Йеннифэр? Как это началось?
Ведьмак улыбнулся.
- Началось с того, что нам с Лютиком нечего было есть, и мы решили
наловить рыбы.
- Надо понимать, вместо рыбы ты поймал Йеннифэр?
- Не совсем так. Я расскажу, как было. Но, если не возражаешь, после
ужина - я немного проголодался.
- Тогда пошли. Я взяла все, что требовалось.
Ведьмак направился к выходу, еще раз повел глазами по пещерной
теплице.
- Нэннеке?
- А?
- Половина того, что здесь растет, не встречается нигде в мире. Я не
ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Больше половины.
- В чем причина?
- Если я скажу, что причиной тому милость богини Мелитэле, тебе,
вероятно, этого будет недостаточно?
- Скорее всего, да.
- Так я и думала. - Нэннеке улыбнулась. - Видишь ли, Геральт, наше
яркое солнце все еще светит. Но уже не так, как раньше. Хочешь, почитай
книжки. А ежели не хочешь тратить на это времени, то, может, тебя
удовлетворит, если я скажу, что хрусталь, из которого сделаны окна в
кровле, действует как фильтр. Он отсеивает убийственные лучи, которых в
солнечном свете все больше. Поэтому здесь живут растения, которых в
естественных условиях нигде в мире не встретить.
- Понял, - кивнул ведьмак. - А мы, Нэннеке? Как с нами? Ведь и на нас
светит то же солнце. Не следует ли и нам попрятаться под такие стекла?
- В принципе следует, - вздохнула жрица. - Но...
- Что "но"?
- Но уже поздно.
__________________________________________________________________________
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
1
Сом выставил усастую голову, сильно рванул, забился, взбурлил воду,
сверкнул белым брюхом.
- Осторожнее, Лютик! - крикнул ведьмак, упираясь каблуками в мокрый
песок. - Держи, черт...
- Держу... - прокряхтел поэт. - Мать моя, ну чудовище! Не рыба -
левиафан! Жратвы будет, боги!
- Трави, трави, а то бечева порвется!
Сом прильнул ко дну, рывком кинулся вниз по течению, в сторону
излучины. Бечева зазвенела, перчатки Лютика и Геральта задымились.
- Тяни, Геральт, тяни! Не отпускай, запутается в корнях!
- Бечева лопнет!
- Не лопнет! Тащи!
Они напряглись, потянули. Бечева со свистом рассекала воду,
вибрировала, разбрасывала капли, блестевшие, словно ртуть, в лучах
восходящего солнца. Сом вдруг вынырнул, закружил под самой поверхностью
воды, напряжение бечевы ослабло. Они принялись быстро выбирать слабину.
- Завялим, - засопел Лютик. - Отвезем в деревню и велим завялить. А
головизна пойдет на уху!
- Осторожнее!
Чувствуя под брюхом мелководье, сом вывалился из воды до половины
двухсаженного тела, дернул головой, хлестнул плоским хвостом, резко
ринулся в глубину. Перчатки снова задымили.
- Тяни! Тяни! На берег его, рыбью душу!!!
- Бечева трещит! Трави, Лютик!
- Выдержит! Не боись! А из головы... уху сварим...
Снова подтянутый ближе к берегу сом взвертелся и принялся яростно
рвать бечеву, словно давая понять, что так легко не даст засунуть себя в
горшок. Брызги взвились на сажень вверх.
- Шкуру продадим... - Лютик, упираясь и покраснев от натуги, тянул
бечеву обеими руками. - А усы... Из усов сделаем...
Никто никогда не узнает, что собирался поэт сделать из сомовьих усов.
Бечевка с треском лопнула, и рыбаки, потеряв равновесие, повалились на
мокрый песок.
- А, чтоб тебя! - рявкнул Лютик так, что эхо пошло по камышам. -
Сколько жратвы пропало! Чтоб ты сдох, рыбий хвост!
- Говорил я, - Геральт отряхнул брюки, - говорил, не тяни силой!
Испортачил ты все, друг мой Лютик. Рыбак из тебя, как из козьей задницы
труба.
- Неправда, - обиделся трубадур. - То, что это чудовище вообще
заглотало наживку, моя заслуга.
- Интересно. Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь закинуть крюк.
Бренькал на лютне и драл глотку на всю округу, ничего больше.
