на мосту, она запела песню, а Берен, услыхав ее голос, упал в обморок, что
в общем-то простительно - столько всего с ним случилось, а тут еще и
песня. Саурон тоже эту песню услыхал, и для разминки послал на мост волка,
которого Хуан без лишних слов отправил со снижением в сторону моря. Саурон
пожал плечами, послал следующего волка, и дальше все пошло как по-писаному
- волков у Саурона хватило часа на четыре, но потом он решил, что разминка
закончена, и, превратившись в волка, двинулся вперед сам. На этот раз
Хуану пришлось несколько напрячься, но с помощью Лютиен, которая в
критический момент вкатила Саурону в глаза порцию Си-Эс из баллончика,
враг был повержен, а чтоб не дергался, она пригрозила лишить его крайней
плоти и отослать к Морготу: "И будет он вечно обзывать тебя тем, кем ты
тогда окажешься, если не уступишь мне власть над твоей башней". Тогда
Саурон признал себя побежденным, превратился в летучую мышь и улетел
переживать, а Лютиен, встав на мосту, на котором она и так уже давно
стояла, объявила о своей власти. Радостные вопли пленников и узников
огласили окрестности, но Берен все еще лежал в шоке от услышанной песни, и
пришлось Лютиен его откачивать. Радостные, они взглянули в глаза друг
другу, и день засиял над ними, и до самой осени держалась в тех местах
хорошая погода. Среди пищевых отходов Берен отыскал фрагменты Финрода, и
захоронил несколько наиболее крупных рядом с башней, так что место в
какой-то степени очистилось. Теперь Берен и Лютиен снова были свободны, и,
как говорят легенды, куда-то "отправились через леса", видимо, решив в
этих лесах от души побродить после долгого воздержания. А выпущенные на
волю пленники и узники вернулись в Нарготронд, и раскрыли местному
населению глаза на предательство Колегорма и скверный характер Куруфина.
Произошел новый переворот, и власть взял Финродов брат Ордорет. Некоторые
горячие головы предлагали заодно порешить Феанорычей, но Ордорет на это
ответил:
- Интересненькое дело! А с кем же я тогда семейной грызней буду
развлекаться - с орками?! Воля моя будет такая - братьев не убивать, а
попросту прогнать в шею, с побоями, но без увечий. И жрать в дорогу не
давать, чтоб злее были!
- Let it be! - ответил Колегорм и принялся сверкать глазами, а
Куруфин одобрительно засмеялся - такое развитие событий как нельзя лучше
соответствовало его скверному характеру.
Прихватив с собой верного Хуана, братья отправились в изгнание, и так
случилось, что по дороге повстречали они Берена с Лютиен, которые все
никак не могли набродиться по лесам. Колегорм вспомнил о том, что он видел
под волосами, и два высокорожденных эльфа решили снизойти до разборки с
Береном. Лучше бы они этого не делали - многоопытный диверсант и ниндзя
Берен ударом ноги в прыжке повалил Куруфина и его лошадь, а пораженный
такой крутостью пес Хуан с криком: "Но пасаран!" - накинулся на своего
хозяина Колегорма. Тот проклял пса, а потом заодно и своего коня, но делу
это не помогло, равно как и Куруфиновское проклятие в сторону Берена - тот
продолжал его душить, и задушил бы, если б в Лютиен не проснулась
национальная эльфийская традиция оставлять в живых обиженных родичей,
чтобы потом было не так скучно жить. Берен послушался, и отпустил
недодушенную жертву, вернул братьям оружие и недружелюбно пожелал
счастливого пути. В качестве ответного прощания Куруфин, о характере
которого говорилось уже достаточно, пустил дуплетом две стрелы, одну из
которых перехватил зубами Хуан, а вторая воткнулась Берену в грудь.
Но все обошлось - Хуан принес некоей травы, к которой Лютиен добавила
некоего массажа, и снова стал Берен как новенький. Но была у этого
возрождения и оборотная сторона: воспрянувший Берен вспомнил о своей
клятве, и сбежал от спящей Лютиен искать на свою, мягко выражаясь, голову
приключений. Но отделаться от подруги не удалось - верхом на Хуане она его
догнала, и многое было сказано ими друг другу.
