оленей, и .......... (фрагмент опущен), после чего Тулкас уснул, усталый и
довольный.
Тогда Мелькор начал строительство первого своего подземного бункера,
и оттуда истекали зло и тлетворное влияние. Реки загрязнялись, зелень
начала чахнуть и гнить, а в воздухе повисли облака удушливого дыма,
словом, Мелькор уже тогда создал те условия жизни, к которым человечеству
с таким трудом удалось придти лишь теперь. По этому поводу он считал себя
очень прогрессивным, и обижался, когда с ним не соглашались. Пока валар
соображали, что к чему, Мелькор занимался мелким хулиганством - повалил
фонарные столбы и разбил обе лампы. Вытекший керосин загорелся, и
произошел пожар, после которого так и не удалось отмыть копоть и закрасить
обгорелые пятна. Проснувшийся Тулкас с хохотом бросился в погоню, но на
этот раз Мелькору удалось уйти - валар сами удержали своего недалекого
друга, ибо земля тряслась под его шагами, и рушилось то немногое, что еще
было цело. Ауле до смерти надоело приводить планету в порядок после каждой
стычки, он сослался на неясность воли Илюватара, и от него отстали. Но
жить где-то все же было надо, и, оставив порядком взлохмаченное Средиземье
Мелькору, валар откочевали на запад, где и оборудовали свое новое жилище,
страну Валинор. Во избежание новых казусов его обнесли горами и рвами, и
хотя никто из эльфов не видел проведенной по их вершинам колючей
проволоки, вполне возможно, что была и она. В этой защищенной стране валар
хранили все, что уцелело, а также все, что делали заново. Благословенна и
свежа была эта страна, как лужайка перед дачей миллионера. Когда работы
были окончены, на холм взошли две дамы - Яванна и Ниенна. Одна сочиняла
песню, а другая плакала рядом - не то, чтобы ее кто-то обидел, а так, по
привычке. Потом Яванна запела, и никаких других звуков не слышно было в
мире, кроме разве что всхлипов все той же Ниенны, и под звуки песни
выросли два светящихся дерева, белое и желтое. Белое дерево давало свет, и
это было еще терпимо, но от желтого шел еще к тому же и сильный жар, и без
риска к нему могли подходить только валар, которым сменить обуглившееся
тело на свежее также просто, как нам поменять порванные носки на новые (до
перестройки). Варда собирала росу и сок с деревьев, наполняла ими озера, и
эти озера давали и воду, и свет, и тепло. С точки зрения экологии это было
значительно лучше, чем знаменитая Северная ТЭЦ, задуманная Мелькором еще
тогда.
Стали они жить-поживать, и добра наживать, не забывая однако, что
Мелькор не дремлет. Особенно хорошо это помнила Яванна. В порядке
гуманитарной помощи она часто, не меньше одного раза в тысячелетие,
посещала Средиземье, и, в очередной раз ужаснувшись, по возвращении
начинала нагнетать обстановку. В Средиземье тогда отправлялся Ороме, там
во мраке он бродил и буянил, разгоняя прочь зверье и слуг Мелькора, а сам
Мелькор трясся в бункере от страха. Потом он уезжал, звери вновь
собирались в стаи, слуги опять занимали положенные места, а Мелькор
переставал трястись - и все шло по-прежнему.
Так что все было готово для прихода Детей Илюватара. Как дальновидный
деятель, Илюватар выдал валарам при отправке отнюдь не всю проектную
документацию, и лишь потом сделал заявление:
- Смотрите! Я возлюбил эту землю, ибо станет она домом для Квенди и
Атани. Квенди будут и собой хороши, и работать горазды, и песни петь. Но
чтобы они не зарывались, пусть их судьба будет предопределена в нашей
музыке - помните? А вот Атани будут вроде как сами по себе, хотя в
конечном счете тоже окажется, что и они работают исключительно на мои
задумки. Но самостоятельность - вещь опасная, и поэтому в качестве
великого блага я вмонтировал в них самоликвидатор. Только не надо делать
такие кислые лица - я сказал благо, значит благо. Или кто хочет спорить?
Спорить хотел один Мелькор, но с ним Илюватар не разговаривал
принципиально, и получилось, что спорить не хочет никто.