- Ошибаешься, - ухмыльнулся Лютик. - Когда ты уснул, я снял с крючка
живца и нацепил дохлую ворону, которую нашел в кустах. Хотел утром
посмотреть на тебя, когда ты эту ворону вытянешь. А сом купился на ворону.
На твоего живца хрен бы что клюнуло.
- Клюнуло-клюнуло. - Ведьмак сплюнул в воду и принялся наматывать
бечеву на деревянную крестовину. - А порвалось, потому что ты тянул
по-дурному. Чем болтать, сверни лучше остальные лесы. Солнце взошло, пора
в дорогу. Я пошел собираться.
- Геральт!
- Что?
- На второй лесе тоже что-то есть... Нет, тьфу ты, просто что-то
зацепилось. Ты смотри, держит словно камень, не справиться! Ну... пошло.
Ха, ха, глянь! Не иначе барка времен короля Дезмода! А большая, едри ее...
Глянь, Геральт!
Лютик, конечно, преувеличивал. Вытянутый из воды клубок прогнивших
веревок, остатков сетей и водорослей был большой, но до барки времен
легендарного короля ему было далеко. Бард распластал добычу на песке и
начал копаться в ней мыском ботинка. В водорослях кишмя кишели пиявки,
бокоплавы и маленькие рачки.
- Эй! Глянь, что я нашел!
Геральт, заинтересовавшись, подошел. Находка оказалась щербатым
глиняным кувшином, чем-то вроде двуручной амфоры, запутавшейся в сети,
черной от сгнивших водорослей, колоний ручейников и улиток, покрытой
вонючим илом.
- Ха! - гордо воскликнул Лютик. - Знаешь, что это?
- А как же! Старый горшок.
- Ошибаешься, - возвестил трубадур, щепкой соскребая с сосуда
раковины и окаменевшую глину. - Это не что иное, как волшебный кувшин.
Внутри сидит джинн, который исполнит три моих желания.
Ведьмак хохотнул.
- Смейся-смейся. - Лютик покончил с очисткой, наклонился и постучал
по амфоре. - Слушай-ка, на пробке печать, а на печати волшебный знак.
- Какой? Покажи.
- Ишь ты! - Поэт спрятал кувшин за спину. - Еще чего. Я его нашел, и
мне полагаются все желания.
- Не трогай печать! Оставь кувшин в покое!
- Пусти, говорю! Это мой!
- Лютик, осторожнее!
- Как же!
- Не трогай! О дьявольщина!
Из кувшина, который во время возни упал на песок, вырвался светящийся
красный дым.
Ведьмак отскочил и кинулся за мечом. Лютик, скрестив руки на груди,
даже не шевельнулся.
Дым запульсировал и на уровне головы поэта собрался в неправильной
формы шар. Потом превратился в карикатурную безносую голову с огромными
глазищами и чем-то вроде клюва. В голове было около сажени диаметра.
- Джинн, - проговорил Лютик, топнув ногой, - я тебя освободил, и
отныне я - твой повелитель. Мои желания...
Голова защелкала клювом, который был вовсе не клювом, а чем-то вроде
обвислых, деформированных и меняющих форму губ.
- Беги, - крикнул ведьмак. - Беги, Лютик?
- У меня, - продолжал Лютик, - следующие желания. Во-первых, пусть
как можно скорее удар хватит Вальдо Маркса, трубадура из Цидариса.
Во-вторых, в Каэльфе проживает графская дочка Виргиния, которая никому не
желает давать. Пусть мне даст. В-третьих...
Каково было третье желание Лютика, никому узнать не дано. Чудовищная
голова выкинула две ужасающие лапы и схватила барда за горло. Лютик
захрипел.
Геральт в три прыжка подскочил к голове, взмахнул серебряным мечом и
рубанул от уха, через середину. Воздух завыл, голова пыхнула дымом и резко
выросла, удваиваясь в размерах. Жуткая пасть, тоже значительно
увеличившаяся, раскрылась, защелкала и взвизгнула, лапы дернули
вырывающегося Лютика и прижали его к земле.
Ведьмак сложил пальцы Знаком Аард и послал в голову максимальную
энергию, какую только ему удалось сконцентрировать. Энергия, превратившись
в охватившем голову свечении в ослепительный луч, ударила в цель.
