разница?
- Вот именно. - Йеннифэр подошла поближе. - Никакой.
Принципы можно нарушить, страх - преодолеть. Убей дракона. Ради
меня.
- Ради тебя?
- Ради меня. Мне нужен этот дракон, Геральт. Весь. Я хочу
получить его только для себя одной.
- Используй чары и убей.
- Нет. Убей его ты. А я чарами сдержу рубайл и остальных,
чтобы не мешали.
- Будут трупы, Йеннифэр.
- С каких пор тебе это мешает? Займись драконом, я беру на
себя людей.
- Йеннифэр, - холодно сказал Геральт, - не понимаю. Зачем
тебе дракон? Неужто тебя до такой степени ослепил золотой блеск
его чешуи? Ты же не бедствуешь, у тебя неисчерпаемый источник
прокорма, ты знаменита. В чем же дело? Только не говори мне о
призвании, прошу тебя.
Йеннифэр молчала, наконец, скривив губы, с размаху пнула
лежащий в траве камень.
- Существует человек, который может мне помочь. Кажется,
это... ты знаешь, о чем я... Кажется... это не необратимо. Есть
шанс. Я еще могу иметь... Понимаешь?
- Понимаю.
- Это очень сложная операция, очень дорогая. Но взамен за
золотого дракона... Геральт?
Ведьмак молчал.
- Когда мы висели на мосту, - проговорила чародейка, - ты
просил меня кое о чем. Я исполню твою просьбу. Несмотря ни на
что.
Ведьмак грустно улыбнулся, указательным пальцем коснулся
обсидиановой звезды на шее Йеннифэр.
- Слишком поздно, Йен. Мы уже не висим. Я раздумал.
Несмотря ни на что.
Он ожидал самого худшего, клубов огня, молнии, удара в
лицо, оскорблений, проклятий. И удивился, видя только
сдерживаемую дрожь губ. Йеннифэр медленно отвернулась. Геральт
пожалел о сказанном. Ему было стыдно за прорвавшиеся эмоции.
Предел возможного, который он переступил, лопнул, словно струна
лютни. Он взглянул на Лютика, успел заметить, как трубадур
быстро отвернулся, избегая его взгляда.
- Ну так, с проблемами рыцарской чести покончено! -
воскликнул уже нацепивший латы Богольт, встав перед Недамиром,
все еще сидевшим на камне. - Рыцарская честь все еще валяется
там и стонет. - Выражение скуки не покидало лица короля. -
Глупо было, милсдарь Гилленстерн, выпускать Эйка в качестве
вашего рыцаря и вассала. Я не собираюсь указывать пальцем, но
знаю, кому Эйк обязан сломанными ногами. Выходит, мы
быстренько, одним махом, отделались от двух проблем. От одного
психа, собиравшегося по-идиотски оживлять легенды о смелом
рыцаре, в поединке побеждающем дракона, и одного пройдохи,
который думал на этом подзаработать. Вы знаете, о ком я говорю,
Гилленстерн? Ну и лады. А теперь наш черед. Теперь дракон наш.
Теперь мы, рубайлы, прикончим его. Но уже для себя.
- А уговор, Богольт? - процедил канцлер. - Как с уговором?
- В заднице у меня ваш уговор, многоуважаемый Гилленстерн.
- Это кощунство! Это измывательство над королем! - топнул
ногой канцлер. - Королем Недамиром...
- Ну что король? Что король-то? - крикнул Богольт, опираясь
на огромный двуручный меч. - Может, король желает самолично
пойти на дракона? А может, вы, его верный слуга, упихаете в
латы свое брюхо и выйдете в поле? Почему бы нет, извольте, мы
подождем, ваша милость. У вас был шанс, Гилленстерн. Если бы
Эйк прикончил дракона, вы получили бы его целиком, нам не
досталось бы ничего, ни единой золотой чешуйки с его хребта. А
теперь поздно. Протрите глаза. Некому биться в цветах
Каингорна. Второй такой дурень, как Эйк, не сыщется!
- Неправда! - Сапожник Козоед припал к королю, все еще
занятому рассматриванием только ему одному ведомой точки на
горизонте. - Ваше величество, милсдарь король! Погодите
малость, скоро подойдут наши из Голополья! Наплюйте вы на
выпендривающихся дворян, гоните их взашей! Увидите, как
действуют те, кто силен рукой, а не словами!