Пока влюбленные лаялись, Хуан, не теряя времени, принес из башни
Саурона волчью шкуру и крылья летучей мыши - для маскировки. Увидев Лютиен
в таком наряде, Берен поначалу чуть не упал в обморок, и на кокетливый
вопрос: "Ну как?", собрав все свое мужество, ответил, что красивой женщине
любой наряд к лицу. Польщенная Лютиен напялила на него шкуру волка, и они
отправились в поход. По дороге Берен настолько вошел в образ, что под
конец пути начал завывать на луну, но тем не менее появление уже один раз
убитых волка и летучей мыши перед Ангбандом было воспринято настороженно,
тем более что рядом с ними вприпрыжку бежал известный своей верностью
Хуан.
В то время у ворот в замок жил волк Кархарот, записанный в штат на
должность сторожевого полкана. Из-за этого у Кархарота со временем
развился комплекс неполноценности, и иметь с ним дело стало опасно. Но в
Лютиен пробудилась древняя сила, и притащила она к воротам цветной
телевизор "Горизонт" пятого поколения. Как раз в это время на экране
показался доктор Кашпировский, и, едва услышав его голос, Кархарот заснул
как убитый. Путь в замок был открыт. Берен и Лютиен долго бродили по
замку, усыпляя попадавшихся по дороге орков, драконов, барлогов и прочую
домашнюю живность, и наконец добрались до тронного зала, где,
пригорюнившись, сидел Моргот. Увидев Лютиен, он приосанился, поправил
корону и на миг представил себе, как неплохо было бы ее .......... (ну в
общем ясно, с фрагментом как обычно). Трудно было усыплять Моргота, но в
Лютиен проснулась еще одна древняя сила, и стала она молчать голосом Алана
Чумака. Через минуту в зале раздалось равномерное похрапывание, Берен
неаккуратно отковырял от короны один сильмариль, и они с Лютиен рванули на
выход. Но у ворот их встретил проснувшийся Кархарот. Оплошал на этот раз
доктор Кашпировский - вместо того, чтоб стать спокойней и добрее, этот
зверь стал злей и агрессивнее, и случилось так, что оттяпал он руку Берену
прямо вместе с камнем, а еще и манжету от рубашки прихватил. Рубашка была
давно не стиранная, да и камень жегся, и убежал Кархарот наводить ужас на
северные земли. А с Береном и Лютиен дальше получилось все как в сказке:
прилетели к воротам Ангбанда три орла и унесли обоих обратно в Дориат, то
есть двое несли, а третий гордо летел сам по себе рядом, ибо был это
самолично Страйк Игл Торондор (Manve Air Force, бортовой номер 001).
Лютиен с Хуаном вновь применили испытанные средства (травы и спец.
массаж), и вновь ожил Берен, а оживши, увел Лютиен бродить по лесам, и не
торопились они переходить к другим занятиям.
А тем временем Тингол во дворце томился и страдал. Сунулся он было к
жене, но Мелиан нагнала на него холоду, обрадовался было сообщению из
Нарготронда - а следом и другое. Извелся вконец Тингол, и когда наконец в
Дориат ворвался бешеный Кархарот, а из лесов ко дворцу вышли Берен и
Лютиен, он почувствовал даже облегчение.
- Я пришел за тем, что принадлежит мне! - гордо сказал Берен, стоя,
однако, при этом на коленях.
- А как насчет... ну... ты сам знаешь чего?
- С этим все в порядке. Камешек у меня в руке. Правда рука у волка в
брюхе, ну, так об этом-то уговору не было.
Тингол почесал в затылке, припоминая подходящее место из сказки про
Федота, и ответил:
- Ну да ладно. За престиж разве черта не простишь. Забирай девчонку в
жены и катись куды хотишь. Только сначала с волком разобраться помоги, а
то ведь все как есть испоганит.