Громыхнуло так, что у Геральта зазвенело в ушах, а от взрывной волны аж
зашумели ивы. Чудовище оглушительно зарычало, еще больше раздулось, но
отпустило поэта, взметнулось вверх, закружилось и отлетело к поверхности
воды, размахивая лапами.
Ведьмак кинулся оттаскивать неподвижно лежащего Лютика, и тут его
пальцы наткнулись на засыпанный песком круглый предмет.
Это была латунная печать, украшенная знаком изломанного креста и
девятиконечной звезды.
Висящая над рекой голова уже вымахала до размеров стога сена, а ее
раскрытая орущая пасть напоминала ворота овина средних размеров. Вытянув
лапы, чудовище напало.
Геральт, не зная, что делать, зажал печать в кулаке и, выставив руку
в сторону нападающего, выкрикнул формулу экзорцизма, которой некогда его
научила одна знакомая богослужительница. Никогда раньше он этой формулой
не пользовался, поскольку в суеверия принципиально не верил. Эффект
превзошел все ожидания.
Печать зашипела и раскалилась, обжигая ладонь. Гигантская голова
замерла в воздухе над водой. Повисев так минуту-другую, она взвыла,
зарычала и превратилась в пульсирующий клуб дыма, в огромную клубящуюся
тучу. Туча тонко взвизгнула и с невероятной скоростью помчалась вверх по
течению реки, оставляя на поверхности воды бурлящую полосу. Через
несколько секунд исчезла вдали, только вода еще какое-то время приносила
понемногу утихающий вой.
Ведьмак наклонился к поэту, стоящему на коленях на песке.
- Лютик? Ты жив. Лютик? Черт тебя побери! Что с тобой?
Поэт замотал головой, замахал руками и раскрыл рот для крика. Геральт
поморщился и прикрыл глаза - у Лютика был хорошо поставленный, звучный
тенор, а при сильном испуге он мог достигать невероятных высот. Но то, что
вырвалось из горла барда, было едва слышным скрипом.
- Лютик! Что с тобой? Ну не молчи же!
- Х-х-х...е-е-е...кх...кх-х-уррва!
- Тебе больно? Что с тобой. Лютик?
- Х-х-х...к-к-ку-курррва...
- Замолчи. Если все в порядке, кивни.
Лютик сморщился, с превеликим трудом кивнул, перевернулся на бок,
скорчился, и его тут же вырвало кровью.
Геральт выругался.
2
- Боги милостивые! - Стражник попятился я опустил фонарь. - Что с
ним?
- Пропусти нас, добрый человек, - тихо сказал ведьмак, поддерживая
скорчившегося в седле Лютика. - Ты же видишь, мы спешим.
- Вижу, - сглотнул стражник, глядя на бледное лицо поэта и его
заляпанный черной запекшейся кровью подбородок. - Ранен? Это скверно
выглядит.
- Я спешу, - повторил Геральт. - Мы в пути с рассвета. Пропустите
нас, пожалуйста.
- Не можем, - сказал другой стражник. - Через ворота можно входить
только от восхода до заката. Ночью не можно. Приказ. Не можно никому,
разве что со знаком короля аль ипата. Ну и еще, если гербовый вельможа.
Лютик захрипел, скорчился еще больше, оперся лбом о гриву коня,
затрясся, дернулся в сухом позыве. По шее лошади, изукрашенной засохшими
"извержениями", потекла очередная струйка.
- Люди, - сказал Геральт как можно спокойнее, - вы же видите, ему
плохо. Мне нужен кто-нибудь, кто его вылечит. Пропустите нас, прошу.
- Не просите. - Стражник оперся на алебарду. - Приказ есть приказ.
Пропущу, а меня поставят к позорному столбу и выгонят со службы. Чем я
тогда буду детей кормить? Нет, милостивые государи, не могу. Стащите друга
с коня и отведите в сторожевую башню перед крепостной стеной. Там есть
комната. Мы его перевяжем, до рассвета протянет, ежели на роду написано.
Ждать осталось недолго.
- Тут перевязать мало, - скрипнул зубами ведьмак. - Нужен знахарь,
жрец, способный медик...
- Такого ночью все равно не добудитесь, - сказал второй стражник. -
Все, что мы можем сделать, это не заставлять вас перед воротами до
рассвета торчать. В доме тепло и найдется, куда положить раненого, легче
