"Ну, парень, - подумал я, - теперь мы совсем пропали!"
- Хортон, - мягко и спокойно (он никогда не волновался) обратился ко
мне государственный секретарь, - что вы здесь делаете? Когда я последний
раз о вас слышал, вы были в отпуске.
- Я взял отпуск. Только, кажется, он не слишком затянулся.
- Вы, разумеется, слышали о Филе?
- Да.
Генерал снова вскочил на ноги; в отличие от госсекретаря, он был
крайне взволнован.
- Быть может, государственный секретарь объяснит мне, что происходит?
В двери продолжали ломиться - громче, чем когда-либо. Похоже, парни
из секретной службы, пытаясь взломать двери, пустили в ход стулья и столы.
- Все это очень странно, - спокойно проговорил Президент. - Но раз уж
джентльмены оказались здесь, я подозреваю, их появление преследует
какую-то цель. Полагаю, нам следует их выслушать, а потом вернуться к
нашим делам.
Разумеется, все это выглядело нелепо, и у меня создалось ужасное
впечатление, словно я все еще нахожусь в Воображенном Мире, что я никогда
его не покидал, а вся эта сцена с Президентом, его кабинетом и всеми
остальными - не больше, чем непродуманная пародия, пригодная лишь для
картинки в комиксе.
- Полагаю, - сказал Президент, - вы должны быть Хортоном Смитом, хотя
я вас и не узнал бы.
- Я был на рыбалке, господин Президент, и мне не подвернулось случая
переодеться.
- Не беспокойтесь, мы здесь не особенно придерживаемся этикета.
Однако я не знаю вашего друга...
- Не уверен, сэр, что он - мой друг. Он утверждает, будто он -
Дьявол.
Президент серьезно кивнул:
- Я так и подумал, хотя это и кажется невероятным. Но если он Дьявол,
то что ему здесь нужно?
- Я пришел, чтобы потолковать о сделке, - объяснил Дьявол.
- Об этих затруднениях с машинами? - оживился министр торговли.
- Но это же безумие! - возразил министр здравоохранения, образования
и социального обеспечения. - Я сижу здесь, гляжу на происходящее и говорю
себе, что этого не может быть. Если бы даже такой персонаж, как Дьявол,
существовал... - Он повернулся, чтобы воззвать ко мне: - Мистер Смит, -
воскликнул он, - знаете ли, мистер Смит, так нельзя!
- Действительно, - согласился я.
- Я согласен, - заявил министр торговли, - все, что происходит
сейчас, очень необычно, но мы и находимся в необыкновенной ситуации. Если
мистер Смит и его сернистый друг обладают некоей информацией, мы обязаны
их выслушать. Мы выслушали уже великое множество других, в том числе - и
наших ученых друзей, - он обвел жестом рассевшихся в креслах вдоль стены,
- однако все это неисчислимое воинство твердило исключительно о том, что
случившееся невозможно. Научная общественность информировала нас, что
происходящее откровенно игнорирует физические законы, отчего ученые
попросту окосели. Инженеры утверждают...
- Но Дьявол!.. - взревел звездоносный генерал.
- Если это Дьявол, - вставил министр внутренних дел.
- Друзья мои, - устало проговорил Президент, - некогда один из моих
предшественников - великий президент военного времени - когда его
упрекнули за переговоры с сомнительными иностранцами, сказал: "Если
понадобится навести мост через реку, я пройду по нему и с Дьяволом" [намек
на Франклина Делано Рузвельта (1882 - 1945), 32-го президента США,
четырежды занимавшего этот пост, и его слова, сказанные по поводу договора
со Сталиным]. А сейчас другой президент не побоится вступить в сделку с
Дьяволом, если это поможет найти выход из положения. - Он посмотрел на
меня. - Мистер Смит, не объясните ли вы мне, что, к черту, здесь
происходит?
- Господин Президент, - запротестовал минзос, - не слишком ли нелепо
растрачивать на это наше время? Если пресса пронюхает хоть о чем-либо,
происходящем в этих стенах...
