осуждаемое христианами; и унизить и низложить противоположный
идеал, т. е. религию Христа; стремление это было тем более
настойчиво, что приходилось его скрывать: еврейское племя было
приговорено вести хитрую, коварную, невидимую борьбу, приговорено
постоянно скрывать, лгать и лицемерить.
Таким образом тайные еврейские общества из оборонительных
постепенно превратились в наступательные.
II
Если бы евреи расселились среди народов не общинами, а
поодиночке, то после двух или трех поколений еврейское бы племя не
существовало более; только благодаря существованию и поддержки
этих общин, в которые не могли проникнуть посторонние элементы,
произошел тот удивительный, единственный в истории факт, что
многочисленное племя, не имеющее территориального отечества,
сохранилось неприкосновенным после девятнадцати веков рассеяния.
Однако имеем ли только мы дело с еврейским племенем и еврейской
религией? Не существует ли и еврейской нации? Между терминами:
религия, племя, нация есть, конечно, громадная разница, а между тем
евреи до сих пор старались смешивать самые эти понятие в одно. В
действительности до сих пор существует не только еврейское племя и
еврейская религия, но дело в том, что люди, принадлежащие к этому
племени и к этой религии, образуют еврейскую нацию. Это тщательно,
однако, скрывалось, чтобы обмануть бдительность других наций и не
вызвать более активной самозащиты с их стороны, ибо до сих пор не
защищаются от нее только потому, что не думают о ее существовали.
Для этого евреи, насколько могли, старались затемнить и смешать
понятие о племени, вере и нации. Между тем эти определения
достаточно ясны.
Общая религия создает общую совесть между людьми. Общность
племени имеет последствием способности людей воспринимать и
реагировать одинаковым образом на известные явления, как тождество
химического состава некоторых тел заставляет их действовать одним
и тем же образом в соединении с другими телами. Общность
национальности создает человеческим группам известную общность
интересов, а в то же время и известный идеал, который является как бы
продолжением духа семьи и называется патриотизмом или
национализмом.
Насколько подобная общность интересов и подобный национализм
крепко существует среди всех членов еврейского племени, показывает
хотя бы приобретшее мировую известность дело Дрейфуса. Затраты по
этому делу были огромны, подкуп журналистов ныне уже установлен.
На улицах тысячи экземпляров дрейфусовских газет не только
продавались, но и раздавались даром. Некоторые газеты
просуществовали только во время дела Дрейфуса, следовательно были
созданы специально ради него. Всякий, кто знаком с газетным делом
хотя понаслышке, должен звать, что должно было все это стоить!
Если прибавить к этому еще расходы по составлению и рассылке, депеш
крупным агентствам для производства впечатления на общественное
мнение, если прибавить к этому те совести, которые пришлось
подкупить в политическом мире, если прибавить, "необходимые
назначения" в судебном ведомстве, которых пришлось добиваться, то
только тогда можно получить понятие о средствах, коими располагала
касса дрейфусаров. Достоверные свидетельства доказали, что эта касса
была международная еврейская; да иной она, и быть не могла. Евреи
показали тут всю силу своего национализма. Впрочем в истории имеется
еще много доказательств того, что у евреев общность интересов
совершенно такая же, как и в других национальных группах, только
выражена она еще сильнее. Возражают, что у всех народов есть
территориальное отечество, а у евреев его нет, следовательно нельзя
говорить о них, как о нации. Но на самом дели евреи считают
территорией своего отечества весь земной шар. Еврей привык к мысли,
вытекающей из его религиозного миросозерцание, что после Иудеи его
отечеством стал весь мир. Посему, где бы он ни жил, еврей всюду
считает себя хозяином, принадлежащим к единственной
самодовлеющей нации в мире - еврейской.
Однако прочно только то, что организовано. Всякая нация должна
управляться национальной организацией - правительством, Даже
религиозная среда не останется неизменной и не сохранится через
поколение, если не будет у нее организации. Это закон, данный Богом
нашему миру, и никто не может его избежать. Христианство живет и
сохраняется благодаря организации церкви, вот почему противники
христианства так яростно нападают на "церковность".
Следовательно, скажут вам, евреи, как не имеющие организации,
не имеющие правительства, не составляют и нации.
А уверены ли вы, что еврейское племя не управляется? Разве
французы подозревали, что уже тридцать лет Франция управляется
масонством, хотя это их родина? Могут существовать такие
правительства, которых никто не видит; изучение тайного масонского
организма достаточно это доказывает. Нельзя заранее заключать, что
не существует национального еврейского правительства только из того,
что этого правительства не видно. Не существуй национального
еврейского правительства, разве еврейское племя могло бы сохранить
свой культ, свой религиозный и национальный быт, а также и общность
интересов среди своих сынов, несмотря на восемнадцать веков
рассеяния? Если рассуждать логично в этом вопросе, то мы могли бы
сказать: общность патриотического идеала и общность интересов
среди людей бывает только там, где есть организация, т. е.
правительство; и то, и другое имеется у евреев, следовательно также
имеется национальная организация, также имеется правительство.
Вместо этого мы до сих пор, как дети, смотрели только на следствие;
мы допустили, что это следствие могло произойти само по себе, и не
искали причины; мы были введены в заблуждение внешностью; мы
привыкли видеть правительство только там, где есть территориальное
отечество; нам показалось, что у евреев его нет, и мы заключили, что
следовательно не должно существовать и еврейской нации; казалось,
что это вполне логично: нет отечества - нет народа, нет народа -
нет правительства.
