волосом и вопит, ве вставая со стула: "Послушайте, Фифина, я вам пришлю
пузырек депилатория "Сильвикрин", стоит один раз помазать и волосы там не
будут расти". Или так, когда у вас червяк в тарелке: "Эй, мужики, вы меня
извините, но я ловлю на блесну!" Я помню как-то ночью мы рубали на террасе
гостиницы в компании постояльцев. Очень приличные люди: он играл на
кларнет-пистоне, а дама была массажисткой в душе на Монмартре. Она
специализировалась на намыливании нагишом клиентов перед массажем.
Нам подают раковый суп. Только я приготовился отхлебнуть первую ложку,
как в мою тарелку падает какая-то идиотская бабочка. От досады я сам стал
красный, как рак! Тем более, что это была не какая-то невзрачная моль (моль
глотаешь, даже не замечая ее), а натуральная животина -- шириной с ладонь и
вся в волосах -- гуще, чем на подбородке моей кузины Гертруды. Никто, кроме
меня, не заметил, что она совершила свободное падение в мою похлебку. Тогда
я сам себе сказал, что если я сообщу об этой маленькой авиационной
катастрофе, то я могу перебить аппетит мадам Нагишо, которая, как по всему
чувствовалось, была женщиной с утонченным вкусом. И я решил принести себя в
жертву. Я выливаю ложку супа на красивые, покрытые пыльцой, крылья этого
авиалайнера, чтобы размягчить их, а потом запихиваю ее целиком в рот.
Крик-крак! У меня было такое ощущение, что я съел кусок непроваренного
дерьма. Это так думают, что бабочек есть нельзя, а, в общем, бабочка ничуть
не хуже, чем все остальное! Лишь бы она была той же породы, которую съел я.
Однажды а встретил ее на цветной вкладке словаря "Ларусс", она называется
"Глаз павлина ночью". Если вам выпадет случай, попробуйте, вы можете
составить собственное представление об этом.
В разделе неожиданных штучек я должен вам рассказать о неприятности,
которая случилась в дебюте нашей совместной жизни. Мы с Бертой устроили
первый большой ужин, чтобы пригласить моего комиссара и его мадам. В то
время я был еще простым полицейским. У комиссара Фавье была слабинка --
потроха по-кански. Берта как раз была большим специалистом по этой части, в
общем, это как раз то, что надо! Ну, моя толстушка на кухне занимается
готовкой, а мы после аперитива, как это принято, садимся за стол. Когда я
стал откупоривать бутылку с вином, Берта принесла свое блюдо. Я разливаю и
начинаю рубать. И тут я с удивлением обнаруживаю в своей тарелке целый кусок
требухи. Я осторожно подцепляю его вилкой, вытаскиваю из соуса, и что же я
узнаю? Один из моих шерстяных носков, который я повесил сушить на проволоку,
натянутую над плитой, когда я пришел с дежурства. Он упал в чугунок с
требухой, а Берта не доглядела. Я отвожу себя в сторону и сам себе устраиваю
крупную пресс-конференцию. "Берю, -- говорю я себе, -- если комиссар Фавье
заметит, что один из твоих двух носков варился вместе с требухой, будет
страшный скандал. Твоя карьера поставлена на карту, парень". Фавье был
энергичный мужчина. Любезный, но несговорчивый. После такого инциндента меня
ожидало не повышение, а от ворот поворот! И я был вынужден есть свой носок.
Правда, пришлось помучиться, когда я его разрезал на куски.
"Тебе, кажется, попался кусок с жилами?" -- с сочувствием спросила
Берта. Я успокоил ее: "Нет, нет, одна мякоть, лапуля!" Я уже доедал ступню,
когда мне стукнула в голову мысль, а что если второй носок тоже свалился в
чугунок. Меня всего парализовало; каждый раз, когда они зачерпывала
разливательной ложкой из чугунка, я умирал от страха. Я ждал, что они
вот-вот вытащат второй носок. Рубать я больше не мог. Когда в моем
присутствии рассказывают фильмы ужасов, я сразу же думаю о том незабываемом
ужине. Фавье и его супружница уплетали за обе щеки! Мой достопочтенный босс
утверждал, что никогда в жизни не пробовал ничего вкуснее. "Не так ли,
Берюрье?" -- призывал он меня в свидетели. Я в это время сражался с голенью
(так как я, увы! носил в ту эпоху носки-гетры). Я с обреченным видом
пережевывал свой клубок шерсти "Пингвин", а эти скоты уже приканчивали
блюдо. Я подбадривал себя тем, что говорил про себя, что как только я
разделаюсь с носком, я смогу, наконец-то, съесть натуральный кусок требухи.
Я налегал на свой носок, чтобы догнать их и успеть положить себе, пока они
не стали выскребать со дна.
Они уже положили себе по четвертому разу, эти людоеды, коша г-жа Фавье
сжалилась надо мной. "Мы все едим, как обжоры, а Берюрье даже вторую порцию
ие начинал" -- сказала она. Я готов был расцеловать ее. Она взяла
разливательную ложку.
"Вы позволите, я вам сама положу, Берюрье!"
"С радостью и удовольствием, мадам!" -- поспешно отвечаю я.
Она скребет ложкой по дну чугунка и-шлеп! Что же падает мне на тарелку?
Второй носок! В конце концов, все-таки это было лучше, что он попал мне! При
всем при том, парни, тот, кто никогда не рубал двух шерстяных носков за один
ужин, не может отдать себе отчет в том, что это собой представляет.
Шерстяных носков, связанных моей мамашей из нечесаной шерсти, покрытой
жировым овечьим выпотом!..
Его передергивает. Он качает головой и делает заключение:
-- После этого злоключения я стал носить короткие носки!
Он встает, идет к двери, открывает ее, просматривает пустынный коридор
и с понурым видом возвращается ва кафедру.
-- Мою графиню что-то задержало, -- сетует он. -- Тем хуже для вас,
парни. Она бы дала вам хороший урок манер. Словом...
Он листает свой растрепанный том.
-- За столом у вас иногда появляется соблазн положить в карман
что-нибудь из жратвы впредь видении завтрашнего дня. Не возражайте -- ведь
мы же все человеки. В этих условиях будьте предусмотрительными и прихватите
с собой полиэтиленовый мешок.
Или же сделайте, как я: засуньте куриную ножку или баранье ребрышко в
свой кисет. Так они не испачкают вашу одежду и будут благоухать ароматом
табака!
После рубона хозяева заруливают гостей в гостиную, чтобы пропустить по
последней и выкурить по сигарете. Как правило, мужики сбиваются в кучку,
чтобы поговорить о своей работе, а дамы -- пооткровенничать о своих
любовниках. Потому что в этом и состоит разница между мужиками и бабами.
Бабники говорят о заднице до жратвы, а бабенки -- после.
Потягивая аперитив, мужики начинают шептаться о своих матрацных
похождениях. Причем сразу же. "Ты знаешь, какую я снял прелестную красотку,
Альберт? Подмахивает -- закачаешься! Брюнетка, а так делает римскую свечку,
что ни с какой блондинкой не сравнить. К тому же еще и массовичказатейница!
Настоящая парижаночка". Или такое: "Поль, дорогуша, ты по-прежнему живешь в
своей холостяцкой квартире в районе Нейли? Ты не мог бы дать ключи? У меня
сейчас на примете одна замужняя бабенка, такая застенчивая, что от слова
отель встает на дыбы, как кобыла при виде огородного пугала..." Все это за
аперитивом, до рубона. В это же самое время дамы треплются о тряпках. На
Елисеях открылся "любопытный" магазинчик; они видели купальники из набивного
ситца из коллекции Фанни Зегер и хотели их купить, но голубых не было, а
были только красные; шляпка как шляпка, а стоит состояние, новинка фирмы
"Гермес", вся из крокодильей кожи, снизу доверху... Об "этих" делах пока ни
слова. Осторожно, мужики еще трезвые. Но стоит им выйти из-за стола, как эти
херувимши начинают друг дружке рассказывать о том, как они трахались. Как он
здорово трясет грушу, малыш Роберт, какой у него прибор -- экстаз берет, он
может начинать еще и еще, так что приходится просить пощады. И с какого
времени с Марио "все порвано": все было здорово, пока он ие надоел со своей
неуемной страстью и своими неуместными телефонными звонками. Эти дамочки,
опрокинув несколько рюмок терновой эльзасской настойки, раз начав,
остановиться уже не могут. Они выбалтывают самое сокровенное. После своих
любовников они рассказывают о своем дантисте, о своей педикюрше и о своем
гинекологе. Мужики, те ведут разговор о просроченных векселях, о помещении
капиталов. Сейчас их волнует не задница, а поземельвый налог. Мужчины, в
сущности, только делают вид, что они бабники первой степени, но это не
надолго, это лишь для трепа, чтобы убедить себя в том, что мочиться в
раковину -- это признак полной независимости. А настоящие развратницы -- это
бабы. У них постоянно жжет в одном месте, их все время тянет на "это дело".