- Не больно-то они разживутся, - фыркнул государственный секретарь. -
Как бы они этим воспользовались? Связь-то не работает. К тому же, мистер
Смит сам является представителем прессы - стоит ему захотеть, и нам ничего
не удастся сохранить в тайне.
- По-моему, мы напрасно тратим время, - вмешался генерал.
- Мы все утро попусту тратили время, - не удержался от замечания
министр торговли.
- Я потратил его куда больше, - сказал я им. - И могу объяснить все
происходящее, только вы не поверите ни единому слову.
- Мистер Смит, - проговорил Президент, - мне не хотелось бы вас
упрашивать.
- Вы и не упрашивали меня, сэр, - огрызнулся я.
- Тогда, может быть, вы со своим другом присядете к столу и
расскажете, зачем сюда пришли?
Я пересек комнату и подошел к одному из указанных кресел; Дьявол,
тяжело ступая, последовал за мной - хвост его дергался от возбуждения. По
дверям больше никто не молотил.
По дороге я чувствовал, как буравят мне спину взгляды сидящих за
столом. "Господи Боже мой, - подумал я, - что за положение - заседать
вместе с Президентом, его кабинетом, пентагонскими шишками, сонмом
высокоученых мужей и всяческих консультантов! И хуже всего, что не успеет
еще все кончиться, как они разорвут меня на клочки.". Я мечтал лишь
разыскать обладающего властью или близкого к ней человека, который
согласился бы просидеть на месте достаточно долго, чтобы выслушать меня.
И вот они все готовы внимать мне - и не просто один человек, а битком
набитая комната - а я до смерти перепуган. Министр здравоохранения,
образования и социального обеспечения уже показал зубы, генерал тоже;
остальные пока бесстрастно помалкивали, но я не сомневался, что и они
вскоре последуют примеру этих двоих.
Как только я сел и придвинулся к столу, Президент обратился ко мне:
- Расскажите нам все, что вам известно. Я несколько раз видел ваши
выступления по телевидению, а потому не сомневаюсь, что вы сумеете сделать
ясное и интересное сообщение.
Я не знал, как начать, как уложить в минимальное время повествование
обо всем случившемся за последние несколько дней. И вдруг понял, что для
этого существует лишь один путь - представить, что стою перед камерой и
микрофоном и делаю лишь то, чем занимался годами. За исключением того, что
мне придется труднее обычного. Ведь в студии у меня всегда было время
мысленно выстроить схему всего, о чем я хочу сказать, а порой мне мог
помочь выйти из затруднения сценарий. Здесь же я был предоставлен себе, и
это мне не слишком нравилось, но мне не оставалось ничего, кроме как
выбираться из этого положения любым способом.
Все взгляды были устремлены на меня, и я понимал, что многие из
присутствующих готовы выплеснуть на меня всю злость, вызванную
оскорблением, которое наносило происходящее их интеллекту; другие же
просто забавлялись, отлично зная, что никакого Дьявола в природе
существовать не может, и ждали, чем же закончится этот анекдот. Кроме
того, полагаю, кое-кто из них был напуган, однако это не имело значения,
поскольку они испугались еще до нашего с Дьяволом здесь появления.
- Кое-что из того, о чем я собираюсь рассказать, вы можете проверить,
- я посмотрел на государственного секретаря. - В частности, обстоятельства
гибели Фила. - Я видел, что он удивлен, но продолжал, не давая ему
возможности вставить слово: - Однако большую часть проверить невозможно. Я
буду придерживаться правды - или настолько близко к правде, насколько
смогу. А уж поверить ли в это, полностью или хотя бы частично, или нет -
решать вам...
Теперь, когда я уже начал, продолжать оказалось легче. Я представлял
себе, что нахожусь не в президентском кабинете, а в студии, и по окончании
рассказа просто встану и уйду.
