Andrzej Sapkowski "Ziote popoludme"
АНДЖЕЙ САПКОВСКИЙ
ЗОЛОТОЙ ПОЛДЕНЬ
Июльский полдень золотой
Сияет так светло...
Льюис Кэрролл,
"Алиса в Стране Чудес"(1)
Полдень обещал быть просто изумительным, как и большинство тех
прелестных полдней, которые существуют исключительно для того, чтобы
проводить их в долгом-предолгом и сладком far niente(2), пока окончательно
не утомишься роскошным ничегонеделанием. Конечно, столь благостного
расположения духа и тела невозможно достичь просто так, за здорово живешь,
без подготовки и без плана, а запросто развалившись где попало. Нет,
дорогие мои. Это требует предварительной активности как интеллектуального,
так и физического характера. Безделье, как говорится, надобно заслужить.
Поэтому, чтобы не терять ни одной из скрупулезно подсчитанных минут,
из которых, как правило, и складываются эти роскошные часы, я приступил к
делу, а именно: отправился в лес и вступил в него, проигнорировав
установленную на опушке предостерегающую табличку "ОСТОРОЖНО: БАРМАГЛОТ".
Без губительной в таких случаях поспешности я отыскал соответствующее
канонам искусства дерево и влез на оное. Затем отобрал подходящую ветвь,
руководствуясь при выборе теорией о revolutionibus orbium ccoelestium(3).
Что, чересчур умно? Тогда скажу проще: я выбрал ветвь, на которой в
течение всей второй половины дня солнце будет пригревать мне шкурку.
Солнышко пригревало, кора дерева благоухала, пташки и насекомые
распевали на разные голоса свои извечные песни. Я улегся на ветке, изящно
свесил хвост, положил подбородок на лапы и уже собрался было погрузиться в
вышеупомянутую благостную дрему, уже готов был продемонстрировать всему
миру свое безбрежное к нему безразличие, как вдруг высоко в небе заметил
темную точку.
Точка быстро приближалась. Я приподнял голову. В нормальных условиях
я, возможно, и не снизошел бы до того. чтобы обращать внимание на
приближающиеся темные точки, поскольку в нормальных условиях такие точки
чаще всего оказываются птицами. Но в Стране, в которой я временно
пребывал, условия нормальными не были. Летящая по небу темная точка при
ближайшем рассмотрении могла оказаться, например, роялем.
Однако статистика уже неведомо в который раз оправдала свой титул
царицы наук. Правда, приближающаяся точка не была птицей в классическом
этого слова понимании, однако и до рояля ей было далеко. Я вздохнул,
поскольку предпочел бы рояль. Рояль, если только он не летит по небу
вместе с вращающимся стульчиком и сидящим на нем Моцартом, есть явление
преходящее и не раздражающее ушей. Радэцки же - а это был именно Радэцки -
умел быть явлением много шумным, утомительным и несносным. Скажу не без
ехидства: это в принципе было все, что Радэцки умел.
- А нет ли у котов аппетита на летучих мышей? - проскрипел он,
накручивая круги над моей головой и моей веткой. - Так нет ли у котов
аппетита на летучих мышей, спрашиваю?
- Выметайся, Радэцки.
- Ax, какой ты вульгарный, Честер, хааа-хааа! Do cats eat bats?(4) Так
нет ли у котов аппетита на летучих мышей? И нет ли, случайно, у летучих
мышей аппетита на котов?
- Ты явно хочешь мне что-то сказать. Давай выкладывай и удаляйся!
Радэцки уцепился коготками за ветку повыше моей, повис головой вниз и
свернул перепончатые крылышки, приняв тем самым более приятную для моих
глаз внешность мыши из антиподов.
- А я что-то знаю! - тонко пискнул он.
- Наконец-то! Природа безгранична в милости своей.
- Гость! - запищала мышь, изгибаясь словно акробат. - Гость посетил
Страну. Наста-а-ал весё-ё-ёлый дееень! У нас гость, Честер! Настоящий
гость!
- Ты видел собственными глазами?
- Нет... - Он смутился, пошевелил огромными ушами и смешно покрутил
блестящей пуговкой носа. - Не видел. Но мне об этом сказал Джонни
Катерпиллер.
