госпожа графиня!"
Он подходит ко мне и шепчет в мои лопухи:
-- Господин директор просят, чтобы вы после лекция зашли к нему.
Я говорю "хоккей", в мужичок выходит из аудитории под саркастическую
улыбку Толстого.
-- Продолжим, -- говорит он, как отрезает. -- Пешеходы и автомобилисты
не всегда лаются между собой. Кампания, организованная газетой "Франс-Суар"
под девизом "Давайте не будем сердиться", дала свои плоды. И люди теперь
стали упражняться в вежливости. Послушайте, на прошлой неделе, в Париже, я
видел волнительную сцену. Один старый господин с тросточкой и в шубе с
меховым воротником переходил перекресток. В это время на перекресток
выкатывается машина. И останавливается: чтобы не мешать ему. Этот старый
господин так это галантно приподнимает шляпу и говорит: "Прошу вас". "Нет,
нет, что вы, -- отвечает водитель, -- проходите, месье". "Ни в коем случае,
-- упирается тот, -- у вас право преимущественного проезда". "Я не могу
этого себе позволить, проходите, прошу вас!" "Обо мне не беспокойтесь, вы
едете быстрее, чем я!" -- упрямо возражает старикан. Тут какой-то парень на
трехколесном мотороллере, которому они не давали проехать, кричит: "Эй, дед,
давай шевели своей з...!" Старик двинулся, и одновременно с ним двинулся
автомобилист. В результате старик оказался в хирургическом отделении с одной
переломанной конечностью. Вот видите, как опасно быть слишком галантным.
Все дело в дозировке. Если у вас право преимущественного проезда, так
пользуйтесь им, а не стройте из себя д'Артаньяна. А теперь я хочу вас
серьезно предупредить насчет продавцов подержанных автомобилей. Это
проклятая раса. Доказательство -- история, которая приключилась с моим
другом Симом Камилом.
Как-то он заявляется к владельцу гаража, чтобы купить себе какой-нибудь
драндулет. И вот хозяин начинает его обхаживать.
"Берите вот эту, лучше не бывает".
"Я не хочу черную машину", -- отвечает Сим Камил.
"Она не черная, а баклажанного цвета, -- возражает продавец. -- Самый
модный цвет!"
"Послушайте, вроде движок почихивает!"
"А больше ничего! Уж не хотите ли вы мне сказать, что эта машина
чахоточная! В ней только сегодня утром отрегулировали клапаны, поменяли
свечи и контакты прерывателя. Мне каждую машину доводит до кондиции один
хороший специалист из фирмы "Монлери", и если выдумаете, что соображаете в
этом лучше, чем он, тогда так и скажите!"
"И покрышки лысые!"
"Да что вы ко всему цепляетесь, честное слово! У всех машин с номерным
знаком "X" резина не прошла и восьми тысяч километров!"
"Я хотел бы 64-го года выпуска".
"Ну, и в чем дело? Разве эта не 64-го? Посмотрите в техпаспорте:
выпущена в 63-м году!"
"...?"
"Ну, вы могли и не знать, но год выпуска исчисляется за три месяца до
проведения автомобильного Салона предыдущего года!"
"Смотрите, в этом месте крыло выпрямляли! Краска-то другая!"
"Вы, что, издеваетесь, папаша! Клянусь, что вы специально цепляетесь ко
мне! На этом месте крепилось зеркало заднего вида, и его сняли, потому что
по новым правилам с ним нельзя ездить. Машина 63-го года и прошла всего
восемь тысяч. Ну, и дела! Вот типчик навязался! Жалуется, что ему попалась
слишком красивая невеста! Разве я виноват, что хозяин у нее был не
коммивояжер, а водолаз, который ездил на ней только в отпуск? Клянусь вам,
что от вас у кого угодно опустятся руки. Я вам дам еще корову впридачу, если
вы мне не скажете, что она скоро отелится. Не хотите, не берите, вы не
первый, кто упускает единственный шанс в своей жизни! Ваша воля отказаться
от такого подарка, зато это будет мне наукой, что я такой идиот!"
-- В конце концов, -- подытоживает Берюрье, -- мой товарищ решился.