Но если после восемнадцати веков мы убеждаемся, что ошиблись в
первой части рассуждение, т. е., что, несмотря на отсутствие
территориального отечества (в общепринятом смысле), народ
еврейский сохранился, то мы принуждены изменить и вторую часть
рассуждения и сказать: раз существует еврейский народ, имеющий
общность идеала и интересов, - существует и еврейское
правительство, благодаря которому эта двойная общность
поддерживалась.
Не видели мы этого правительства только потому, что оно
тайное, как и масонство. В этом нет ничего удивительного: еврейское
племя со времени своего рассеяния жило в исключительных условиях,
поэтому и правительство этого народа должно быть также
исключительного свойства. По причине условий еврейской жизни
правительство это могло быть только тайным.
Евреи нигде не могут чувствовать себя дома вследствие того, что
общины утопают в массе, в которой они поселяются. Благодаря этому,
евреи вечно находятся в положении завоеванной нации, которая не
желает быть поглощенной, а вследствие этого они являются вечными
заговорщиками, так как они слабы; они тайно обсуждают, тайно
интригуют, принуждены весь свой образ жизни организовать тайным
образом; они веками к этому приучаются; они создают себе из тайны
вторую натуру и, таким образом, они силою вещей принуждены либо
вовсе не управляться, либо управляться тайно.
Еврейские общины принуждены были превратиться в тайные
сообщества: это одно уже вынуждало установление тайного
правительства.
Мы уже видели, что следствием действие тайного общества
является известная превратность понятий. Рыбы, живущие в темных
глубинах вод, слепы, хотя происходят от зрячих пород; это изменение
индивидуумов является следствием условий существования. То же
происходит и с теми, кто привык жить сплоченным в тайное
общество. Если заметно столь явное искажение национального духа во
Франции благодаря одному масонскому воздействию, то тем более у
целого народа, принужденного силой обстоятельств жить тайным
обществом, эти искажения должны выразиться еще сильнее. Ведь если
приказание или инструкции передавалось бы видимым образом в
организации, обращенные, подобно еврейским общинам, в тайные
сообщества; то этим одним тайные общества были бы раскрыты. Мы
здесь находимся в области фактов, которые сочетаются и связуются: с
одной стороны, тайная организация еврейских обществ является
неизбежным последствием еврейского рассеяние, торжества
христианства и желание евреев остаться евреями; с другой стороны -
цельность, в единство еврейского идеала, а также общность интересов
их не могли быть поддерживаемы одними действиями небольших общин,
затерянных в волнах христианских океанов и разрозненных друг от друга.
Для поддержания цельности еврейского идеала и еврейских интересов
необходимо было действие центра национального, умственного,
религиозного и общественного управления, т. е. необходимо было
существование национального еврейского правительства. А раз те
общины, которые объединялись этим правительством, были
организованы в тайные общества, то очевидно, что и национальное
еврейское правительство должно было также быть тайным.
Многие евреи могут нам возразить, что они подобного
правительства не знают: но их неведение (если допустить его
искренность у большинства) ровно ничего не доказывает. Сорок
миллионов французов управляются тридцатью тысячами масонов,
собранных в тайное общество; при том масонское сообщество все
видят, не видят только его организацию, его происхождение и его цель;
кроме того эта цель противоположна идеалу французской нации.
Если даже при таких неблагоприятных обстоятельствах
масонство может править Францией, вести ее к упадку и разорению, как
ведут бессознательных животных на убой, - то тем более тайное
еврейское общество может незаметно управлять, своей нацией, ибо оно
не только не препятствует стремлениям еврейского народа, но
наоборот служит им, удовлетворяет его чувство мести и ведет его к
блестящей будущности. Еврейское племя воображает, что повинуется
только своим инстинктам, якобы оправдываемым его верою и поэтому
не замечает того направления, которое ему дается. Так же и масоны
воображают, что повинуются только самим себе вследствие того, что
получаемое ими внушение действует в одинаковом направлении с теми
идеями; которые в них вселили.
Если евреи, отрицающие существование своего тайного
правительства, не входят в состав того тайного общества, которое
служит ему основанием, то они конечно не могут рассказывать о том,
чего не знают: если же они входят в его состав, то им очевидно
запрещено раскрывать его тайну; таким образом мы видим, что
показания самих евреев, как лиц заинтересованных в этом вопросе, не
могут иметь большого значения.
Все национальные группы кроме евреев утвердись на известном
пространстве земли, где они оказались у себя дома, не были принуждены
скрываться, а управляются открыто. Но и они, при надобности, следуя
общему закону, прибегают к тайне, например, в делах своей внешней
политики, ибо в этой отрасли, имеющей целью сношения с
иностранцами, нации не вполне чувствуют себя дома. С другой стороны,
при каждом победоносном нашествии неприятеля, если нация не хотела
сдаться и умереть для истории, она была принуждена прибегать к
тайной организации способов обороны и устраивала заговор, несмотря на
то, что в других случаях действовала всегда вполне лояльно и открыто.
А заговор, веденный в подобных условиях, есть не что иное, как тайное
общество, существующее столько времени, сколько нужно, чтобы враг
был бы прогнан за пределы отечества, т. е. чтобы побужденный народ
оказался вновь в своем нормальном положении - у себя дома, хозяином
на своей земли.
Но то, что являлось случайностью и исключением для остальных
народов, то для народа еврейского было постоянным положением в
продолжении тех восемнадцати веков, что они уже не у себя дома, и
следовательно евреи постоянно имели надобность в правительстве