Несколько секунд меня не покидало желание как следует и не выбирая
выражений отчитать его за то, что он нарушил мою сиесту, распространяя
непроверенные слухи, однако я удержался. Во-первых, у Джонни "Блю"
Катерпиллера было множество изъянов, но склонность к безответственному
трепу и фантазированию не входила в их число. Во-вторых, хотя гости в
Стране и были явлением достаточно редким, как правило, будоражащим, однако
же случались весьма регулярно. Вы не поверите, но однажды к нам даже попал
инка, вконец одуревший от листьев коки или какой-то другой доколумбовой
пакости. Вот с ним была потеха! Он метался по округе, приставал ко всем,
что-то излагал на никому не понятном языке, кричал, плевался, брызгал
слюной, угрожал всем обсидиановым ножом. Но вскоре отбыл, причем навсегда,
как и все. Отбыл эффектно, жестоко и кроваво. Им занялась королева Мэб и
ее свита, обожавшая именовать себя Владыками Сердец. Мы называем их просто
Червями. Les Coeurs(5).
- Я полетел, - неожиданно известил Радэцки, прервав мои размышления. -
Лечу сообщить другим. О госте, стало быть. Ну, привет. Честер.
Я растянулся на ветке, не удостоив его ответом. Он его не заслужил. В
конце концов, ведь котом был я, а он всего-навсего мышью, хоть и летучей,
тщетно пытающейся выглядеть миниатюрным графом Дракулой.
Что может быть хуже, чем идиот в лесу?
Тот из вас, который крикнул, мол, ничто, был не прав. Есть кое-что
похуже, чем идиот в лесу.
Это кое-что - идиотка в лесу.
Идиотку в лесу - внимание, внимание! - можно узнать по следующим
приметам: во-первых, ее слышно на расстоянии полумили, во-вторых, каждые
три-четыре шага она неуклюже подпрыгивает, напевает, разговаривает сама с
собой, в-третьих, валяющиеся на тропинке шишки пытается пнуть ногой, но не
попадает ни по одной.
И наконец, заметив вас, возлежащего на ветке дерева, восклицает "Ох!"
и начинает на вас нахально пялиться.
- Ox! - сказала идиотка, задирая голову и нахально пялясь на меня. -
Привет, котик!
Я улыбнулся, а идиотка, хоть и без того болезненно бледная, побледнела
еще больше и заложила ручки за спину. Чтобы скрыть их дрожь.
- Добрый день, сэр котик, - пробормотала она, после чего сделала
книксен. Не скажу, чтобы очень уж грациозно.
- Bonjour, ma fille(6), - ответил я, не переставая улыбаться. Мой
французский, как вы догадываетесь, имел целью сбить идиотку с панталыку. Я
еще не решил, как с ней поступить, но не мог отказать себе в удовольствии
позабавиться. А сконфуженная идиотка - штука весьма забавная.
- Ou est chatte?(7) - неожиданно пропищала идиотка. Как вы, несомненно,
догадались, это не была беседа. Просто первая фраза из учебника
французского языка. Тем не менее - реакция любопытная.
Я поудобнее расположился на ветке. Медленно, чтобы не пугать идиотки.
Я уже упоминал, что еще не решил, как поступать дальше. Конечно, я не
боялся поссориться с Les Coeurs, узурпировавшими исключительное право
уничтожать гостей и резко реагировавшими, если кто-то осмеливается лишить
их этого права. Я, будучи котом, естественно, чихал на их исключительные
права. Я чихал, кстати сказать, вообще на все права. Поэтому у меня уже
случались небольшие конфликты с Les Coeurs и их королевой, рыжеволосой
Мэб. Я не боялся таких конфликтов. Даже провоцировал их всякий раз, как
только у меня было к тому желание. Однако сейчас я как-то особого желания
не ощущал. Но свое положение на ветке поправил. В случае чего я
предпочитал завершить дело одним прыжком, ибо гоняться за идиоткой по лесу
у меня не было ни малейшего желания.
- Я никогда в жизни, - сказала девочка чуть дрожащим голосом, - не
видела улыбающегося кота. Такого, как ты.
Я пошевелил ухом, дав ей понять, что ничего нового она мне не сказала.