Баба -- это женщина для мужчин, в то время как мужик, в действительности,
очень редко является мужчиной для женщин! Настоящий мужчина для женщин! Вы
хотите, я вам скажу, что это такое? Так вот, это выясняется тогда, когда
переходят к сигарам. Это такой мужчина, который, вместо того, чтобы
присоединиться к группе мужчин, остается в группе женщин. Минута истины
наступает, когда пьют ликер, парни, запомните это навсегда! В то время,
когда эти простофили беседуют об увеличении капитала, распределении
дивидендов и падении акций, мужик сообразительный, который занимается
бабенками, а не акциями фирмы "Пешине Прожиль", и является настоящим бойцом.
И женщины это подмечают. Более того, они это ценят.
Прежде чем закончить с обычными приемами, я вам дам еще пару советов:
если вы опрокинете рюмку кальвадоса на диван или прожжете подушку дивана
сигарой, не орите, как меняла на рынке. Немного выждите, а потом переверните
подушку другой стороной. Это сделать проще пареной репы. Это первый совет.
Второй совет гораздо важнее. Если вас пригласила в гости совсем одного
супружеская пара, а муж ушел раньше вас, не спешите сразу заваливать на
кровать хозяйку, а подождите минут пятнадцать -- вдруг он забыл ключи.
Его Высочество облизывает своим фиолетовым языком пересохшие губы.
-- Теперь, давайте рассмотрим большие приемы. Они бывают редко, но
иногда проводятся. Значит, так. Допустим, что вы однажды пригласили на свой
прием среди прочих папского нунция, графа парижского или принцессу Маргарет.
Вы говорите всем остальным, чтобы они явились пораньше. Потом, когда они
сняли свои манто и повесили на гвоздь свои котелки, высосали по бокалу
шампуни, вы спускаетесь вместе с ними в подъезд встретить именитого гостя.
Вы выстраиваете их в две шеренги перед чуланом консьержки, а сами выходите
на улицу и ждете на тротуаре.
Как только машина с гостем подкатывает к подъезду, вы подскакиваете к
дверце машины. Но не открывайте ее: за это шофер получает деньги. Вы же
протягиваете руку нунцию, графу или принцессе в помогаете им извлечь свое
тело из салона автомобиля. Если это нунций, к примеру, вы малость сгибаетесь
в пояснице и церемонно говорите: "Мое почтение, мой нунций,
поторапливайтесь, баранья ножка уже томится в духовке!" Не допускайте ляпов
и всяких вольностей. Не надо его спрашивать, ни почему он пришел без жены,
ни как здоровье детей. Вы сопровождаете его до входа в подъезд. И в подъезде
представляете ему остальных гостей, начиная с самых важных. Пример: "Граф
Чек-Посталь, барон дю Камело, кавалер ордена Татвэн и т.д." Потом вы
заводите его в лифт, а сами выходите, чтобы ему не было тесно. Вы говорите
ему: "Нажмите на кнопку пятого, мой нунций, смотрите, не защемите сутану
дверями, а то можете застрять между этажами". Как только лифт тронется, вы и
остальные рысью мчитесь вслед за лифтом наверх. Самое трудное -- это
прибежать раньше кабины и открыть ему дверь.
Если является парижский граф, не говорите ему: "Здравствуйте, г-н
граф", так как он не совсем настоящий граф, в виду того, что на самом деле
он принц. Несмотря на то, что у вас республиканский темперамент, вы слегка
