- Как это не стоял?! - заорал я, взбесившись от такой наглости. - Вы
же за мной занимали!
- Занимать - занимала, а стоять - не стоял. Если все на час уходить
будут, то от очереди ничего не останется, - наставительно ответствовала
бабуля. - Иди, сынок, в конец очереди, постой чуток и отоварься по-чест-
ному.
- Спасибо, бабуля, - ответил я ей, сплевывая на разукрашенный мазут-
ными разводами тротуар.
Делать было нечего: не солоно хлебавши я отправился домой.
* * *
- Принес? - спросила Алена, едва открыв дверь.
- Ты что, не видишь? - огрызнулся я.
- Не вижу!
- Значит, не принес.
- Расстроился, да?
- С чего ты взяла?
- Я же вижу...
- То вижу, то не вижу!
- Ладно, не расстраивайся, хочешь, развеселю?
- Мне и так весело, - зло усмехнулся я.
- Вчера в школе в туалете случайно подслушала, как одна девочка дру-
гой загадку загадывала: висит-болтается, на "з" начинается... Отгадай!
- Залупа, что ли? - угрюмо пожал я плечами.
- Я тоже сначала так подумала, - рассмеялась Алена, - а оказалось,
помидор.
- А почему на "з"? - заинтересовался я.
- Да потому что зеленый, бестолочь! Возвращай деньги, мой руки и са-
дись к столу.
Я полез в карман за неистраченными деньгами и выудил оттуда вместе с
помятой десятирублевкой два листка с великими астрологическими предна-
чертаниями... Мессия, которому не дали помидоров - курам на смех!
- Что это у тебя в руке? - спросила Алена без особого интереса.
- Да так... мусор всякий, все выбросить забываю.
Я зашел в туалет, чтобы разорвать листки и бросить их в унитаз... но
не разорвал и не бросил, потому что в последний момент заметил одну ин-
тересную деталь: гороскоп был отпечатан на компьютере, а пояснения к не-
му - на пишущей машинке. Даже бумага была разная: один лист - тонкий и с
желтоватым оттенком, а второй - плотный и крахмально-белый. И тут до ме-
ня дошло: гороскоп-то, может, и настоящий, но вот его расшифровка... Ну
и Ольга! Решила сделать из меня мессию, только зачем? Просто для смеха
или еще с какой-то целью? А я-то чуть было не поверил, вот остолоп! Се-
годня же вечером разоблачу ее... Нет, сначала надо выведать, зачем она
это сделала, а то сама вряд ли признается. Сделаю вид, что поверил, и
посмотрю, как она себя поведет. Зачем ей это понадобилось?!
Заинтригованный ольгиной проделкой, я спрятал листки обратно в кар-
ман, вымыл руки и проследовал на кухню, где меня уже дожидались жена и
теща.
- А с помидорами было бы вкуснее, - как бы про себя заметила теща,
уминая за обе щеки салат.
- А с мухоморчиками не желаете? - не сдержался я.
- Серж! - укоризненно посмотрела на меня Алена. - Слышали новость? -
попыталась она разрядить атмосферу. - Ходят слухи, что к городу подошла
десантная дивизия в полном боевом снаряжении. Говорят, что военные хотят
запугать радикалов, которые обсуждают в советах вопрос об объявлении Уг-
ловского района зоной, свободной от ядерного оружия.
- А что радикалы? - заинтересовался я.
- Радикалы подняли шум, и по распоряжению из Москвы эта дивизия бро-
шена на уборку картофеля, но оружие сдавать на склады она не торопится.
- Интересно знать, что говорит по этому поводу "Вечерний коммунист"?
- покосился я на тещу.
- Обычные учения, - невозмутимо пожала она плечами.
- И кто кого учит? - не отставал я.
- Все, я сыта, - не удостоив меня ответом, теща поднялась из-за стола
и ретировалась в свою комнату.
- Серж, я же просила тебя, - обиженно надула щеки Алена. - Я же про-
сила тебя не спорить с мамой о политике.
- Во-первых, я не спорил, а только задал вопрос, - как можно спокой-
нее ответил я, аккуратно складывая на тарелку вилку и нож, - а, во-вто-
рых, ты сама начала этот разговор.
- Конечно, во всем всегда виновата я, я одна и больше никто, - плак-
сиво констатировала она.
