переворачиваются в гробах авторы пьес, романов и симфоний.
Наступило новое время.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НОВОЕ ВРЕМЯ
46. ПЕТР I, ЕГО ЖЕНА АВДОТЬЯ И СЫН АЛЕКСЕЙ
Авдотья Лопухина была первой женой Петра. Когда ее выдали замуж ей не
было и шестнадцати. Через два года царь решил, что жена уже стара.
- Государству нужна молодая кровь, - объяснил он приближенным и
сблизился с Анной Монс, которая была года на три старше. Не в трех дело.
Авдотью заточили в монастырь.
По келье, где сидела царственная монахиня шныряли крысы, от каменных
стен леденела простыня. Караульный офицер Глебов поднес царице меховую
полость.
Авдотья влюбилась.
"Лапушка мой, когда дождусь я тебя?" - писала она в письмах Глебову.
Аккуратный офицер на каждом письме ставил пометку: "От царицы Авдотьи".
Как-то среди пиров и военных кампаний Петр вспомнил о заточенной
супруге.
Посланные лазутчики раздобыли письма.
Царицу били батогами, а Глебова, переломав ему кости, посадили на
кол. Стояла зима и казнимого, чтобы не замерз, одели в козий тулуп.
Анна Монс тоже сошла, на горизонте маячила Анна Скваронская,
государству по-прежнему надобилась молодая горячая кровь...
Надо сказать, что с родственниками Петру вообще не везло.
Например, сын Алексей долго жил в Италии.
- Обленится, растеряет деловые качества, - беспокоился государь. И
тут были посланы лазутчики и те обманом привезли царевича с женой в
Россию.
- Как-то неладно получилось, - сообразил отец, - собственное дитя аки
татя в повозке через всю Европу приволокли. Надо ему для порядка обвинение
какое-нибудь выставить, что ли. Под стражей подержать.
Царевичу предъявили обвинение в государственной измене и казнили.
- Ведь вот какая петрушка получается! - удивился император. - Стоит
замахнуться... Охо-хо! Что там у нас на очереди?
На очереди была война со шведами, поход на Хиву, открытие пролива
между Азией и Америкой, бритье бород и введение декольте у дам.
Разве тут до своих детей!
47. МАДАМ ДЕ ПОМПАДУР
Однажды мадам де Помпадур прибежала к своему Людовику и потребовала,
чтобы он казнил кавалера д'Аронвиль.
- Но у меня есть более важные дела! - запротестовал король.
Мадам была непреклонна.
- Хорошо, я займусь его проступком потом.
- Немедленно. Сию же минуту!
- Ну, ладно. Он что - виноват в государственной измене?
- Нет.
- Гугенот? Враг церкви?
- Не скажу.
- Гм, но не могу же я казнить подданного, не зная, в чем его вина, -
усомнился король. - Может быть, крошка шепнет мне на ушко, чем так
рассердил ее этот мужлан?
Мадам зарделась и шепнула.
- А-а, это совсем другое дело! - сказал король. - Надо же... А ведь
такой ладный, крепкий на вид.
Кавалеру отрубили голову. В те годы от лиц приближенных к престолу
требовалось качеств больше чем, теперь. И спрашивали с них жестче.
48. НЬЮТОН
У великого математика Ньютона была бездна достоинств.
Во-первых он оригинально мыслил. Когда его кошка родила двух котят,
он приказал прорезать в двери рядом с дыркой, через которую ходила мать,
еще две дырки поменьше.
- Им хватит одной, старой! - сказала служанка.
- Во всем должен быть порядок и ясность, - объяснил он ей. - И во
Вселенной и в доме.
Для того, чтобы вывести закон всемирного тяготения работал почти
десять лет.
Когда на Ученом совете доложил суть открытия, председательствующий
спросил:
- Какие будут вопросы к докладчику?
Встал один нахальный академик и сказал:
- И это называется закон? Земля тянет вниз, все на нее и валится.
Дураку ясно... Вы долго над ним работали?
Ньютону стало неудобно: отвлекаешь внимание занятых людей какими-то
пустяками.
