рядом. Тот отдал честь и бегом бросился выполнять приказ. Экумен пропустил
двоих солдат, которые несли на носилках сраженного гладиатора. Затем и сам
направился в ту же сторону. Проходя мимо узкого окна, он отметил, как
внезапно потемнело снаружи. Распорядитель Игр был прав, позвав гостей в
зал.
Рольф не сопротивлялся, когда его разоружили; в этот момент ему
хотелось никогда больше не прикасаться к мечу. Он стоял на арене, не зная,
чего хочет: жить или умереть. Только один раз с того момента, как Нильс
упал, посмотрела Сара в сторону Рольфа, и этот взгляд пронзил его, словно
клинок.
По крайней мере, Нильс остался жив - его жизнь чего-то стоила. Двое
мужчин в накидках подошли, чтобы осмотреть Нильса и присмотреть за тем,
как его уносят. Вскоре Рольфа повели следом. Под внезапно ставшим грозным
небом радостно настроенные зрители тоже потянулись в здание.
Рольф зашел внутрь и стал подниматься по лестнице. Постепенно он
начинал понимать: что-то, связанное с его схваткой с Нильсом, обеспокоило
власть имущих Замка; на лицах охранников было написано беспокойство по
поводу значительно более важному, чем желание укрыться от грозы.
Пришел офицер, чтобы обыскать Рольфа; затем его под охраной провели в
огромный, пышно украшенный зал, заполняющийся теперь зрителями с арены.
Они разглядывали Рольфа, когда он проходил мимо, и удивленно
перешептывались, в то время как Распорядитель Игр взывал к ним, пытаясь
заинтересовать своих подопечных. Слуги зажигали факелы в нишах стен, чтобы
разогнать внезапно сгустившийся ночной мрак.
Они поднялись еще на один лестничный пролет, затем стали ждать в
роскошной передней. Затем Рольфа ввели в огромное круглое помещение,
расположенное в нижнем этаже квадратной башни, которая венчала здание. У
одной из стен в огромном кресле восседал Экумен. В креслах по обе стороны
от него сидели Чап и златовласая Чармиана, невозмутимые, словно статуи. На
вогнутой стене позади Экумена были развешаны многочисленные трофеи -
военные и охотничьи; среди них были и предметы Старого Мира - Рольф думал,
что узнал их по гладкой, совершенной форме, как у стекол для дальновидения
и у Слона.
Вокруг суетились переполошенные слуги. На деревянном паркете перед
Экуменом стояли носилки с Нильсом, над которым склонились мужчины в
накидках, чтобы остановить кровотечение. А перед Экуменом стоял солдат,
который учил Рольфа фехтованию, всей своей статью выражая напряженное
внимание и дрожа от напряжения, боясь нарушить дисциплину. Тут же была и
Сара - между двумя солдатами, державшими ее за руки, чтобы не дать ей
упасть или подбежать носилкам, на которых лежал ее любимый.
Рольфу представилось только одно мгновение, чтобы окинуть всех
взглядом, и его вытолкнули вперед, чтобы он предстал перед самим сатрапом.
Зловещие глаза Экумена обратились к нему, и двое, которые держали Рольфа
за руки, поставили его на колени.
Голос сатрапа заставил юношу вздрогнуть, несмотря на все его
кажущееся спокойствие.
- Ты хорошо дрался сегодня, раб. Что бы ты хотел получить в награду?
- Я хотел бы - только то, что, как я думал, я уже получил.
Возможность сразиться с тем, кто, как мне казалось, скрывается под шлемом
с нарисованной на нем дьявольской маской! - Рольф не смотрел на Сару, но
надеялся, что она его слышала.
- И с кем же, по-твоему, ты должен был драться? - спокойно спросил
его Экумен.
Рольф повернул голову, чтобы взглянуть в сторону Чапа.
Прошло некоторое время прежде, чем воин понял, что именно имел в виду
пленник. Затем Чап выпрямился в кресле.
- Со мной? Ты, деревенщина! Ты думал, что _я_ вооружусь щитом и
надену шлем, чтобы унизиться до поединка с _т_о_б_о_й_?