Они сидели и спокойно слушали, хотя время от времени кто-то и начинал
тревожно ерзать, словно собираясь прервать мою речь. Но всякий раз
Президент жестом призывал их к молчанию, предлагая мне продолжать. Я не
следил за временем, однако полагаю, что занял не больше пятнадцати минут.
Я излагал лишь самую суть, отбросив все, кроме основного.
Когда я закончил, на протяжении какого-то времени никто не проронил
ни слова; я тоже молча сидел, поглядывая на них.
Наконец зашевелился директор ФБР.
- Очень интересно, - сказал он.
- Да уж! - едко поддержал его генерал.
- Как я понял, - проговорил министр торговли, - ваш друг возражает
против того, что мы вносим в этот мифический мир слишком много разнородных
элементов, которые обрезают крылья любым попыткам образовать порядочное
правительство.
- Не правительство, - быстро возразил я, поражаясь, как можно в
политических терминах говорить об описанном мною мире. - Культуру. Или,
может быть, это стоит назвать образом жизни. Или целью - хотя в этом мире,
кажется, не существует единой цели. Каждый следует собственным веселым и
сумасбродным путем. Не существует никакого общего направления. Конечно, я
провел там всего несколько часов и, как вы понимаете...
Министр финансов бросил испуганный взгляд на министра торговли.
- Неужто вы хотите сказать... - он почти кричал, - что хоть чуть-чуть
верите... в эти сказки... эти...
- Не знаю, верю ли, - ответил министр торговли. - Но перед нами
достойный доверия очевидец, который, я уверен, лжесвидетельствовать не
станет.
- Его одурачили! - возопил министр финансов.
- Или он валяет дурака перед публикой, - заявил минзос.
- Если позволите, джентльмены, - проговорил госсекретарь, - хочу
заметить, что меня поразило одно из утверждений. Согласно заключению
коронера, Филип Фримен скончался от сердечного приступа. Однако ходили
упорные толки о том, что он был убит стрелой, выпущенной человеком, одетым
на манер древнего лучника. Никто, разумеется, в это не поверил. Слишком
невероятно. Однако история, которую мы только что выслушали, также
невероятна и...
- А вы в нее верите? - спросил минзос.
- Поверить трудно, - ответил госсекретарь, - но я бы не советовал
просто отбрасывать ее, запихивать под ковер, не взглянув вторично. По
крайней мере, ее стоит обсудить.
- Возможно, нам стоит поинтересоваться, что думают на этот счет наши
достопочтенные ученые, - предложил генерал; повернувшись на стуле, он
кивнул в сторону людей, сидевших вдоль стены.
Один из них медленно встал. Это был нервный, худой старик, седой и на
свой странный лад довольно внушительный. Он говорил осторожно, сопровождая
слова легкими жестами рук, изрисованных синими прожилками вен.
- Я не могу выступать от имени всех своих коллег, и я оставляю
каждому из них возможность поправить меня, если я ошибаюсь. Но с моей - и
тщательно обдуманной - точки зрения, обрисованная нам ситуация
представляется, должен прямо сказать, нарушающей все известные научные
принципы. Я бы сказал, что такое невозможно.
И он сел - так же осторожно, как вставал, предварительно крепко
ухватившись за подлокотники.
В кабинете повисло молчание. Некоторые из ученых выразили согласие
легкими кивками, остальные не шевельнулись.
- Эти тупицы и ничтожества не верят ни единому слову, - обращаясь ко
мне, сказал Дьявол.
Он произнес это достаточно громко, чтобы в наступившей тишине его
услышали все; можно предположить, что и раньше кому-нибудь случалось
охарактеризовать их подобным образом, однако вот так, прямо в лицо им
заявили об этом, скорее всего, впервые в жизни.
Я кивнул Дьяволу, упрекая за выбор слов, но соглашаясь с их
существом. Я понимал, что они не отважатся поверить; ведь всякий
поверивший рисковал превратиться во всеобщее посмешище.
Вскочив на ноги, Дьявол грохнул по столу массивным, волосатым