- Да нет, - смущаясь, ответил он, - ерунду, самую малость. Сидел
однажды в саду, вдруг вижу - яблоко с дерева - бряк! Тут всякий бы
сообразил.
Такой ответ очень понравился и Ньютону не набросали черных шаров.
Так же тихо, скромно он понаделал столько открытий и вывел столько
законов природы, что правительство ахнуло, ему дали дворянство и избрали в
палату лордов.
Среди баронетов и герцогов он несколько лет просидел молча и вдруг
однажды попросил слова.
Лорды заволновались, некоторые даже привстали со своих мест. Пресса,
если она была в то время в этом месте, заточила перья. Ну вот, сейчас он
скажет такое!..
- Закройте, пожалуйста, форточку, тут очень дует! - сказал ученый.
Вся Англия взвыла от восторга.
49. ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО
Человечество давно интересовал вопрос: "Совместимы ли гений и
злодейство?" Может ли преступник создавать прекрасное?
Первыми на практике это проверили чиновники персидского царя Дария.
- Наскальный рельеф в честь вашего триумфа? Чтобы в пол горы и ни
снизу ни сверху вражьей руке не дотянуться? Будет сделано... А ну,
пригнать сюда полторы тыщи преступников. Каждого привязать на веревку,
спустите со скалы. Пускай висят и высекают. Как свое отваял, веревку
обрезать, пускай летит вниз. На одних харчах сколько сэкономим!
Рельеф, гигантский, поражающий воображение изваяли. Правда, тут
трудно понять, кто были преступниками, да и имя автора затерялось.
В более близкие к нам времена вклад в решение этого вопроса попытался
вложить римский император Август. При его дворе мотался поэт Публий Овидий
Назон. Это был безусловно выдающийся поэт, но черт его тянул за язык и
помимо классических сюжетов он изредка задевал злободневные темы. Так
однажды возьми и напиши:
- Жестокая мачеха готовит смертельный яд...
И - бац! - умирают сразу все законные наследники Августа. Остается
одна бездетная жена императора. Молва утверждает...
Тут, конечно, поднимается шум. Жена кричит: "Я так это не оставлю!
Это что за намеки?" Август говорит: "Опять этот поэтишка! Прямой какой-то
государственный преступник. Сошлем-ка его подальше к диким готам.
Посмотрим, сможет ли он там писать свои коварные стихи?"
И грузят поэта на корабль и увозят к чертовой матери на самый край
римской земли. И там поэт бродит среди черноморских ковылей и овец,
бормочет свои чудесные гекзаметры и умирает.
Однако, тут мы должны признаться, что эксперимент поставленный
императором тоже не был чистым: какой же Овидий законченный преступник?
Тут нам на помощь приходят почти что наши современники - музыкальные
критики, которые жили в одно время с композиторами Моцартом и Сальери.
"Итак, приступим, - решили они. - Ну с Моцартом все ясно, а вот
Сальери: сможет ли он сочинять музыку, если заставить его совершить
преступление? Сможет ли он, подлая душа, создавать после этого прекрасные
симфонии?"
И они покупают в аптеке яд и подсовывают этот яд Сальери.
- Вы только подумайте, - нашептывают они, - ваш друг Моцарт совсем
обнаглел - тридцать вторую симфонию валяет. С пяти лет гаденыш сочиняет.
Сколько можно? А такие как Вы - в тени. Вот вам пакетик, щепоточку в рюмку
и порядок.
Далее мнения историков расходятся, но по нашему глубокому убеждению
Сальери, хотя и завидовал Моцарту и писал не в пример хуже, от такого
гнусного предложения наотрез отказался.
- Ну, надо же! Тема горит, - долго сокрушались музыкальные
специалисты. - Прямо хоть обоих трави.
На их счастье Моцарт простудился и умер.
И вот тогда они не растерялись: быстренько распространили слух -
Моцарт отравлен. Кем? Сальери. И сразу же их научная тема приобрела
результат и законченную форму: "Гений и злодейство несовместимы".
Между прочим, музыковеды яд в аптеку так и не вернули.