- У меня есть кошка, - сообщила она. - Мою кошку зовут Дина. А как
зовут тебя?
- Ты здесь гость, дорогая девочка. Так что вначале представиться
должна ты.
- О, прошу прощения. - Она сделала книксен и опустила глаза. А жаль,
поскольку глаза у нее темные и для человека очень красивые. -
Действительно, это было невежливо. Первой должна была представиться я. -
Меня зовут Алиса. Алиса Лидделл. Я оказалась здесь, потому что вошла в
кроличью нору. Вслед за белым кроликом с розовыми глазами. На нем была
жилетка. А в жилетном кармашке - часы.
"Инка, - подумал я. - Говорит понятно, не плюется, у нее нет
обсидианового ножа. Но все равно - инка".
- Покуривали травку, мисс? - спросил я вежливо. - Глотали
барбитуратики? А может, набрались амфитаминчиков? Ма foi(8), рановато же
теперь детишки начинают.
- Не поняла ни словечка, - покрутила она головой. - Не поняла ни
слова, котик, из того, что ты сказал. Ни словечка. Ни словечечка!
Она говорила странно, а одета была - только теперь я обратил внимание
- еще страннее. Расклешенное платьице, фартучек, воротничок с
закругленными уголками, короткие рукавчики с оборочками, чулочки... Да,
черт побери, чулочки. И туфельки на ремешках. Fin de siecle(9), чтоб мне
провалиться. Значит, наркотики и алкоголь скорее всего следовало
исключить. Если, конечно, ее наряд не был костюмом. Она не могла попасть в
Страну прямо с представления в школьном театре, где играла Маленькую Мисс
Мафет(10), сидящую на песке рядом с пауком. Или прямо с вечеринки, которой
юная труппа отмечала успех спектакля, горстями поглощая порошок. Именно
это, после некоторого раздумья решил я, было наиболее вероятно.
- Тогда что же мы принимали? - спросил я. - Какое вещество позволило
нам достичь особого состояния сознания? Какой препарат перенес нас в
Страну Чудес? А может, мы просто неумеренно пили теплый gin and tonic?(11)
- Я? - покраснела она. - Я ничего не пила... То есть только один
малюсенький глоточек... Ну, может, два... Или три... Но ведь на бутылочке
была бумажка с надписью "Выпей меня". Это никак не могло мне повредить.
- Ну, буквально я прямо-таки слышу Дженис Джоплин(12).
- Простите?
- Не важно.
- Ты хотел сказать, как тебя зовут.
- Честер. К твоим услугам.
- Честер находится в графстве Чешир, - гордо сообщила она. - Я недавно
учила в школе. Значит, ты Чеширский Кот? А как ты собираешься мне
услужить? Сделаешь что-нибудь приятное?
- Просто не сделаю тебе ничего неприятного, - улыбнулся я, показывая
зубы и окончательно решив все-таки отправить ее в распоряжение Мэб и Les
Coeurs. - Считай это услугой. И не рассчитывай на большее. До свидания.
- Хм-м-м... - замялась она. - Хорошо, сейчас я уйду... Но сначала...
Скажи, что ты делаешь на дереве?
- Лежу в графстве Чешир. До свидания.
- Но я... Я не знаю, как отсюда выйти.
- Я просто хочу, чтобы ты удалилась, - пояснил я. - Потому что если ты
намерена выйти совсем, то это напрасный труд, Алиса Лидделл. Отсюда выйти
невозможно.
- Не поняла?
- Отсюда невозможно выйти, дурашка. Надо было смотреть на обратной
стороне бумажки. Той, что была на бутылочке.
- А вот и неправда, - задиристо заявила она. - Я погуляю здесь, а
потом вернусь домой. Я должна. Я хожу в школу и не могу пропускать уроки.
Кроме того, мама по мне соскучится. И Дина. Дина - моя кошка. Я тебе
говорила? До свидания, Чеширский Кот. А не будешь ли ты настолько любезен,
чтобы сказать, куда ведет эта тропинка? Куда я попаду, если пойду по ней?
Там кто-нибудь живет?
- Там, - указал я легким движением головы, - живет Арчибальд Хейджо,
