какой-нибудь чародей, крепко связанный с гильдией ювелиров.
Например, ты. И позже, хотя на рынок должны, казалось бы,
посыпаться камни и камушки, они почему-то туда не попадают и их
цена не падает. Не рассказывай мне сказочки о призвании и
борьбе за выживание расы. Я слишком хорошо и слишком долго тебя
знаю.
- Слишком долго, - повторила она, зловеще скривив губы, -
это уж точно. Но не думай, что слишком хорошо. Ты, сукин сын.
Черт, до чего ж я была глупа. А, иди к дьяволу! Видеть тебя не
могу!
Она хлестнула вороного, помчалась вдоль колонны. Ведьмак
сдержал коня, пропустил телегу краснолюдов, рычащих,
ругающихся, высвистывающих что-то на костяных свирелях. Между
ними, развалившись на мешках с овсом и побрякивая на лютне,
возлежал Лютик.
- Эгей! - орал Ярпен Зигрин, сидевший на козлах, указывая
на Йеннифэр. - Чтой-то там чернеет на дороге? Интересно, что?
Похоже на кобылу.
- Несомненно! - ответствовал Лютик, сдвигая на затылок
сливового цвета шапочку. - Кобыла! Верхом на мерине!
Невероятно!
Ярпеновы парни затрясли бородами в хохоте. Йеннифэр сделала
вид, будто не слышит.
Геральт остановил коня, пропустил лучников Недамира. За
ними, на некотором удалении, ехал Борх, а следом - зерриканки,
образуя арьергард колонны. Геральт дождался, пока они подъедут,
повел свою кобылу бок о бок с лошадью Борха. Ехали молча.
- Ведьмак, - вдруг проговорил Три Галки. - Хочу тебя
спросить.
- Спрашивай.
- Почему ты не завернешь?
Ведьмак какое-то время глядел на него.
- Ты действительно хочешь знать?
- Хочу, - сказал Три Галки, поворачиваясь к нему лицом.
- Я еду с ними, потому что я безвольная игрушка. Потому что
я - пучок пакли, гонимый ветром вдоль дорог. Куда, скажи мне, я
должен ехать? И зачем? Здесь, по крайней мере, собрались те, с
кем есть о чем поговорить. Те, кто не замолкают, когда я
подхожу. Те, кто, даже не любя меня, говорят мне это прямо в
глаза, не кидают камни из-за заборов. Я еду с ними по той же
причине, по какой поехал с тобой в трактир плотогонов. Потому
что мне все равно. У меня нет места, куда я мог бы стремиться.
У меня нет цели, которая должна быть в конце пути.
Три Галки откашлялся.
- Цель есть в конце любого пути. Она есть у каждого. Даже у
тебя, хоть тебе и кажется, будто ты не такой, как все.
- Теперь я тебя спрошу.
- Спрашивай.
- А в конце твоего пути есть цель?
- Есть.
- Счастливец.
- Дело не в счастье, Геральт. Дело в том, во что ты веришь
и чему отдаешь себя. В чем твое призвание. Никто не может знать
об этом лучше, чем... Чем ведьмак.
- Я сегодня то и дело слышу о призвании, - вздохнул
Геральт. - Призвание Недамира - захватить Маллеору. Призвание
Эйка из Денесле - защищать людей от драконов. Доррегарай
чувствует призвание к совершенно обратному, Йеннифэр, учитывая
определенные изменения в организме, не может исполнить своего
призвания и мечется из стороны в сторону. Черт побери, только
рубайлы да краснолюды не чувствуют никакого призвания, а просто
хотят нахапать как можно больше. Может, поэтому меня к ним так
тянет?
- Не к ним тебя тянет, Геральт из Ривии. Я не слеп и не
глух. Не при звуке их имен ты схватился тогда за мешочек. Но
кажется мне...
- Напрасно кажется, - беззлобно сказал ведьмак.
- Прости.
- Напрасно извиняешься.
Они сдержали лошадей в самое время, чтобы не налететь на
резко остановившуюся колонну лучников из Каингорна.
- Что случилось? - поднялся на стременах Геральт. - Почему
остановились?
- Не знаю, - повернул голову Борх. Вэя с удивительно
сосредоточенным лицом быстро произнесла несколько слов.
- Поскачу в голову, - сказал ведьмак. - Узнаю.
- Останься.
- Почему?
Три Галки минуту помолчал, глядя в землю.