50. ГАВРИЛА ДЕРЖАВИН
Под хорошее настроение и начитавшись Дидерота, императрица Екатерина
велела привести ей поэта. Томила мысль иметь собственного Лафонтена.
Привели Гаврилу Державина.
- Говорят, ты, сударь, зело в версификациях искусен? - милостиво
спросила императрица.
Гаврила поклонился.
- Ну, почитай, а мы послушаем.
- Дней бык пег, медленна лет арба, - начал было поэт.
Лицо самодержицы потеряло плезир.
- Мой стих трудом громаду лет прорвет, - стал читать Гаврила другое.
- Их кант нихт ферштеен! И это стихи? - прервала его императрица
по-немецки. - Придется тебе, голубчик, ехать обратно в свои Петушки.
Поэт понял: карьера трещит по швам.
- Богоподобная царица киргиз-кайсацкая орда... - начал он, заикаясь.
Самодержица расцвела.
- Вот это другое дело! - сказала она. - Граф Панин, определите его ко
двору, да припишите деревеньку душ двести.
"Талантлив, шельмец, - подумал граф, затачивая гусиное перо. -
Глядишь, и лучшим, талантливейшим поэтом эпохи станет!"
51. МАРАТ И ВЕЛИКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Великая Французская революция, как всякая революция, была торжеством
Разума и Нравственности.
Для начала вожди революции решили противопоставить разум
католическому мракобесию. Для этого артистку Терезу Обри нарядили в белую
хламиду, надели ей на голову красную шапочку, а в руки дали копье.
Под радостные клики народа Богиню Разума сперва провели под сводами
Собора Парижской богоматери, а затем провезли под звуки пушечных салютов в
Конвент. Там депутаты, стоя, приветствовали небожительницу.
- Ну, вот, Богиня ушла, теперь примем несколько очередных решений, -
сказали депутаты, рассаживаясь по местам. - Главное - как пополнить казну.
Разумно отобрать у церкви имущество. Священников, не подчиняющихся этому
решению обезглавливать. Соборы? Соборы изъять... Сколько будет новых
складов, тюрем, конюшень!
В конвент Богиню Разума привел прокурор Шометт. Теперь именно он
кинулся исполнять решение конвента.
- И что это он так старается? - усомнились депутаты. - Конфискует,
расстреливает. Ишь, сколько власти набрал. Сегодня он священников, а
завтра нас...
Не долго думая, они отправили прокурора на гильотину.
Разум торжествовал.
А вот среди столпов Нравственности особенно выделялся Друг народа
Марат. К нему каждый мог прийти и доложить свое дело.
Девицу Шарлоту Корде Друг народа принял голышом, сидя в ванне.
- Что у тебя за дело? - сурово спросил член Конвента.
- Письмо из провинции. Там заговор, - пролепетала девица. Она была не
замужем и впервые видела голого мужчину.
- Подойди поближе!
Дрожа всем телом Шарлота приблизилась.
- Что ты боишься, дурочка? Никогда не видела народного трибуна? -
ласково спросил Друг народа.
Он хотел было обнять девицу, но вспомнил про заговор.
"Опять аристократы! - подумал он. - Слишком мы либеральны с ними".
В семье Корде уже были расстреляны отец и два сына.
Когда Марат начал мокрыми руками вскрывать письмо, Шарлота выхватила
из-за лифа кинжал и вонзила его в спину великого человека.
Девушку тотчас казнили.
Опечатывая квартиру, где было совершено убийство, хозяин дома сказал:
- А ля гер, ком а ля гер! - он был старый солдат и путал обычную, по
правилам, войну с революцией.
Кстати, тут удобно сказать несколько слов, как казнили.
Вопрос: кого казнить? - решался в рабочем порядке. Сперва казнили
врагов-аристократов, потом - своего брата революционера.
А вот - как?
Выручил скромный доктор из провинции. Мсье Гильотен механизировал
топор: лезвие отделил от топорища, привязал к лезвию две веревки,
перебросил их через блоки. Рядом он поставил корзину для отрубленных
голов.
История бережно сохранила расчет: сколько тонн пороха и тысяч пуль
