территория занята. Она содрогается, видя, как новые завоеватели ее
топчут... Понапрасну храбрость творит чудеса - слава снова роет
могилы нашим храбрецам, но одной против всех, приходится сдаться...
Счастливое поражение, ибо Людовик цена его!.. Да здравствует король!
Да здравствует Людовик Желанный!.. Долго масоны оплакивали своего
отца, и теперь, когда небо снова возвращает его для их пламенной любви,
масонам опять и опять все хочется кричать: да здравствует король!"
Масонский оратор умалчивает о том, что масоны, те же самые
масоны перед тем, чтобы оплакивать своего "отца", сначала его убили и
даже подделали голосование о его смертном приговоре, когда убедились,
что большинство не стоит за смертную казнь. После освящение бюста
Людовика XVIII масонство с не меньшей торжественностью освящает
бюст Карла X.
Бюст, окруженный масонскими знаменами, был поставлен посреди
"храма", и председатель обратился к нему со следующей речью: "Карл X!
Масоны "Великого Востока Франции", утирая слезу по незабвенном
Людовике XVIII, собрались вокруг твоего бюста, чтобы воздать тебе то,
что каждый истинный француз обязан по отношению к своему
государю. От имени братьев возлагаю на тебя сей венец, причем мы
присягаем тебе на неизменную верность!" При этом собрание трижды
прокричало: "да здравствует король!" Но во время этих излияний чувств
низшей масонской братией, другие "братья" работали над новым
свержением монархии. В тайной масонской лаборатории готовилась
новая революция, и когда она наконец разразилась в 1830 году, то
носивший одну из высоких степеней ложи тринозофов, масон Дюпен
Старший свидетельствует о ней следующими словами: "Не думайте,
что все совершилось в три дня. Хотя революция произошла столь
быстро, однако она никого не застала врасплох... Мы ее сделали в
несколько дней, ибо все у нас было готово и мы были в состоянии
немедленно же заменить прежний порядок новым. Недаром во Франции
утвердились карбонарии, проникнутые идеями, которые привезли из
Италии и Германии нынешние пэры и государственные чины Франции.
Это было сделано с целью свержения безответственной и
наследственной власти... В карбонарии нельзя было попасть, не дав
клятвы в ненависти к Бурбонам и ко всякой королевской власти"...
Если это документальное свидетельство Дюпена сопоставить с
тем, как более, чем двусмысленно держался генерал Мэзон в Рамбулье, -
получится обычная картина масонского "действа".
"Генерал Мезон, которому была поручена охрана короля,
неожиданно показал тыл восставшим мятежникам раньше, чем даже
они показались сами. Это известно всем; но едва ли многим известно,
что генерал Мезон был старшим надзирателем "Великого Востока".
Эта "маленькая" подробность содержит в себе целое откровение,
особенно если вспомнить, что и в 1789 году тактикою масонства было
развивать дух измены среди защитников монархии".
X
После 1830 года масоны-льстецы продолжают, как ни в чем не
бывало, давать волю своей лести, но теперь уже перед бюстами
Людовика-Филиппа. Лишь только этот монарх утвердился, он тотчас
же получил от масонства титул "короля-гражданина" и сразу занял в
сердце масонства место "Людовика Желанного" так же, как последний
когда-то занял у них место "любимца Предвечного". В честь Людовика-
Филиппа состоялись многочисленные масонские празднества, отчеты о
которых были отпечатаны "во славу Великого Строителя Вселенной" и
поднесены королю "в знак преданности и признательности". Эти
громкие изъявление чувств не мешали масонству действовать по
отношению к "королю-гражданину" теми же способами, как оно
действовало по отношению к Людовику Желанному и его брату.
