перебитым носом, в типично американском костюме и коротеньком белом плаще.
- Джек Эр, - одними губами сказал он. - Привет от Пола, мне сообщили,
что я вам нужен, вот я и прилетел.
- А он?!
- Он делает свое дело, мэм. И делает его хорошо, - по-прежнему
шепотом ответил Эр. - Если бы вы позволили мне помыть лицо - я не спал
полтора суток - и дали кофе перед тем, как я отправлюсь искать отель в
этом чертовом городе, был бы вам весьма признателен...
- Сейчас я пушу воду в ванну... Скажите, что Пол? Как он выглядит?
Хотите есть? Он, правда, здоров? У меня есть яйца и сыр. Он ничего не
написал мне? Раздевайтесь, Джек, я вас таким и представляла. Пол говорил,
что вы очень сильный и добрый. Хотите, пожарю сыр? Это невероятно вкусно,
- она металась по квартире, вновь испытывая поющее чувство счастья, почти
такое же, как было в те дни, когда они с Полом поселились у Спарков; в
Джеке Эре она почувствовала того, кто еще три дня назад видел Роумэна,
говорил с ним, пожимал его руку, нес на себе отпечаток того тепла и
нежности, которые постоянно излучал Пол. - Вы любите очень горячую ванну?
Или предпочитаете полухолодную, как мы, скандинавы, живущие в этом
чертовом городе?
Джек Эр снял ботинки, открыл свой плоский чемодан, достал из него
наушники и какой-то странный прибор с индикатором, показал жестом, чтобы
Криста продолжала говорить, а сам начал обследовать отдушины, штепсели,
телефон; удовлетворенно кивнув, сказал громко и не таясь:
- У вас чисто. Подслушки вроде бы нет, так что могу ответить: мистера
Роумэна я не видел, мэм. Я получил указание вылететь к вам от его друзей.
- От Спарков?
- Мэм, поскольку я обучался в Федеральном бюро расследований и был
его агентом, я никогда не открываю имен моих контактов.
- Кого, кого? - не поняла Кристина.
- "Контакт" на жаргоне ФБР означает человека, с которым я поддерживаю
конспиративную связь в интересах той или иной комбинации, мэм.
- Перестаньте вы называть меня дурацкой "мэм"! Я себя чувствую
старухой в кринолинах.
- Простите, мэм, а как я должен обращаться? Миссис Роумэн? Или вы
взяли девичью фамилию после развода?
- Вы это серьезно? - Кристина резко обернулась, бросив Эру полотенце
и простыню. - Кто вам сказал об этом?
- Мой контакт.
- Он идиот, этот ваш контакт! Вы что, не понимаете, что развод -
пустая формальность?!
- Если вы и впредь будете так говорить даже в ч и с т о й квартире,
рискуете оказаться вдовой, мэм.
Кристина стремительно оглядела стены, потолки, двери; во взгляде ее
появилась растерянность:
- Да что вы такое говорите?! Как можно?!
- Нужно, мэм. Ваш адвокат не умер в Мюнхене, как это написано в
телеграмме. Его убили.
- Как?!
- За этим я и отправляюсь в Мюнхен, мэм... Однако я прибыл сюда, - с
вашего позволения, я частный детектив, хозяин фирмы "Прайвет инвистигэшн
Джек Эр лимитэд", - чтобы выяснить, кто из мужчин вас ныне окружает... И
сделано это по просьбе вашего мужа... Или, точнее сказать, бывшего мужа.
Мистера Пола Эс. Роумэна...
- Слушайте, идите купайтесь, а? - сказала Кристина устало. -
Плещитесь, мойтесь, жаль, у меня нет целлулоидных игрушек, вы похожи на
младенца с кольтом...
- Не сердитесь, мэм. Я делаю мое дело, вы - свое. Чем лучше каждый из
нас будет заниматься своим делом, тем большую пользу принесем тому, чему
служим.
...Из ванны Джек Эр вышел свежим и еще более юным, хотя подбородок и
щеки были покрыты рыжей щетиной.
- Я не взял с собой станок, - заметил он. - Таскать бритву - плохая
примета. Я не шокирую вас тем, что не брит?
- Меня зовут Кристина.
- Я знаю, мэм. Вы для меня объект. А не Кристина. Я должен оказывать
вам протекцию. И расследовать то дело, которое показалось вам знаком
тревоги.
