
совершенно пусты! Тут нет никакого подлога. Можно еще
постучать в них пальцем: слышите? - звенят как стаканы.
Совершенно пусты! Теперь беру мой волшебный жезл, и, как
скоро проведу им по их устам, произнося известные халдейские
слова, которым выучил меня незабвенный мой наставник, они
тотчас станут рассуждать, как рассуждали на шее у
голкондпев. Шамбара-мара-фарабам-баламбалыку! почтенные
головы 1, рассуждайте!.. О, видите! все вдруг развевают
рты! Слушайте со вниманием.
Г о л о в ы н а п о л к а х. А! - Э? - Мм! - Э! - Вот
все опять закрыли уста, ничего не сказавши! Жаль!.. Не
приписывайте этого, однако ж, милостивые государи и
государыни, недействительности моего магнетического жезла:
