кому бы то ни было.
Дункан круто повернулся и снова вошел в палатку. Повернувшись лицом к
девушке, которая продолжала пребывать в трансе, он отрывисто спросил:
- Что произойдет, если я не перемещу армию так, как ты говоришь?
Не колеблясь Анита ответила:
- Ты проиграешь войну.
- Как я могу быть уверен, что тебе можно доверять?
- Дерево познается по своим плодам.
Дункан хмыкнул. Он подумал еще мгновение, затем отрывисто отдал ряд
распоряжений своим колдунам, приказав им подготовить альтернативные
варианты решения. Он посмотрел, как девушку выводят из транса, и не забыл
сказать ей несколько теплых слов, когда она очнулась, взволнованная,
застенчивая и ничего не помнящая. Затем он приказал подать и быстро съел
завтрак, выслушивая тем временем рапорты птиц, только что вернувшихся из
ночного дозора.
День еще не разгорелся, когда Дункан снова покинул свою палатку,
чтобы пройти через лагерь. Он прошел между рядами безмолвных палаток,
среди мужчин и женщин, которые спали на земле, завернувшись в плащи.
Некоторые уже проснулись и сновали вокруг, готовя завтрак, чиня
снаряжение, стирая, умываясь, проверяя и деля припасы. На деревьях были
видны птицы, коричневато-серые и бесформенные, прячущие головы и глаза от
дневного света.
Ряды палаток остались позади. Проходя мимо часового, который
почтительно поклонился ему, узнав, Дункан углубился в густой лес. Вскоре
он достиг глухих зарослей, в которых взор едва ли мог отыскать проход. Но
теперь то один, то другой куст отклонялся перед Дунканом в сторону, и он
не колеблясь продолжал следовать тропинкой, открывавшейся перед ним таким
образом. Он отошел еще шагов на пятьдесят от последнего часового и лишь
тогда смог взглянуть на того, кто делал для него проход: лесной дух,
внешне едва отличимый от дерева, поднял огромные узловатые руки чуть
поодаль слева от Дункана. Он вел его кружным извилистым путем, вероятно,
чтобы не допустить появления какой-либо враждебной силы. За последним
расступившимся перед ним барьером из кустов открылась широкая тихая
прогалина. В центре прогалины стояли три человека, или, по крайней мере,
три высоких силуэта, одетые скорее в свет и тень, чем в какую-либо обычную
одежду. Дункан понял, что это трое очень сильных колдунов, но кто они, он
не мог определить. Все трое одновременно повернулись лицом к принцу, когда
он выступил из-за кустов.
Он не мог, да и не пытался, ясно разглядеть их лица. Как было
условлено заранее, он громким голосом позвал:
- Арднех, Арднех, Арднех! Кто он? Что он? Стоит ли мне доверять его
словам, выполнять его волю, следовать туда, куда он указывает?
Один из магов запрокинул голову, покрытую капюшоном и безликую, и
ответил:
- Если мы не доверимся ему, не подчинимся и не последуем за ним, я
вижу конец войны.
- Звучит обнадеживающе.
- Война закончена, спины людей Запада в безысходности согнуты под
восточными плетями, их дети убиты, их земли и женщины поруганы. Вот
будущее, которое я вижу, если сейчас мы отвергнем силу, называемую
Арднехом. - Безликий оратор склонил голову.
Заговорил второй:
- Господин Дункан, если теперь мы доверимся силе, называемой
Арднехом, я не вижу быстрого окончания войны. Я вообще не могу разглядеть
его.
- Да ну? Все в этом мире имеет конец. Но все же лучше обнадеживающая
неопределенность, чем неизбежная безысходность. Что еще?
Второй колдун продолжил:
- Я вижу, что страшные вещи должны обрушиться на наших людей, если мы
подчинимся призыву, посылаемому сегодня Арднехом.
Тот, который обратился к Дункану первым, снова поднял голову и
молвил:
- Ты умалчиваешь о том, что, должно быть, видели все мы: страшные
беды обрушатся на наших людей, что бы ни выбрал доблестный принц Дункан.
Дункан нетерпеливо прервал их:
- Это война, и все мы знаем, что означает это короткое слово. Можете
вы прибавить что-либо обнадеживающее или пугающее к тому, что мы уже
знаем?
Второй ответил:
- Это все; я вижу Арднеха - не слишком отчетливо, но я знаю, что это
он, - схваченного какой-то злой силой, более могучей, чем он; Арднех
схвачен и умирает, а наша армия бежит, не пытаясь помочь ему. Таков будет
результат, если мы послушаем его, примем его руководство. Если же нет, то
я не могу разглядеть его смерть и даже появление этого врага, обладающего
непреодолимой силой.
Двое магов, которые говорили до сих пор, погрузились в молчание,
глядя на Дункана, затем повернулись в ту сторону, куда он смотрел.
Третий колдун, который теперь, казалось, стал самым высоким, нарушил
свое молчание.
- Господин Дункан, то, что они оба рассказали тебе, - все это правда.
Если мы примем руководство Арднеха, то вот какое будущее я провижу:
Арднех, окруженный врагами и умирающий, и ты, потерявший надежду и
отступающий. А затем... затем следует какое-то чудовищное насилие. Если же
мы откажем Арднеху, не последуем за ним, события грядут неизмеримо
страшнее, и я вижу их куда более ясно... Весь Запад и все то, за что мы
ратуем, прекратят свое существование...
- Погодите! - приказал Дункан. - Все вы! Если благодаря своему
искусству вы можете видеть все это, то не должен ли обладать такой
способностью и Арднех?
Трое колдунов шепотом посовещались. Затем первый ответил:
- Это должно быть ему доступно.
- Ладно, если он действительно на нашей стороне... - Дункан не
закончил свою мысль. Возможно, его отвлекло то, что трое безликих колдунов
теперь повернулись к нему с определенным новым напряжением в позах, словно
они внезапно увидели над Дунканом что-то странное.
До него также дошло, что ему нужно еще подумать о патрулях, которые
он разослал во все стороны на поиски... нет, нет, особенно о тех, кто
находится далеко на севере и... действительно, один патруль, в частности,
требует особой заботы. В этом патруле есть темноволосый юноша невысокого
роста, но крепко сбитый, по имени Рольф или как-то так. Да, возможно, он
слышал об этом Рольфе раньше - в какой-то связи с техникой. Арднех вполне
мог теперь пожелать, чтобы этот Рольф снова занялся чем-нибудь, связанным
с техникой, поскольку раньше это так хорошо ему удавалось и приносило
отличные плоды.
Когда Дункан обдумал это, ему показалось, что он лучше разобрался в
этом деле. Ему, словно он вспомнил тайну, которой можно было поделиться
лишь с немногими или даже ни с кем, стало ясно, что новая техническая
миссия, которую непременно следует поручить Рольфу (а значит, и патрулю, в
состав которого он входит), вероятно, должна будет касаться некоего
объекта, черного, словно изготовленного из блестящего черного дерева,
чем-то напоминающего драгоценный камень, размером с человеческий кулак.
Арднех, возможно, недавно держал такую же вещь, видел и держал такую вещь
впервые и тогда-то получил ключ к тому, чтобы узнать о существовании и
местонахождении большего и неизмеримо более важного предмета, истинную
ценность которого пока не представляло себе ни одно человеческое существо.
Этот предмет в данный момент находился во владении одного из приверженцев
Востока, где-то в северной пустыне, где, если он поспешит и ему будет
сопутствовать удача, его мог бы вовремя перехватить патруль, в который
входил Рольф...
Эта череда мыслей пронеслась в мозгу принца Дункана так естественно,
так логично, что лишь затем он подивился тому обстоятельству, что получил
новое знание, и его источник - чей-то другой разум, не его собственный.