- Почему? - повторил Геральт.
- Поезжай, - бросил Борх. - Может, так-то оно и лучше.
- Что - лучше?
- Поезжай.
Мост, связывающий два берега каньона, выглядел солидно, был
построен из толстых сосновых бревен, опирался на
четырехугольный столб, о который поток, шумя, разбивался на
длинные полосы пены.
- Эй! Живодер! - рявкнул Богольт, подводя телегу, - Ты чего
остановился?
- Черт его знает, что это за мост!
- А чего ради нам на него лезть? - спросил Гилленстерн,
подъезжая ближе. - Что-то не светит мне лезть с телегами на эту
кладку. Эй, сапожник! Ты почему ведешь туда, а не по тракту?
Ведь тракт идет дальше к западу?
Героический отравитель из Голополья приблизился, скинул
барашковую шапку. Выглядел он презабавно, облаченный в
натянутый на сермягу старомодный полупанцирь, который выковали
еще, почитай, при короле Самбуке.
- Тут дорога короче, государь, - пояснил он не канцлеру, а
непосредственно Недамиру, лицо которого по-прежнему выражало
прямо-таки болезненную усталость.
- Чем какая? - спросил, поморщившись, Гилленстерн. Недамир
не удостоил сапожника даже взглядом.
- Это, - сказал Козоед, указывая на три вздымающиеся над
округой щербатые вершины, - Хиява, Пустула и Скочий Зуб. Дорога
ведет к руинам старой крепости, обходит Хияву с севера, за
истоками реки. А по мосту мы можем дорогу срезать. По ущелью
выйдем на равнину меж горами. А если тама драконьих следов не
найдем, пойдем дале на восток, осмотрим яры. А еще дале на
восток лежат ровнютенькие луговины, оттедова прямая дорога в
Каингорн, к вашим, государь, владениям.
- И где это ты, Козоед, такого ума об энтих горах
поднабрался? - спросил Богольт. - У колодок сапожных аль как?
- Нет, милсдарь. В ребячестве овец тута пас.
- А мост выдюжит? - Богольт приподнялся на козлах, глянул
вниз, на пенящуюся реку. - Пропасть сажен сорок.
- Выдюжит.
- А откуда вообще взялся такой мост в этой глуши?
- Его, - сказал Козоед, - в давние времена тролли срубили,
а кто тута ездил, крепко им платить должен был. А так как редко
кто тута ездил, то тролли по миру пошли. А мост остался.
- Повторяю, - гневно сказал Гилленстерн, - у нас телеги с
грузом и фуражом, на бездорожье мы можем застрять. Не лучше ли
трактом ехать?
- Можно и трактом, - пожал плечами сапожник, - но дорога
дальняя. А король говорил, что ему надыть к дракону срочно,
потому как он высматривает его, словно коршун падь.
- Падаль, - поправил канцлер.
- Пусть падаль, не все едино? - согласился Козоед. - А
мостом все равно ближее.
- Ну, так вперед, Козоед, - решил Богольт. - Жми передом,
ты и твое войско. У нас такой обычай - вперед пускать самого
боевитого.
- Не больше одной телеги сразу, - предостерег Гилленстерн.
- Лады. - Богольт стегнул лошадей, телега задуднила по
бревнам моста. - За нами. Живодер! Глянь-ка, колеса ровно идут?
Геральт придержал коня, дорогу ему загородили лучники
Недамира в пурпурно-желтых кафтанах, столпившиеся на каменистой
площадке.
Кобыла ведьмака фыркнула.
Дрогнула земля. Горы загудели, зубчатый край каменной стены
вдруг затуманился на фоне неба, а сама стена неожиданно
заговорила глухим ощутимым гулом.
- Внимание! - зарычал Богольт уже с другой стороны моста. -
Эй, там, внимание!
Первые камни, пока еще мелкие, зашуршали и застучали по
лихорадочно дрожащему обрыву. На глазах у Геральта часть
дороги, раскрываясь в черную, чудовищно быстро увеличивающуюся
щель, оборвалась и с оглушительным грохотом рухнула в пропасть.
- По коням! - рявкнул Гилленстерн. - Ваше величество! На
другую сторону!
Недамир, вжавшись головой в гриву коня, рванулся на мост,
за ним прыгнул Гилленстерн и несколько лучников. Следом,
грохоча, ввалился на трясущиеся бревна королевский фургон с
полощущимся на ветру прапором с грифом.