- Да что вы говорите, как заводная игрушка, черт побери?! Садитесь к
столу, яичница и сыр стынут.
- Я как раз люблю холодную еду, мэм. Это не разрушает желудок и
кишечник. Люди, употребляющие горячую еду, рискуют заработать язву.
И тут Криста, наконец, рассмеялась; смех ее был вымученным, но она
просто не могла не смеяться, - такой Эр может довести до сумасшествия, не
говорит, а изрекает, наверное, читает только справочники, да и то в
популярном издании, где об учении Вольтера и Конфуция все сказано на одной
странице.
- Нет, нет, - продолжил между тем Джек Эр, набросившись на яичницу, -
это не выдумка. И не досужие разговоры бабушек. Я проходил курс судебной
медицины. Мы ездили на вскрытия. А я сам резал трупы скальпелем.
Интересное занятие. Необходимо пройти каждому сыщику...
- Доешьте сначала, Джек, а после говорите о трупах. Даже мне делается
плохо, а вы еще при этом уплетаете за обе щеки, как можно?
- Детектив с плохими нервами - это не детектив, мэм.
- Но если вместо нервов у него веревки - это тоже не подарок.
- А вы знаете, что нервы не имеют ни вен, ни артерий? -
поинтересовался Эр, подбирая хлебом остатки яичницы с большой тарелки. -
Моя ма... - продолжил он и вдруг осекся. Дурашка, застеснялся слова
"мама", поняла Криста, играет во взрослого; как можно верить такому юнцу?!
Все же Пол порою ставит совершенно не на тех, на кого следовало бы.
- Так что мама? - помогла ему Кристина.
- Моя мама, - Эр благодарно улыбнулся ей и принялся за жареный сыр, -
была убеждена, что нервы проходят через сухожилия. Старшее поколение
достаточно темное. Прогресс движут молодые силы.
- Ох, господи, - вздохнула Кристина. - Любите большую подушку? Или
спите на думке, как грудные?
- На думке, мэм. А вообще-то последнее время я сплю на деревянном
подносе. Очень тренирует шейные позвонки. Если у вас нет деревянного
блюда, можно употребить кухонную доску... Вы решитесь оставить у себя
холостого мужчину?
- Я спою баюшки "холостому мужчине". И покачаю кроватку, чтобы не
плакал.
- Сыр был дьявольски вкусным, мэм. Теперь о колыбельных песнях. Я их
очень люблю. Но засыпать можно и без них. Знаете как? Надо лечь головой на
деревянное блюдо. Резко, пальцами, опустить веки на глазные яблоки.
Приказать себе: "спать!" И через три минуты вы заснете. Только перед этим
надо погулять десять минут. Вы не покажете мне, куда лучше идти? Я боюсь
заблудиться. У вас слишком узенькие улочки. И все одинаковые...
На улице, отвернувшись от Кристины, он тщательно высморкался,
заметил, что здешнее небо отлично от германского: там даже в звездах
заметна какая-то заданная аккуратность.
- Откуда вам знать, какие звезды в Германии? - усмехнулась Кристина.
- Меня там расстреливали, мэм. В концентрационном лагере. Куда я
попал тяжелораненым.
Кристина резко обернулась:
- Но вы же такой молоденький!
- Я младше вас всего на три года, семь месяцев и двенадцать дней,
мэм... А теперь по делу: хотя квартира у вас чистая, но я все же
побаиваюсь говорить в закрытых помещениях. О главном. На улице спокойней.
Особенно если за тобою никто не топает. Скажите, у вас есть лицензия на
управление яхтой?
- Нет. Пока нет. А что?
Джек Эр, словно бы не услышав ее вопроса, продолжил:
- Это долго - получить ее?
- Не знаю... Видимо, нет... А что?
- Вы ужасно нетерпеливы, мэм. Пожалуйста, следите за собою. Это не
просьба. И не совет. Это указание. Мистер Пол Эс. Роумэн находится под
неусыпным и постоянным наблюдением его бывшего босса...
- Макайра?
Продолжая идти размашистым шагом, так, что Кристе приходилось чуть ли
не бежать за ним, Эр раздраженно, с некоторым пренебрежением ответил:
- А представьте себе, что я перехватил пароль Пола Эс. Роумэна! И
представляю интересы его бывшего босса! Что, если я вызвал вас на улицу,
чтобы посадить в автомобиль? И увезти в заброшенную мызу на берегу моря?!