"Арднех?" - мысленно спросил он с настойчивостью, которая была
равноценна крику. Ответа он не получил, череда мыслей о похожем на
драгоценность предмете, о чьем существовании он никогда не подозревал
раньше, осталась незаконченной.
"Арднех, ты не можешь так поступать со мной. Я не желаю находиться
под контролем." Даже когда у него промелькнула эта агрессивная мысль, он
понимал, что никакая сила не могла управлять им. Он просто частично
удостоился доверия Арднеха.
Воздух над прогалиной прояснился. У колдунов снова были лица; трое
магов озабоченно обступили его.
- ...господин Дункан, принц, - раз за разом повторял высокий колдун -
Серый. Когда он увидел, что Дункан слышит его, он добавил: - Он пришел
прямо к вам. Принц, разве вы не почувствовали его?
Да, да. Теперь я почувствовал его. Слушал его. Но поверил ли я ему -
это совсем другое дело.
Они попытались получить от него дополнительную информацию, но Дункан
мало что мог рассказать; Арднех по-прежнему оставался загадкой. Он повел
остальных обратно к лагерю, где на некоторое время в одиночестве заперся в
своей палатке, чтобы обдумать все самому среди карт, рапортов,
аналитических обзоров. Были сильные аргументы как за, так и против, но в
глубине души Дункан уже более чем наполовину был убежден, что вскоре
двинет армию на север.
3. НАЛЕТ
Был самый разгар лета, и Абнер, верховный констебль Востока, весь
покрытый пылью после трудного путешествия, изнемогал от зноя в маленькой,
раскаленной от солнца комнатке под самой крышей караван-сарая. Вокруг него
суетилось несколько проворных молчаливых слуг, ловко приспосабливающих
свои движения в тесной комнате к присутствию грузного неуклюжего
констебля. Пыль, поднятая при торопливой уборке, все еще висела в лучах
света, падавших через маленькие высокие окна в похожих на тюремные стенах.
Слуги слаженно распаковывали вещи и заносили их внутрь, пока констебль с
отвращением оглядывался вокруг. Снаружи караван-сарай выглядел более
привлекательным. Было бы значительно лучше, подумалось теперь констеблю,
снова стать лагерем на открытом воздухе; его эскорт был достаточно силен,
чтобы не опасаться бандитов, кроме того, в этом районе не было никаких
существенных сил Запада. Но его спутница пожелала провести одну-две ночи
под крышей, и, чтобы доставить ей удовольствие, он согласился.
Конечно, он мог бы отменить свои распоряжения и покинуть постоялый
двор, но у него выдался трудный день, провел его констебль в седле и даже
подумать не мог о том, чтобы еще подождать с купанием и теми радостями,
которые обещал вечер, проведенный здесь. Следовательно, так тому и быть.
Он слышал как носят ведра с водой для ванны в соседней комнате его
маленького номера, который, несомненно, пострадал меньше прочих. Стоя у
окна - рост позволял констеблю выглянуть из него - он видел, как внизу во
дворе разгружали усталых лошадей его отряда, поили их водой и устраивали
на ночлег.
В южной стене двора находились ворота - единственный путь, которым
можно было войти или выйти. С остальных трех сторон располагались
постройки, все трехэтажные. Здание, в котором стоял констебль, и здание,
расположенное напротив, были разделены на маленькие покои и похожие на
бараки помещения; первые этажи попеременно отводились то для животных, то
для людей низкого происхождения. В здании, образовывавшем третью сторону,
напротив ворот, располагались таверна, бордель, столовая и маленькие
квартирки хозяина постоялого двора и его временных охранников. Окна всех
зданий выходили только на внутреннюю сторону, к центральной площадке, а во
внешних стенах имелись лишь узкие бойницы.
Теперь внутри стен находилось, наверное, около сотни человек, две
трети из них принадлежали к свите констебля. Других людей за последние два
дня они не встречали. Этот отдаленный район континента, казалось, был
обойден даже войной. Там и сям попадались банды бродяг, дезертиров с