ОБ АУЛЕ И ЯВАННЕ
(а точнее - о гномах)
Рассказывают, что своим возникновением гномы обязаны Ауле. Ему по
горло надоело постоянно ходить в подчиненных у Эру и очень хотелось самому
стать для кого-нибудь отцом народов, мудрым вождем и учителем. И создал
Ауле в своей секретной лаборатории гномов - неладно скроенных, да крепко
сшитых. Но Илюватар об этом узнал - верховный бог все же, не хрен собачий
- и вызвал Ауле на ковер. Начало разговора не предвещало ничего хорошего:
"Ты пошто, дурень, не за свое дело взялся? Я сотворил тебя, я буду творить
и других, а ты не замай. Посмотри на своих уродцев - это ведь куклы, тобою
же управляемые. Я б такое сделал - с позору удавился". Тогда Ауле ответил:
"Вы совершенно правы, шеф. Действительно, без Вашего чуткого руководства
эта работа была обречена на неудачу. Я готов при вас уничтожить эти
дефектные образцы, а расходы покрыть из своей зарплаты". И с этими словами
Ауле навел на клетку с гномами трехдюймовую пушку. Гномы жалобно запищали.
"Ишь ты, - пожалел их Илюватар, - хам-мункулусы, а тоже жить хотят. К тому
же сотрудник старался, инициативу проявлял...", - и сказал вслух: "Ладно,
убери ствол. Значит так - пусть они тоже будут. Но не забывай, парень, что
ты за них отвечаешь - раз, и что мои ребята твоих будут частенько обходить
и поколачивать, я все-таки главнее - это два. Все, свободен". Ауле уложил
своих гномов в хранилище, обмазал солидолом и оставил их там до лучших
времен.
Яванна, узнав об этой истории, устроила скандал: "Я, значит, с
травами-зверушками вожусь, ночей не сплю, а он всякую дрянь разводит, жену
не спросивши. Они теперь все мои деревья повырубят и зверей поедят".
"Ну, твои звери сами кого хочешь поедят", - оправдывался Ауле, но
тщетно.
"А деревца? Несчастные деревца?" "Вот дуру-то в жены Эру послал. Твои
деревца так и так вырубят, не мои, так его люди, и кто там еще". Яванна,
опечаленная этими словами, пошла к Манве и устроила скандал уже у него.
Манве покопался в памяти и сообщил ей, что будут в мире орлы. Идея с
орлами Яванне понравилась. "Они будут жить на моих деревьях!" - заявила
она, но Манве, которому идея с орлами тоже вдруг понравилась, ответил: "А
вот и нет. Они будут жить на скалах - на моих скалах. А в лесу... в
лесу... что б такое придумать... в лесу появятся пастухи деревьев.
Удались, женщина, я утомлен". Чуть придя в себя, Манве связался с
Илюватаром и объяснил ситуацию: "Я, - каялся Манве, - ну совсем обалдел от
этого разговора, а она долдонит свое и долдонит. Пообещал ей каких-то
пастухов деревьев, вот что теперь делать?" Илюватару совершенно не
хотелось лезть в эти распри, и он поступил самым простым способом: "Сын
мой! - сказал он. - Неужели ты думаешь, что я упустил такую мелочь? Будет
время, будут и пастухи деревьев, хотя я и сам пока слабо представляю, кто
это такие. Но я их предвидел - или ты хочешь спорить?"
Яванна же пришла к Ауле в литейку и, едва сдерживаясь, чтобы не
показать язык, небрежно сообщила: "Эру щедр, и для твоих дровосеков с
топорами теперь есть кое-какой сюрпризик".
"Прекрасно!" - ответил Ауле, а про себя подумал: "Сюрпризик или не
сюрпризик - все одно порубят твои леса. Но говорить ей это сейчас не стоит
- а то будут у нас две плачущих королевы".
О ПРИХОДЕ ЭЛЬФОВ
После того, как Мелькор разбил фонари, жизнь в Средиземье стала
мрачной. Свет деревьев туда не доставал, и под покровом темноты там
бродили диплодоки и тиранозавры. Мелькору же это было только на руку и,
собрав компанию бичей, он построил себе новую базу "Ангбанд", а
начальником поставил некоего Саурона, который был немало польщен тем, что
он, майяр, занимает теперь полковничью должность.