Четыреста штук! Он выписывает чек и едет домой, а продавец в это время
занимается оформлением техпаспорта. И что же товарищ видит, придя домой, на
кафеле кухни? Окоченевший труп своей любимой жены. Умерла от удушья!
Сбежавшее молоко загасило газовую горелку. На следующий день он отправляется
к тому же торговцу и просит его купить свою машину назад, ввиду того, что у
него больше не лежит сердце к автомобильным прогулкам. И вот что из этого
получилось.
"Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я не могу оставить у
себя эту машину", -- рыдает Камил.
Хозяин гаража выдавливает скупую слезу сочувствия.
"По-человечески, я вас понимаю, -- говорит он, -- но дела есть дела. У
меня большие накладные расходы".
"Я умаляю вас, возьмите ее назад!"
"Ну, ладно, я же не людоед. Посмотрим, что у вас за товар".
Гаражист начинает ходить вокруг собственной тачки и рассматривает ее,
будто видит первый раз в своей жизни.
"Какой ужас, она баклажанного цвета! Вы знаете, на этот цвет уже давно
не было спроса. Что-то около десяти лет... А потом, прислушайтесь, вы
слышите, как работает двигатель? Как испорченный будильник. Будто у него
астма или эмфизема легких! Бьюсь об заклад, что в задний мост подсыпали
опилок, чтобы он не гремел! А покрышки! Не видно даже намека на рисунок! А
сколько там на спидометре? Восемь тысяч! Не делайте из меня идиота, старина,
тут и дураку понятно, что его отмотали назад! Если бы вы пешедралом
протопали разницу между тем, что показывает спидометр, и тем, сколько она
прошла на самом деле, вы бы истерли до колен свои ходули! 63-ий год? Ну, да!
Наверняка 62-ой, потому что предыдущий Салон проходил в июне! Я уж не говорю
о том, сколько раз ее били! Смотрите, это крыло покрашено свежей краской, к
тому же красной. Да, а вы точно уверены, что это была не пожарная машина? В
общем, так! Я могу предложить вам за этот металлолом... скажем, его
восемьдесят тысяч, да и то потому, что у вас такое горе!"
"Но, -- падает в обморок Сим Камил, -- я заплатил за нее четыреста
тысяч! Она даже не выходила из гаража!"
"Ну, и что из этого? Что я могу поделать, если вы такой законченный
кретин?"
-- Поэтому принимайте меры предосторожности! -- призывает Берю.
Он собирается уточнить, какие меры являются самыми идеальными, как
опять раздастся стук в дверь. И тут он не выдерживает, вскакивает со стула и
со злостью кричит во всю мощь своих бронхов:
-- На этот раз это ему так не пройдет, хватит! Я так врежу под зад этой
нахальной образине, что он, как мяч, вылетит отсюда! Чтобы ои знал, что
здесь класс, а не общественный писсуар! Ты понял, придурок! -- орет он,
рывком распахивая дверь.
И, как пораженный громом, замешкает.
В дверях стоит графиня Труссаль де Труссо, от талии до волос увешанная
драгоценностями.
Глава пятнадцатая (бис)*
В которой Берю и его графиня
вместе делают обзор правил хоро
шего тона до того момента, пока
Берюрье не испытал страшное
разочарование
Самое первое, что приходит в голову, это то, что графиня навешала на
себя вагон и маленькую тележку! Все свои наряды! Все свои диадемы! На ней
одной уместилась вся витрина ювелирной лавки "Ван Клиф". У нее везде
драгоценности: на шее, на лбу, на десяти пальцах, на животе, на сосках
грудей, на запястьях, на локтях, на поясе, в ушах, в волосах! Закованная в
панцирь из золота, бриллиантов и жемчугов, г-жа Труссаль де Труссо вся
искрится, сверкает, сияет неоновыми огнями, горят ярким пламенем,
переливается всеми цветами радуги. Это просто фейерверк! Она пропускает весь
дневной свет через свои капилляры, а потом, обогатив и облагородив и обратив
его в огненный порошок, разливает его вокруг себя.
Под тяжестью своих редких камней она становится ярко красной. Ее рубины
заигрывают с изумрудами, опалы с сапфирами, а бриллианты со всеми
остальными. Ее декольте выбрасывало света на десять миллионов франков! Будто
волшебный фонтан! Световая реклама! Драгоценная кольчуга! Фея! Волшебница!