- Десантная дивизия в город еще не вошла, а бои местного значения уже
начались, - вздохнул я. - Как мне надоели эти споры ни о чем...
- Конечно, я для тебя - ничто! - по-детски захныкала Алена.
- Я не тебя имел в виду, - закричал я, не сдержавшись.
- Ты меня никогда не имеешь в виду!!! - зарыдала она.
- Дурдом какой-то! - я встал из-за стола и, одевшись, вышел из дома.
* * *
Дождь все шел и шел... а мне идти было некуда, потому что Ольга меня
так рано не ждала. Бесцельно побродив под дождем с четверть часа, я уже
начал подумывать над тем, что неплохо было бы вернуться в сухую и теплую
квартиру и как ни в чем ни бывало усесться в мягком кресле перед экраном
телевизора, но в эту самую минуту проезжавшая мимо машина обдала меня
веером брызг из лужи, а когда я открыл рот, чтобы громогласно объявить о
своих чувствах к водителю и его матери, из окна злосчастного автомобиля
высунулся мужчина с мегафоном и прокричал в свой "матюгальник": "Не да-
дим военщине наступить кованым сапогом на горло демократии! Все - на ми-
тинг на площади Ленина!" Площадь Ленина была как раз на полпути к Ольги-
ному дому, и, стряхнув со штанины воду, я отправился на митинг в защиту
демократических завоеваний.
На площади Ленина (сейчас ей возвращено дореволюционное название Мяс-
ной ряд, хотя мясом там, как и во всем городе, по-прежнему и не пахнет)
я увидел пестрое море зонтов, среди которого возвышался деревянный ко-
рабль - временная трибуна с президиумом человек из десяти: председатель
горсовета Дьяков, известный диссидент Кусков, не менее известный экстра-
сенс Чумкин и еще какие-то не столь известные, но с виду представи-
тельные люди. Когда я подошел, выступавший с трибуны высокий парень в
форме лейтенанта воздушно-десантных войск и глухой голкиперской маске
изобличал планы генералитета, направленные на дестабилизацию обстановки
с целью ввести чрезвычайное положение и приостановить деятельность сове-
тов. "Интересно, что здесь делает Чумкин?" - думал я, слушая речь лейте-
нанта.
- Чумкин уже выступал? - спросил я стоявшего без зонта юношу, по ко-
ротко остриженной голове которого стекали, застревая в щетине, мутные
капли дождя.
- Нет, - отрешенно ответил юноша, не поворачивая головы.
- А будет? - попытался уточнить я, приглядываясь к странноватому пар-
ню: казалось, в мыслях он был где-то далеко, и все вокруг происходящее
его волновало не больше, чем какая-нибудь назойливая муха.
- Не знаю, - так же отрешенно ответил он.
Что-то было в этом парне необычное, хотя с виду он был ничем не при-
мечателен: круглое деревенское лицо, простая, даже слишком, одежда, не-
модные ботинки... стоп, а ботинки-то - армейскиепарадные, мне такие на
сборах выдали, когда сапог нужного размера не хватило! Пораженный своим
маленьким открытием, я огляделся по сторонам и увидел в своем ближайшем
окружении еще пять-шесть коротко остриженных мокрых голов. Десантники!
Десантники уже в городе, только переодетые и, кажется, без оружия... Но
зачем они здесь? Чтобы опознать ренегата-лейтенанта или с более далеко
идущими целями? Собравшись с духом, я пошел в лобовую атаку:
- А что, зонты вам не выдали?
- Нет, не выдали, - все так же отрешенно подтвердил парень, но тотчас
вспохватился и, медленно повернув голову на мускулистой шее, окинул меня
грустным взглядом. - Закурить есть?-спросил он после долгой паузы.
- Я не курю.
"А все же жаль, что не досталось сегодня "Явы", - подумал я с доса-
дой, - если бы я его угостил, глядишь, разговор бы завязался". Я повер-
нулся в другую сторону и, увидев в двух шагах мужчину с "беломориной" в
зубах, как можно вежливее обратился к нему:
- Извините, закурить не найдется?
- ?! - мужчина посмотрел на меня так, будто я спросил у него столовую
ложку икры.
- Я вам десять копеек дам, - не очень уверенно предложил я.
- Ладно, бери так, - мужчина засунул руку в карман брюк и, не доста-
вая всей пачки, вытянул из широкой штанины одну папиросину.