Снова все припомнив, Рольф понял, что это он сам по глупости взял
себе в голову, будто Чап будет драться с ним. А другие использовали его
глупость, чтобы натравить его на Нильса и заставить убить его ради их
забавы.
- Деревенщина? - пробормотал Экумен. - Да, судя по всему, он
крестьянин - но удар был хорош... да и отбивался он неплохо. Юный мастер,
где ты научился так обращаться с мечом?
Интриги были в новинку Рольфу, но он явственно ощущал недоверие друг
к другу и ненависть окружавших его зловещих людей. Он почувствовал, что
все они настроены друг против друга. Если бы он знал, какая ложь надежней
всего подтолкнет их к взаимному уничтожению, он солгал бы, не задумываясь.
Но при сложившемся положении дел он инстинктивно выбрал своим оружием
правду.
- Всему, что я знаю о фехтовании, - сказал он отчетливо, - я научился
здесь, в Замке. - И он понял, что правда каким-то образом угодила в цель;
если бы взгляд Чармианы мог убивать, он в ту же секунду пал бы
бездыханным.
- Кто учил тебя? - сурово спросил Экумен.
- Вот он. - Рольф показал рукой в сторону старого солдата. Тот даже
не посмотрел на Рольфа. Стоя прямо, расправив плечи, он, казалось, не стал
дрожать ни больше, ни меньше, чем до этого.
Блеснула молния, где-то совсем рядом. Сперва послышался легкий треск,
затем словно великан разорвал небо надвое сверху донизу, на мгновение дав
прорваться наружу ослепительному пламени из какой-то огромной печи,
находящейся позади. Молния ярко осветила лицо Чармианы, когда принцесса с
облегчением подняла глаза. Она смотрела поверх плеча Рольфа. Рольф на
мгновение повернул голову; в дверях стояла высокая серая фигура - если ему
это не показалось.
- Смотри на сатрапа! - Кулак охранника ударил Рольфа в лицо; Рольф
повернулся обратно. Каким-то образом видение расширенных глаз седого
колдуна не исчезло и наложилось на лицо Экумена.
- И тебя хорошо кормили? - заботливо спросил Экумен.
- Да.
Один из мужчин с накидками на головах, стоявших у носилок, повернул
голову, и Рольф с внезапным ужасом увидел, что на плече колдуна,
наполовину скрытое его плащом, скорчилось существо, бывшее и жабой, и
чем-то большим.
- Господин, я теперь уверен, что этот человек, который проиграл
поединок, был истощен и ослаблен. И долго был без отдыха. Признаки
совершенно очевидны.
После этого на какое-то время Рольф утратил способность слышать. При
всем владевшем им страхе и ненависти он ощутил почти жалость к этим людям,
озлобившимся настолько, что могли играть в подобные игры с беспомощными
рабами. Но он поверил им - что ему представится шанс сразиться с Чапом -
он хотел поверить в это. Он почувствовал, как колени под ним подогнулись.
Но и теперь он не мог повернуть лицо к Саре, даже ради спасения своей
жизни. Своей жизни? Нет, поворачиваться не стоило. Если бы только не он
убил Нильса, а Нильс убил его!
Когда к нему вернулась ясность мысли, когда отвращение к самому себе
обратилось на тех, кто так провел его и использовал для своих целей, тогда
он увидел, что его инструктор стоит на коленях рядом с ним. Старый солдат,
запинаясь, проговорил:
- Пощадите, господин. - Но он не поднимал глаз, чтобы взглянуть на
Экумена.
- Скажи мне, мой верный сержант, - кто отдал приказ так готовить этих
двух гладиаторов?
В ту же секунду старый солдат захрипел. Его голова повернулась, глаза
расширились, словно он хотел увидеть что-то невидимое, набросившееся на
него сзади. В следующее мгновение он повалился вперед, почти так же, как
Нильс на арене. Но этот человек не был сражен клинком, а только
парализован каким-то припадком; он продолжал стонать, не в силах
произнести ни слова.
Экумен вскочил на ноги, сердито отдавая приказания. Человек с жабой
осмотрел солдата и, хмурясь, поднял голову. К ним величественным шагом
подходил тот, что был в глубине помещения, высокий и седой.
Экумен протянул ему почерневший металлический ящичек и произнес:
- Элслуд. Быстро ответь мне, что ты можешь извлечь из этого?