Берен, чувствуя некоторую вину за некрасивые поступки волка и
польщенный вниманием Тингола, согласился. Прихватив с собой верного Хуана
и еще кой-кого по мелочам, они двинулись на охоту.
Волка выследили легко - он пытался утолить жажду у водопада, но
сильмариль в брюхе Кархарота пылал, и вода, которую он пил, вырывалась изо
всех отверстий клубами пара. Легенды рассказывают, что "при их приближении
волк бросился в атаку и заполз в заросли, затаившись там". Такой способ
бросания атаку был внове даже для опытного вояки Берена, и, поговорив с
Тинголом, он просто выставил вокруг охрану. Верный же Хуан покинул
охотников, за что Тингол про себя назвал его собакой. А тени в лесу
удлинялись - верный признак того, что вот-вот, сейчас все и начнется.
И началось. Кархарот прыгнул из зарослей, ударил Берена в грудь и
примерился отъесть следующую руку. Но из тех же зарослей выскочил Хуан, и
возбужденно сказав, что: "Соло ля люча, нос хара либрес, твою мать!" -
бросился на волка.
Пока Хуан и Кархарот занимались своими делами, Тингол занимался
своими. Сидел Тингол рядом с Береном, который вдруг стал ему родным и
близким, и оплакивал неизбежную смерть друга. Даже когда звери догрызли
друг друга окончательно (счет оказался один-один в пользу светлого дела),
и из брюха волка был извлечен сильмариль, и то не утешился Тингол, и лишь
когда Берен окончательно помер, эльфийский король начал успокаиваться. Но
не тут-то было. Лютиен снова подложила папе свинью - ее дух отправился к
Мандосу, и пригрозила она, что будет петь для него до скончания времен,
или пока Берена не вернут на этот свет. Разбираться пришлось долго, дело
дошло до Манве, который, как всегда, принялся вычислять, а что же думает
об этом Илюватар. Но песня Лютиен долетала и до Манве, и в конце концов он
сдался - Берену было разрешено вернуться в этот мир, но с твердым
условием, что когда ему снова придется помирать, Лютиен помрет вместе с
ним тоже и петь при этом не будет.
Они вернулись сначала в Дориат, где Берену была организована еще одна
порция спец. лечения, а потом во избежание новых приступов дружелюбия
короля Тингола, удалились на уединенный остров, и не было больше в песнях
новой информации о жизни Берена и Лютиен.
БИТВА НИРНАЕТ АРНОЕДИАД
Подошла Бородина
Разыгралась драма
Наши перли поперек
Французы перли прямо...
В те дни по Белерианду только и разговоров шло, что про подвиги
Берена. Слушая их, наш старый знакомый Маэдрос то и дело поглядывал на
обрубок своей руки, размышляя, что если уж человек однорукий Моргота
обыграл, то однорукий эльф и вовсе победит гада, так сказать, одной левой
в прямом смысле слова. И был создан "Союз Маэдроса", который назвали так
потому, что поначалу он собственно из одного Маэдроса и состоял.
Занявшиеся наконец долгожданными междусобойчиками эльфы для порядка
выделили союзу совсем немного бойцов, так что основной ударной силой у
Маэдроса вдруг оказались люди и гномы. Только давний приятель Маэдроса
Фингон Фингольфинович решился пойти на битву, да засидевшийся в Гондолине
Тургон в последний момент воспылал боевым духом, и тоже выдвинул войско.
Армии долго маневрировали, строились, перестраивались и снова
строились по новой. А когда все было готово, Фингон воскликнул:
- День настал! Смотрите все, день настал, а ночь проходит.
И хотя факт наступления дня ни для кого секретом не был, но тем не
менее войска пришли в возбуждение, и начали битву задолго до того, как
армия врага приблизилась. Моргот задрожал на своем троне, и планы его едва
не оказались нарушенными, но потом все вошло в привычную колею. Эльфы и их
союзники проявляли чудеса доблести/героизма, орки гибли десятками тысяч,
предатели изничтожались под корень, но при этом побеждали все-таки
морготовцы. Даже выдающийся успех гномьего короля Азагала, бросившегося с