Восток! Фатима! Врата сказочной пещеры! Маркиза де Шателе! Финал волшебной
сказки! Ослепление! Умопомрачение от солнечного удара! Сказочная роскошь!
Ударная сила Франции, обратившаяся в чудо!
От изумления Берю чуть не теряет рассудок. От восхищения становится
пурпурным, от восторга обалдевает.
-- Моя графиня, моя графиня! -- как заведенный повторяет он вне себя от
радости. -- Какая честь! Какое счастье! Какая радость! И, как говорил глава
ливанского правительства на открытия двух недель французского фильма: какое
удовольствие принимать у себя в Бейруте такую красивую дэвушку! Входите же,
дайте мне вас поприветствовать-с, представить-с вас, поцеловать-с вам
ручку-с.
Не помня себя от радости, он порывисто, как в театре, склоняется веред
ней. Жадными в мокрыми губами он чмокает
* Почему глава XV бис? А почему бы и нет? -- примеч. авт.
небрежно протянутую для поцелуя руку дамы и, ненасытившись, целует ее в
предплечье. Потом в рукав ее платья и затем впивается зубами в накладные
кружева. Его зубной протез выпадает из челюсти и остается висеть на платье.
Какой необычный трофей. Графиня, полуосуждающе и одновременно полупоощряюще,
пытается сдержать его порыв: "Полноте, полноте". Такое бурное проявление
чувств ее, конечно, шокирует, и, в то же время, льстит се самолюбию. Какая
женщина втайне не мечтает о том, чтобы ее с такой страстью целовали под
взглядами четырехсот молодых и налитых соком мужчин?
Толстый отцепляет от платья свою вставную челюсть я вставляет ее на
место. Затем он за руку ведет графиню на сцену.
-- Моя графиня, -- воркует Влюбленный, -- позвольте мне представить вам
моих учеников!
-- Боже праведный, да это же мужчины! -- восклицает благородная дама.
-- Я думала, что они молодые люди, мой славный Берюрье.
-- Мужчины или не мужчины, они -- ученики, и я их ставлю в угол, если
они того заслуживают! -- посуровев, отвечает Берю.
Вы только подумайте, какие метаморфозы происходят с влюбленным
мужчиной. Чувствуется, что он готов наказывать, кусать зубами, творить
беззаконие, хотя сам по себе он славный малый.
Вспомнив о правилах хорошего тона, он с пафосом обращается к нам.
-- Парни, я представляю вам знаменитую графиню Труссаль де Труссо,
даму, зоологическое дерево которой не рыхлый бамбук, а развесистое ореховое
дерево, с твердой сердцевиной! Родословная ее предков берет начало со времен
Бульона Горячего Холодного Третьего, не так ли моя графиня?
Он усаживает даму на стул.
-- Вы нормально доехали, моя графиня? -- осведомляется он.
Она очень просто и в тоже время благовоспитанно говорит "да".
-- Если вы не слишком притомились, -- с нетерпением в голосе говорит
Озабоченный, -- и учитывая, что время идет, можно сразу же перейти к
серьезным вещам, идет?
Г-жа Труссаль де Труссо отвечает, чти она в его полном распоряжении.
-- Прекрасно, -- изрекает Удовлетворенный. -- Начнем с урока "поцелуй
руки". Каждый ученик будет подходить к вам, и вы ему сами скажете, правильно
он прикладывается или нет.
Прекрасный организатор, он делает знак слушателям первого ряда
подходить по одному. И вот мы поднимаемся на сцену. А у самих подспудно
закрадывается ощущение, что мы солдаты, которых ведут на случку с передовой
в ближний тыл.
-- Следующий! -- напевно, в стиле Жака Брелля, выкрикивает он.
Каждый подходит, складывается пополам, берет протянутую руку и
запечатлевает на ней легкий почтительный поцелуй, как предусмотрено в статье
88, параграф 3 Готского альманаха. Графини изумительно исполняет свою роль.
Она объясняет, что руку следует брать снизу, а не сверху, что ее надо не
чмокать, не вдавливаться в нее губами, не поднимать ее вверх, а, наоборот,
самому сгибаться к руке. И еще, что руку не следует резко бросать. Берю