- Спасибо большое, - я поблагодарил доброго человека и протянул папи-
росину десантнику. -Спички есть?
- Стрелок без спичек - что ... без яичек, - бархатно прохрипел он,
размягчаясь душой. - Два дня не курил, - он прикурил и тут же спрятал
зажатую между большим и указательным пальцами папиросу под ладонь, чтобы
дождь не замочил. - У нас в части еще неделю назад курево из чайной ис-
чезло: все в город отдали... Замполит говорит, людям курить нечего, а
дэшэбэшники, получается, не люди!
- Кто?
- Что "кто"?
- Кто не люди, ты говоришь?
- Ну... солдаты десантно-штурмового батальона, - парень посмотрел на
меня как на неграмотного.
- А что вы здесь мокнете?
- Хер его знает, - безыскусно ответил парень, и видно было, что он не
лукавит. - Сказали стоять и ждать приказа...
- Какого приказа? - попытался выведать я.
- Ха, какого приказа! - усмехнулся парень. - Этого даже наш комвзвода
не знает: у нас заранее объявлять не принято, сам понимаешь.
- Понимаю, - кивнул я, хотя на самом деле ничего не понимал.
"Странно устроен мир, - подумалось мне, - сидишь в тепле и уюте,
хрумкаешь огурцы и слушаешь байки про мифических десантников, до которых
тебе, в сущности, нет никакого дела, а через полчаса один из этих самых
десантников стреляет у тебя на улице закурить и говорит, что ждет сам не
знает какого приказа, а если еще через каких-нибудь пару минут поступит
приказ разогнать демонстрацию, он, может, трепанирует тебе череп сапер-
ной лопаткой..." Мне даже показалось, что левую штанину парня оттопыри-
вает черенок заткнутой за пояс саперной лопатки... Бред какой-то! Бред,
бред и бред!!! Но вот стоит же передо мной совсем не мифический, а самый
что ни на есть реальный десантник; он, правда, не в форме, в прямом и
переносном смысле, и думает осигаретах, пиве и женщинах, которые его
ждут "на гражданке", но кто его знает... приказы ведь не обсуждаются! И
стало мне не то что бы страшно, но немного не по себе. Я попрощался с
парнем, выбрался из толпы и направился в кинотеатр покупать билеты
ольгиным родителям.
В кинотеатре меня ждал очередной сюрприз: именно с этого дня дирекция
начинала сдавать по субботам свой очаг культуры в аренду кооператорам
для показа видеофильмов на большом экране. Рукописный анонс, прилеплен-
ный на стену возле кассы, гласил: "Видеосалон "Русское видео" представ-
ляет: "Рембо-3" (про Авган) и "Эмануель" (крутая любовь)". "Если взять
билеты на "Эмануель", то ольгины родители подумают, чего доброго, что я
над ними издеваюсь", - я почесал в раздумьи нос и попросил два билета на
"про Афган".
Интересно, как встретит меня Ольга после утренней размолвки? "Если
приветливо, то она действительно затеяла какую-то игру", - загадал я,
нажимая на кнопку дверного звонка.
- Заходи, - Ольга открыла дверь и тут же, резко развернувшись, прошла
в свою комнату... Впрочем, это еще ни о чем не говорило: она частенько
меня так встречала.
Я стряхнул на лестничной площадке воду с плаща, снял ботинки, одел
тапочки, заочно выделенные мне ольгиной мамой, и прошел вслед за Ольгой
в ее комнатушку, в которой едва помещались шкаф, трюмо и полуторас-
пальная кровать (интересно, кто придумал кровати на полтора человека?).
Света в комнате не было - Ольга стояла в сумерках у незашторенного окна,
опираясь на подоконник, и лицо ее терялось в плотной вуали полутьмы,
только пышная грива просвечивала бледно-серым светом дождливого вечера.
В ее позе было что-то театральное, но я не мог понять, на какой эффект
рассчитана эта театральность, и решительно не знал, в каком тоне начи-
нать разговор. "Какого черта она ставит меня в положение зрителя, слу-
чайно оказавшегося на сцене?!" - начал я злиться.
- Вот два билета на "Рэмбо", - нарушил я тишину немой сцены, протяги-
вая Ольге билеты.
Она не торопилась их забирать, внимательно разглядывая меня, как буд-
то видела в первый раз, и мне стало казаться, что она собирается отве-