С установлением нового режима тотчас же были сформированы
отряды масонов-разрушителей, которым было поручено работать над
свержением Людовика-Филиппа. Последний это знал и пробовал
защищаться. Сюда относится известный циркуляр маршала Сульта, в
котором он, как военный министр, запрещает всем воинским чинам
вступать в масонские ложи. Хотя эта мера была противоположна
тому, как поступал Наполеон, однако она была одинаково бесплодна в
виду сложной организации сочетания тайных обществ и способов
действие масонства..
"С 1845 по 1848 г. размножаются во Франции политические
конвенты. Хотя масонство, как всегда, уверяло, что не занимается
политикой, однако знаменитые "банкеты" были организованы им. Пять
директоров парижских лож: Вите, де-Морни, Берже, де-Малевилль и
Дювержье де-Горан подготовляли беспорядки. Когда их главарь бр.
Одилон Барро был призван к председательствованию в совете, он, правда,
присягнул Людовику-Филиппу, но эта присяга для него была
действительна лишь постольку, поскольку разрешала ее присяга
масонская. Барро, член ложи тринозофов, был очевидно в соглашении со
своими братьями, руководившими восстанием. Он приказал войскам
прекратить свои действия и, благодаря этому, было провозглашено
временное правительство. В этом сознаются уже сами масоны и опять,
как после "великой" революции, говорят, что все это делалось с целью
дать народу якобы желанный им образ правления - республику.
Масонство, (все продолжая уверять, что оно не занимается
политикой), сначала признало временное правительство.
"4 марта была открыта подписка в пользу раненых. 6 марта
масонская депутация отправилась к городской ратуше для поднесение
адреса временному правительству; их встретили братья Кремье, Гарнье-
Пажес, Марра и Паньерр, облаченные в свои масонские одеяния... "Хотя
согласно своим статутам, - говорилось в адресе, -братство
французских масонов не должно производить никаких политических
выступлений, тем не менее оно не может воздержаться, чтобы не
выразить своих горячих симпатий только что совершившемуся великому
национальному и общественному движению. Во все времена слова -
свобода, равенство, братство - красовались на масонских знаменах, а
теперь, когда эти слова перешли на знамена французской нации, мы в
них приветствуем торжество своих учений и рады возможности
сказать, что благодаря им все отечество получило масонское крещение.
Итак масонство кричало: "да здравствует республика!"
Новое правительство было масонское, причем никто того не знал;
из одиннадцати членов - девять были масоны: Арого, Дув Блан, Ледрю-
Роллен, Кремье, Гарнье-Пажес, Альбер, Мари, Флокон и Арман Марра.
Только двое из них не были масонами: Ламартин и Дюпон де л'Эр, но и
те, окруженные масонами, действовали под их влиянием. Так, когда 10
марта 1848 года главный совет Шотландской системы явился
поздравить временное правительство, Ламартин от имени последнего
отвечал: "те чувства, которые руководили великим взрывом 1789 года и
которые народ французский недавно снова проявил (и я надеюсь, уже в
последний раз), я знаю, исходят из ваших лож сначала во мраке, затем в
полумраке и наконец при полном свете".
Генеральный секретарь временного правительства Паньерр в
префект полиции Косендьерр также были масонами, и таким образом
Франция, сама того не подозревая, имела чисто масонское
правительство. Вот отчего масоны лож и правительственные чины
так хорошо понимали друг друга. Они понимали, что под "делом
возрождения" подразумевалось то, чего нельзя было говорить, т. е. "дело
процветания масонства".
Масонство действительно при своих изъявлениях сочувствия
республике преследовало одну только цель - захват власти в свои руки.
Это доказывают последующие события.
Несмотря на давление со стороны временного правительства,
Франция послала в национальное собрание депутатов, которые,
отражая действительное состояние духа страны, не пожелали
следовать за правительственными масонами. Этого было достаточно,
чтобы правительство, которое было представителем одного только
масонства, предприняло ожесточенную борьбу против национального
собрания. Лишь только правительственные масоны убедились, что
страна не принимает их масонских идей, они стали организовывать
восстание с целью свергнуть республику.