- Лавина! С дороги! - взвыл сзади Ярпен Зигрин, хлеща бичом
по конским крупам, опережая второй воз Недамира и раскидывая по
сторонам лучников. - С дороги, ведьмак! С дороги!
Рядом с телегой краснолюдов прогарцевал Эйк из Денесле,
выпрямившийся и чопорный. Если б не смертельно бледное лицо и
сжатые в гримасе дрожащие губы, можно было подумать, что
странствующий рыцарь не замечает сыплющихся на дорогу камней и
обломков. Сзади, в группе лучников, кто-то дико кричал, ржали
кони. Геральт рванул поводья, пришпорил коня, в тот же момент
земля перед ним запылила от летящих сверху камней. Телега
краснолюдов с грохотом протарахтела по камням, перед самым
мостом подскочила и с треском осела набок, на сломанную ось.
Колесо отбилось от огородки, полетело вниз, в кипень.
Лошадь ведьмака, по которой били острые обломки камней,
встала на дыбы. Геральт хотел соскочить, но зацепился застежкой
башмака за стремя и упал на бок, на дорогу. Лошадь заржала и
понесла прямо на пляшущий над пропастью мост. По мосту бежали
краснолюды, вереща и проклиная кого-то.
- Быстрей, Геральт! - крикнул бегущий за ним Лютик,
оглянувшись.
- Вставай, ведьмак! - крикнул Доррегарай, мечась в седле и
с трудом удерживая взбесившегося коня.
Позади них дорога тонула в клубах пыли, вздымаемой летящими
обломками, разбивающими в щепы телеги Недамира. Ведьмак
уцепился за ремни вьюков, притороченных за седлом чародея.
Услышал крик.
Йеннифэр свалилась вместе с лошадью, отползла в сторону,
подальше от бьющих вслепую копыт, припала к земле, заслоняя
руками голову. Ведьмак отпустил седло, побежал к ней, ныряя в
поток камней, перескакивая через разверзающиеся под ногами
провалы. Рванул Йеннифэр за плечо, она поднялась на колени. Ее
глаза были широко раскрыты, из рассеченной брови текла кровь.
Струйка уже доходила до мочки.
- Вставай! Йен!
- Геральт! Осторожно!
Огромная плоская каменная глыба, с грохотом скользя по
стене обрыва, двигалась прямо на них. Геральт упал, прикрыв
собой чародейку. В этот момент блок взорвался, развалился на
миллиарды осколков, посыпавшихся на них и жалящих, словно осы.
- Быстрей! - крикнул Доррегарай. Сидя на пляшущем коне и
размахивая палочкой, он дробил в пыль летевшие с обрыва камни.
- На мост, ведьмак!
Йеннифэр, изогнув пальцы, махнула рукой, крикнула что-то
непонятное. Камни, сталкиваясь с голубоватой полусферой,
неожиданно выросшей над их головами, испарялись, как капли
воды, падающие на раскаленное железо.
- На мост, Геральт! - крикнула чародейка. - За мной!
Они побежали, догоняя Доррегарая и нескольких спешившихся
лучников. Мост качался и трещал, бревна изгибались, кидая их от
перил к перилам.
- Скорее!
Моет вдруг осел с пронзительным треском, та половина,
которую они уже оставили позади, с грохотом рухнула в пропасть,
вместе с ней телега краснолюдов, разваливаясь на части при
ударах о каменные острия, под сумасшедшее ржание коней. Часть
моста, на которой они находились, выдержала, но Геральт вдруг
сообразил, что они уже бегут вверх, по быстро увеличивающейся
крутизне. Йеннифэр, тяжело дыша, выругалась.
- Йен, держись!
Остатки моста заскрежетали и опустились. Они упали,
уцепившись за щели между бревнами. Йеннифэр не удержалась,
пискнула, словно девчонка, и поехала вниз. Геральт, уцепившись
одной рукой, другой выхватил кинжал, всадил острие между
бревнами и теперь уже обеими руками ухватился за рукоять.
Суставы в локтях затрещали, когда Йеннифэр рванула его,
повиснув на ремне и ножнах меча. Помост снова хрустнул и
наклонился еще больше, став почти вертикальным.
- Йен, - простонал ведьмак. - Сделай что-нибудь...
Дьявольщина, кинь заклинание!
- Как? - услышал он злое приглушенное ворчание, - Ведь я же
вишу!
- Освободи одну руку!