Что, если в мою задачу вменено устранить вас?! Сломав на этом мистера
Роумэна?! Все люди - враги, мэм! Запомните это. И не козыряйте знаниями.
Вы ведь советовали мистеру Полу Эс. Роумэну не показывать свое чувство
любви к кому бы то ни было! Чтобы не сделаться безоружным! Так вот, знания
в настоящей фазе комбинации еще более опасны, чем демонстрация любви.
Ясно?
- Да что вы рапортуете, как автомат?!
- Я вынужден повторить вопрос, мэм! Вам ясно?!
- Ясно, ясно, ясно! Что мне делать с этой чертовой лицензией на
управление яхтой?!
- Иметь ее при себе... И быть готовой в любой момент уйти в море. И
добраться до Гамбурга. И там пришвартоваться. Место покажу на карте
попозже. Нанять команду сможете?
- Нужен еще всего один человек, какая команда?!
- Вот и хорошо. Наймите. В Гамбурге к вам придут. Или я, или тот, кто
не нуждается в пароле...
- Пол?!
- Мэм, мистер Пол Эс. Роумэн мне про это не говорил. Я передаю то,
что должен передать. Пошли спать? Я дам вам восковые бришоли. Дело в том,
что я по ночам кричу. Меня мучают кошмары. Даже мама боится этого, не
может уснуть. Я не хочу причинить вам хоть малейшее неудобство... И по
дороге расскажите все о вашей встрече с адвокатом Мартенсом. Если вас не
затруднит...
В то утро Кристина впервые проснулась без того постоянного чувства
страха, которое испытывала, уехав в Осло; она слышала ровное и глубокое
дыхание Джека Эра в соседней комнате; иногда он резко всхрапывал, замирал
и долго-долго не дышал, потом раздавался такой в в и н ч и в а ю щ и й
храп, что ей делалось страшно за нос Эра: сломаются перегородки; как же
это важно, когда рядом с тобою друг любимого; он несет в себе частичку
Пола; нет ничего прекраснее ощущения надежности; любовь - это надежность.
В детстве и юности у человека есть папочка и мама. Потом приходит любимый.
А после дети... Как все логично придумано; только нет ли в этом какой-то
заданной безжалостности по отношению к человечеству? При всей разности
полутора миллиардов людей, населяющих землю, - ни одного одинакового, ни
одного, ни одного, ни одного, - всем им предписана одна судьба. Неужели
это и есть закон бытия, расписанный по возрастным фазам? Для всех
обязательный и беспрекословный? Новобранцы какие-то, а не дети божьи...
Кристина тихонько поднялась с кровати и, ступая босыми ногами по
теплым доскам пола, пошла в ванную; храпение мгновенно прекратилось: ну и
чуток! Словно какой зверек, а ведь только что выводил такие рулады...
- Я не мешал вам спать, мэм? - спросил Джек Эр. - Боюсь, вы
проклинаете свою доброту. Весь день будете клевать носом.
- Вы не кричали во сне, - сказала Криста. - А храпите, действительно,
как иерихонская труба. Сейчас будем пить кофе, я только приму душ... С
едой, правда, плохо - хлеб и маргарин...
- О, я умею делать прекрасные гренки, мэм! Если разрешите, я пойду на
кухню...
Гренки он сделал вкусные, пальчики оближешь; внимательно смотрел, как
Криста ела; и кофе заварил по особому рецепту, мешал сахар с порошком
очень тщательно, видно, мама научила, чисто женская тщательность, мужчины
готовят веселее и раскованнее. Женщины поминутно заглядывают в поваренную
книгу, все меряют на весах - и сколько надо положить картошки, и сколько
морковки, страшатся отойти от н а п е ч а т а н н о г о, зверьки; вот
почему в цирке сначала дрессируют львицу, а уж потом работают со львами.
Женщины легче поддаются авторитету власти, - кусочек сладости и резкий
окрик, что еще надо?!
И кофе Джек Эр сделал вкусный, с пеной; в маленьких стаканчиках
смотрелся очень красиво, красота - стимулятор вкуса; можно приготовить
прекрасную еду, но если она подана в убогой тарелке или выглядит
м е ш а н н о, тогда подсознательно возникнет отталкивание; а ведь можно