Нахмурясь, Элслуд принял вещицу, взвесил ее в руке, побормотал над
ней, затем поднял резную крышку. Все, кто был рядом, попятились. Он
уставился на почерневший камень, который лежал внутри.
- Я не могу сразу ничего ответить вам, господин, кроме того, что эта
вещь обладает какой-то реальной силой.
- Это я и сам знаю. Положи ее в какое-нибудь безопасное место, а
затем приходи ко мне сюда. Я хочу добраться до истоков того представления,
что было разыграно сегодня на арене.
Элслуд со щелчком захлопнул крышку. Он - с кажущимся безразличием -
глянул на упавшего солдата, который продолжал слабо корчиться на полу,
пока ему пытались оказать помощь, и посмотрел на Рольфа. И снова, еще ярче
прежнего, видение его глаз запечатлелось в мозгу у юноши. Затем он вручил
ящичек человеку с жабой, одновременно показывая кивком в дальний угол
помещения. Человек с жабообразным существом взял ящичек и отправился с ним
на другой комнаты, где находилась ширма, возможно, скрывавшая нишу или
отдельное помещение.
За ближайшим к нему окном Рольф услышал шум дождя, внезапно
забарабанившего по плоской крыше террасы. Слуги как раз закончили зажигать
факелы, и те сильно дымили. У Рольфа появилось ощущение, что небо, словно
плоская крышка какого-то огромного сундука, опускается на башню.
- Ну-с, деревенщина! - снова обратился к нему Экумен. Но на этот раз
голос сатрапа, казалось, делался то громче, то тише, словно доносился
из-за перегородки, а затем, словно бы отразившись издалека эхом, звучал
снова. Рольф, похоже, был не в состоянии отвечать. Образ глаз Элслуда,
разрастающихся и грозящих, оставался в его мозгу, словно разрастающееся
растение, туманя мысли и зрение. Высокий седой колдун стоял рядом, но
Рольф не отваживался посмотреть на него снова. - Отвечай мне, деревенщина!
- Экумен почти кричал. - Правдивый ответ спасет тебя от наказания, когда
тебя снова отведут вниз!
То ли отупение, то ли полное отчаяние, охватившие теперь Рольфа, то
ли какая-то внешняя сила пришли ему на помощь, и он смог преодолеть и
ужас, который старался внушить ему Экумен, и навязчивое видение глаз
колдуна, призывающее его хранить молчание. Лицо сатрапа яснее проступило
перед Рольфом, и юноша встал с колен.
В повисшей тягостной тишине зазвучал, сливаясь со стуком дождя, голос
Экумена - снова внятный и обычный.
- Скажи мне, искусный фехтовальщик, кому ты служишь?
Несмотря на свой страх, Рольф улыбнулся.
- Я? Я - Арднех...
В этот миг ночь, опустившаяся на Замок, неожиданно разорвала молния,
такая же пугающая, как та, что ударила из Слона, и в тысячу, в миллион раз
более яркая. Грохот, последовавший за ней, невозможно было сравнить ни с
каким звуком.
Рольф почувствовал только, как что-то ударило в него с силой,
достаточной, чтобы вбить в землю - нет, даже вывернуть наизнанку. Другие,
похоже, ощущали то же самое, так как снова и снова раздавался какой-то
вскрик. Нет, это был не один голос. Некоторые из женских голосов охрипли,
а какой-то мужчина кричал тонко, словно ребенок.
Каким-то образом, как именно - Рольф сперва не понял, ближайшее к
нему окно оказалось распахнуто, и дождь лил внутрь, туда, где он лежал на
полу среди выпавших камней и расщепленного дерева. Может, это кричала Сара
под плетью Чапа?
Когда Рольф поднял голову, шаровая молния все еще плавала посреди
комнаты. Он наблюдал, как она пляшет, сияющая и дрожащая, словно, прежде
чем раствориться в стене или исчезнуть в дымоходе, высматривала, не
упустила ли она какую-нибудь возможность для разрушения.
Посреди зала высилась груда обломков. От ближайшего к Рольфу выбитого
окна до охваченной пламенем дальней ниши лежали тела и обломки мебели,