- Закрой хайло, - спокойно бросил Богольт, стирая пятнышко
ржавчины с нагрудника. - Заткни хайло, хам, не то я заткну тебе
его так, что зубы в горле застрянут.
Козоед, видя приближающихся Кеннета и Нищуку, попятился за
спины голопольских милиционеров.
- Король! - крикнул Гилленстерн. - Что прикажешь, король?
Гримаса безразличия вдруг сползла с лица Недамира.
Несовершеннолетний монарх сморщил веснушчатый нос и встал.
- Что прикажу? - тоненько произнес он. - Наконец-то ты
спросил об этом, Гилленстерн, вместо того чтобы решать за меня
и говорить за меня и от моего имена. Очень рад. Отныне пусть
так и будет. С этой минуты ты будешь молчать, Гилленстерн, и
слушать приказы. И вот первый: собирай людей, вели положить на
телегу Эйка из Денесле. Мы возвращаемся в Каингорн.
- Ваше...
- Ни слова, Гилленстерн. Госпожа Йеннифэр, благородные
господа, я прощаюсь с вами. Я потерял на этой экспедиции
немного времени, но и получил многое. Многому научился.
Благодарю вас за слова, госпожа Йеннифэр, господин Доррегарай,
господин Богольт. И благодарю за молчание, господин Геральт.
- Король, - сказал Гилленстерн. - Как же это? Что же это?
Дракон уже вот-вот. Руку протянуть. Король, твоя мечта...
- Моя мечта, - задумчиво повторил Недамир. - У меня ее еще
нет. А если я здесь останусь... Может, тогда ее у меня уже не
будет никогда.
- А Маллеора? А рука княжны? - нс сдавался канцлер,
размахивая руками. - А трон? Король, тамошний народ признает
тебя...
- В задницу тамошний народ, как любит говорить господин
Богольт, - засмеялся Недамир. - Трон Маллеоры и без того мой,
потому что у меня в Каингорне триста латников и полторы тысячи
пеших против их тысячи зазнавшихся щитников. А признать меня
они и без того признают. Я до тех пор буду вешать, сносить
головы и волочить по улицам лошадьми, пока меня не признают. А
их княжна - это жирная телка, и плевать мне на ее руку, мне
нужна только се... короче, пусть родит наследника, а потом я ее
все равно отравлю. Методом мэтра Козоеда. Довольно болтать,
Гилленстерн. Приступай к выполнению полученного приказа.
- Воистину, - шепнул Лютик Геральту, - он многому научился.
- Многому, - подтвердил Геральт, глядя на холмик, на
котором золотой дракон, опустив узкую треугольную голову, лизал
ярко-красным, раздвоенным языком что-то такое, что сидело в
траве около него. - Но не хотел бы я быть его подданным, Лютик.
- И что теперь с нами будет, как думаешь?
Ведьмак спокойно смотрел на маленькое серо-зеленое
существо, трепыхавшее крылышками летучей мыши рядом с золотыми
когтями наклонившегося дракона.
- А как тебе все это. Лютик? Что ты об этом думаешь?
- Какое значение имеет, что я думаю? Я поэт, Геральт. Разве
мое мнение кому-то интересно?
- Интересно.
- Ну так я тебе скажу. Я, Геральт, когда вижу гада, змею,
допустим, или другую ящерку, то меня аж тошнить начинает, так я
этим паскудством брезгую и боюсь. А вот этот дракон...
- Ну?
- Он... Он красивый, Геральт.
- Спасибо, Лютик.
- За что?
Геральт повернул голову, медленно потянулся к пряжке ремня,
наискось пересекавшего грудь, затянул его на две дырочки.
Поднял правую руку, проверяя, в нужном ли положении находится
рукоять меча. Лютик смотрел на него, широко раскрыв глаза.
- Геральт! Ты собираешься...
- Да, - спокойно сказал ведьмак. - Есть предел возможному.
С меня достаточно. Ты идешь с Недамиром или остаешься. Лютик?
Трубадур наклонился, осторожно и заботливо положил лютню
рядом с камнем, выпрямился.
- Остаюсь. Как ты сказал? Предел возможному? Оставляю себе
право так назвать балладу.
- Это может быть твоя последняя баллада. Лютик.
- Геральт?
- Что?
- Не убивай его... Можешь?
- Меч - это меч, Лютик. Уж коли его возьмешь в руки...
- Постарался.
- Постараюсь.
Доррегарай захихикал, повернулся к Йеннифэр и рубайлам,
указал на удаляющийся королевский обоз.