В описаниях Эккерта говорится, что когда масоны увидели себя
побежденными собранием, т. е. Францией, они начали новую тактику и
завязали сношение с Людовиком-Наполеоном, дабы вернуться к империи.
Людовик-Наполеон слыл за карбонария; поэтому были шансы, что
империя, во главе которой станет он, будет государством чисто
масонским, а тем более, если он получить власть от самих же масонов.
Масонство не колебалось, предпочитая конечно такую империю
республике, в которой оно не могло главенствовать. Многие влиятельные
масоны немедленно вошли в сношение с будущим императором, и
переворот в пользу Бонапартов стал не только возможным, но и
совершившимся фактом.
"Когда объясняют избрание Наполеона III только престижем его
имени, - говорит Макс Думик, - забывают о том, что он с тем же
именем два раза делал попытку захватить самостоятельно престол и
два раза терпел поражение".
На другой день после переворота 2 декабря, "Великий Восток"
провозглашает своим великим мастером принца Люсьена Мюрата,
двоюродного брата Наполеона, что одно уже доказывает
предварительное соглашение между новым императором и масонами. Но
еще более доказывает это адрес, поднесенный Наполеону 15 октября
1852 года масонами, оканчивающийся следующими словами: "истинный
свет масонства озаряет вас, великий принц! Кто может забыть дивные
слова, произнесенные вами в Бордо! Нас они всегда будут вдохновлять, и
под властью такого вождя мы будем гордиться быть солдатами
человечества! Франция обязана вам своим спасением! Не
останавливайтесь на столь блестящем пути! Обеспечьте счастье всех,
возложив императорскую корону на свою благородную главу. Примите
наш почтительный привет и разрешите нам довести до слуха вашего
общий крик наш от чистого сердца: "Да здравствует император!"...
Вот как масонство "не занимается политикой"! Вот каковы
республиканские чувства масонства в 1852 году! Да здравствует
император - за шесть недель до провозглашения империи!
Однако льстиво заискивающие слова адреса не помешали масонам
несколько времени спустя начать относиться с самым откровенным и
циничным презрением к "декабрьскому проходимцу" (иначе они
Наполеона уже не называли) и призывать все проклятия на его голову.
Дело было в том, что масоны поддерживали "декабрьского
проходимца" до тех пор, пока могли рассчитывать на его послушание.
Еще в 1855 году они посылали ему восторженные адреса по случаю
рождение наследного принца. Но понемногу они охладели, по мере того,
как племянник "любимца Предвечного", считая свое положение
достаточно упроченным национальными чувствами народа, стал
проявлять самостоятельность в своих действиях.
До чего Наполеон был подчинен масонству, показывает крымская
война, затеянная им в угоду масонству против России, не терпевшей у
себя "вольных каменщиков".
В 1861 году произошел окончательный разрыв. У Наполеона III,
вполне понятно, объявились заботы о династических интересах, а так
как он был императором французским, то понятно также, что эти
интересы слились с интересами Франции, в ущерб интересам масонства,
т. е. Наполеон по самой логике вещей делался все менее и менее масоном.
"Наконец он решительно отказался продолжать дальнейшее
выполнение масонских вожделений по отношению к внешней
религиозной политике Франции, и с этого времени начинается его
падение".
XI
Уже с 1848 года были пущены в ход все тайные средства, чтобы
пошатнуть религиозные верования в высших классах общества.
Окончательный разрыв между масонами и Наполеоном III произошел
после голосование сената относительно поддержки светской власти
папы, и масонское усилие прежде всего обратилось против авторитета
императора в армии.
Гойя в своем сочинении весьма наглядно показывает, как
восстало масонство против реорганизации французской армии,
предпринятой маршалом Ниелем, как французское масонство с
умилением радовалось основанию в Париже немецкой ложи "конкордия",
как бр. Анри Бриссон ходил в эту ложу, обнимался с немецкими