В Валиноре же Яванна продолжала свои подстрекательские выступления
против Мелькора, напирая на волю Илюватара и играя на самолюбии Манве.
Тулкас со смехом ее поддержал:
- Нет! То есть да! То есть я ему таких наваляю! Отщепенцу...
Но войны не получилось. Опять всплыло какое-то предрешение, и в
результате Мелькора пока оставили в покое, а Варда направилась зажигать
новые и сверхновые звезды - до сих пор в наблюдаемой вселенной были только
красные и желтые карлики, и небосвод был слишком унылым. Заодно Варда
составляла новые созвездия, и лишь врожденная интеллигентность удержала ее
от соблазна написать по небу что-нибудь нехорошее про Мелькора. Вместо
этого высоко на севере она поместила корону из семи огромных звезд -
Валакирку, знак того, что когда-нибудь Мелькор и киркой получит.
И вот настал час, когда в Средиземье появились первые эльфы. Когда
они продрали заспанные глаза, то сначала они увидели звезды, а уж потом
все остальное, и с тех пор эльфы полюбили звездный свет. Отсюда можно
сделать вывод, что они все, как один, спали на спине. Подумать только!
Лежали бы эльфы на боку, и тогда они на всю жизнь полюбили бы что-то
другое, и все пошло бы наперекосяк. От чего только не зависят судьбы мира!
Эльфы принялись слоняться по окрестностям, называть все, что
встречали, разными словами, и постепенно уверились, что кроме них никто и
ничто не умеет ни говорить, ни петь. В таком состоянии их и застал Ороме,
который в очередной раз выбрался в Средиземье поразвеяться. Услыхав чьи-то
голоса, он очень удивился, а разобравшись, обрадовался, и порадовал
сородичей в Валиноре. Манве собрал большой совет, на который явился даже
Ульмо - для него поставили специальный аквариум. Дальше затягивать с
войной было невозможно, и боевые действия начались. Эльфы, из-за которых
собственно весь сыр-бор и разгорелся, в драке, однако, участия не
принимали, более того, они даже не знали, что там такое творится за
горизонтом - ну земля трясется, ну вспышки какие-то, столбы дыма
грибообразные подымаются - так ведь мир новый, может быть, так оно и
положено.
Долго долбали великие друг друга, испоганили множество земель, нарыли
сотни воронок, но зажали-таки Мелькора в угол, и пришлось ему схватиться с
Тулкасом. Что из этого вышло, догадаться не трудно. Истосковавшегося
Тулкаса еле оттащили от бесчувственного Мелькора, которого великий
воитель, вошедши в раж, добивал ногами. В коридоры Ангбанда валар наспех
запихнули несколько сотен тонн тротила, и после взрыва решили, что больше
тут делать нечего, но Саурон успел вывести остатки гарнизона через
аварийный тоннель. Мелькора же связали по руками и ногам, завязали глаза,
заткнули рот, уши и прочие отверстия на теле и привели в Валинор. Суд был
скорый и справедливый - Мелькору дали три эпохи строгого режима и сослали
в крепость Мандоса, по сравнению с которой камера в замке Иф показалась бы
прогулочной террасой.
А валар снова собрались на совет, и мнения их разделились в споре.
Ульмо за стеклом упрямо булькал, что эльфов следует оставить в Средиземье,
и пусть там разбираются, как хотят. Но большинство решило, что они
прекрасно впишутся в интерьер Валинора, и поэтому эльфов надо навсегда
усадить у ног великих в сиянии деревьев.
Но эльфы сначала не пожелали идти к ногам. В немалой степени этому
способствовали слухи о Черном Всаднике на Черном Коне, который с самого
подъема изредка наезжал из темноты и пожирал попавшихся. Достоверно
неизвестно, что это был за всадник - провокация Мелькора, чтоб эльфы
боялись валар, или провокация валар, чтоб эльфы боялись Мелькора - но в
итоге они стали опасаться всех. Кроме того, им было известно, что во
времена расцвета Ангбанда Мелькор ставил над эльфами бесчеловечные