- Вон там, смотрите, - сказал он, - уходит король Недамир.
Больше он уже не отдает королевских приказов устами
Гилленстерна. Он уходит, послушавшись гласа рассудка. Хорошо,
что ты здесь, Лютик. Думаю, тебе есть смысл начать сочинять
балладу.
- О чем?
- А вот о том, - чародей вынул из-за пазухи палочку, - как
мэтр Доррегарай, чернокнижник, погнал по домам паршивцев,
пожелавших по-паршивски убить последнего золотого дракона,
оставшегося на свете. Не двигайся, Богольт! Ярпен, руки прочь
от топора! И не вздумай пошевелиться, Йеннифэр! Вперед,
паршивцы, за королем, как за родной матерью, марш! Марш по
коням, по телегам. Предупреждаю: кто сделает хотя бы одно
неверное движение, от того останется вонь и стеклышко на песке.
Я не шучу.
- Доррегарай! - прошипела Йеннифэр.
- Уважаемый чародей, - дружелюбно проговорил Богольт, - ну
нельзя же так...
- Молчи, Богольт. Я сказал: дракона не трогать. Легенду не
убивают. Кру-у-угом - и прочь отсюда.
Йеннифэр неожиданно выбросила руку вперед, и земля вокруг
Доррегарая вздыбилась голубым огнем, заполыхала пылью
разорванного дерна и щебня. Чародей покачнулся, охваченный
пламенем. Нищука, подскочив, ударил его в лицо костяшками
пальцев. Доррегарай упал, из его палочки вырвалась красная
молния и погасла в камнях. Живодер, подскочив с другой стороны,
пнул лежащего чародея, размахнулся, чтобы повторить. Геральт
прыгнул между ними, оттолкнул Живодера, выхватил меч, ударил,
метясь между наплечником и нагрудником лат. Ему помешал
Богольт, парировав удар широким клинком двуручного меча. Лютик
подставил ногу Нищуке, но впустую - Нищука вцепился в яркий
кафтан барда и влепил ему кулаком меж глаз. Ярпен Зигрин,
подскочив сзади, подрубил Лютику ноги, ударив топорищем под
коленями.
Геральт собрался в пируэте, ускользнул от меча Богольта,
коротко ударил подлетевшего к нему Живодера и сорвал с него
железный наручник. Живодер отскочил, споткнулся, упал. Богольт
гакнул, шибанул мечом, как косой. Геральт проскочил над
свистящим лезвием, головкой меча саданул Богольта в нагрудник,
откинул, ударил, метя в щеку. Богольт, видя, что не сумеет
парировать тяжелым мечом, бросился назад, упал навзничь.
Ведьмак подскочил к нему и в этот момент почувствовал, что
земля уходит у него из-под немеющих ног. Увидел, как горизонт
становится дыбом. Напрасно пытаясь сложить пальцы в защитный
Знак, он тяжело ударился боком о землю, выпустив меч из
помертвевшей руки. В ушах гудело и шумело.
- Свяжите их, пока действует заклинание, - сказала Йеннифэр
откуда-то сверху и очень издалека. - Всех троих.
Доррегарай и Геральт, оглушенные и бессильные, не
сопротивляясь, позволили себя спутать и привязать к телеге.
Лютик рвался и ругался, поэтому еще до того, как его связали,
получил по физиономии.
- Зачем их связывать, предателей, сукиных сынов, - сказал
Козоед, подходя. - Укокошить сразу, и кранты.
- Сам ты сын, к тому же сучий, - сказал Ярпен Зигрин. - Не
оскорбляй собак. Пшел вон, подметка гнилая.
- Ишь, какие смелые, - проворчал Козоед. - Поглядим,
достанет ли вам храбрости, когда мои из Голополья подойдут, а
они уже вот-вот. Посмо...
Ярпен, вывернувшись с неожиданной при его тучности
ловкостью, треснул сапожника топорищем в лоб. Стоявший рядом
Нищука добавил пинком. Козоед пролетел несколько сажен и
зарылся носом в траву.
- Вы это попомните! - крикнул он, стоя на четвереньках. -
Всех вас...
- Парни! - рявкнул Ярпен Зигрин. - Надавайте сапожнику по
заду, дратва его мать! Хватай его, Нищука!
Козоед ждать не стал. Вскочил и рысью кинулся в сторону
восточного каньона. За ним последовали голопольские охотники.
Краснолюды с хохотом кидали им в спины камни.
