узким и длинным черепом, высокомерный, учтивый, рассеянный, с прекрасны-
ми манерами; другие были менее высокого полета, но от них исходил запах
доллара. На недавней конференции по разоружению в Женеве один из них
обильно оросил долларами газеты, занимающиеся сеянием тревоги: амери-
канское адмиралтейство поручало им содействовать проведению программы
строительства военноморского флота. Низкорослый толстячок, брызжущий юж-
ной словоохотливостью и пропахший чесноком с гвоздикой, сочетал в себе
Дон Кихота и Санчо Пансу. Он рассыпался перед Аннетой в комплиментах,
уверял ее в своей преданности, сжимал ей руки своими потными руками,
громко чмокал ее в ладони своими толстыми губами, лебезил перед ней и
высокопарно, восторженно, чуть не со слезами на глазах, отзывался о Ти-
моне. Эротика была у него перемешана с мистикой, Аннета знала его: шан-
тажист, газетный жулик... Трудно было сказать, в какую именно минуту
подлость уступала в нем место искренности - он и сам этого не знал. В
силу какого-то неведомого божественного закона добродушие и мерзость со-
четались в нем навеки, и распутать их сможет, пожалуй, лишь Страшный
суд. А пока что здешяим хозяевам, которые соперничали друг с другом, бы-
ло выгодно использовать его таланты; во всяком случае опасно было от них
отказываться... Все общество в целом не внушало особого доверия. Но
развлечения, подобные сегодняшнему, были для него "миром божьим". Мужчи-
не нужны передышки, ему нужно наслаждаться обществом других мужчин, хотя
бы и врагов, делить с ними любовные похождения и подвиги. В конце концов
разве смысл их существования не в соперничестве?
Им было приятно отложить на несколько часов оружие и, собравшись за
столом, начать рассматривать друг друга поверх тарелок и обнаженных
женских плеч, не пренебрегая, однако, содержимым платьев и тарелок (за
исключением американского металлургического короля: он страдал несваре-
нием желудка - вино и женщины для него, по-видимому, не существовали: он
строго придерживался диеты, посасывал яйцо всмятку и запивал минеральной
водой).
Мы не описываем женщин: они составляли часть ужина, а меню нас не ин-
тересует. Между ними были красивые и некрасивые, но все до одной отлича-
лись изысканностью, не все были молоды, но каждая могла возбудить аппе-
тит. Одни принадлежали к миру театра, другие - к миру литературы. Не все
были продажны по профессии, но все имели к ней призвание. Юная послушни-
ца из Анконы была за столом свежей ягодкой. Присутствие Аннеты вызывало
удивление. Да и Тимон, казалось, испытывал неловкость; он уже начинал
жалеть, что привез ее.
Но она сама разрешила все трудности. Любезная, преисполненная чувства
собственного достоинства, она приняла на себя за столом роль хозяйки.
Можно было подумать, что это ее дом. И Тимон не мешал ей. Она сидела
против него; рядом с ней по одну сторону сидел старый морщинистый госпо-
дин, поглощенный заботой о своем здоровье, рассказывал ей о внучатах, о
благотворительных обществах, о детских яслях, - этакий Венсан де Поль, а
по другую - тот красивый малый. Он без стеснения шептал ей прямо в ухо,
что этот добрый старик - сущий крокодил, и весело рассказывал историю с
переодеванием, которая произошла с ним не то у арабов, не то в Индии;
он, видимо, был тонкий знаток нарядов и косметики. Соседи не мешали Ан-
нете наблюдать за остальными гостями; она незаметно руководила и разго-
вором и слугами. Слуги живо смекнули, что за приказаниями надо обра-
щаться к ней и что она будет отдавать их молча, взглядом. Но еще удиви-
тельнее было то, что гости приняли заданный ею тон, хотя никто бы не по-
думал, что это она его задала. Чтобы придать собранию строгую, академи-
ческую корректность, не хватало только музыки. Но Аннета была женщина
хорошей галльской закваски: она признавала законные права такого вольно-
го собрания и даже сама готова была воспользоваться этими правами, пос-
кольку она в этом собрании участвовала. Она умела спокойно, ничего осо-
бенно не подчеркивая, рассказать своим теплым, приятным голосом ка-
кую-нибудь игривую историю. И многие из слушавших ее мужчин оказались
достаточно искушенными в остроумии, чтобы оценить сдержанность выраже-
ний, которые она находила для довольно скользкого сюжета. Тимон был
втайне польщен непредвиденным успехом своей "лошадки". Она предстала пе-
ред ним в новом свете, и теперь он глазом знатока приглядывался к "поч-
тенной даме", которая так хорошо знала меру во всем и, не переступая
границ, проявляла тонкий вкус и в разговоре и в еде: надо заметить, что
Аннета отдавала должное и кушаньям. Она не боялась никаких состязаний и
вовремя умела сохранить равновесие. Этого мало: не тратя усилий, она и
других заставляла сохранять равновесие.
Но все-таки не для этого же они здесь собрались! И под конец, встав
из-за стола, Тимон отвел Аннету в сторону и с почтительностью, какой ни-
когда раньше не проявлял, не без грубых - и все же лестных, - комплимен-
тов (какая женщина не чувствительна к комплиментам?) освободил ее от ро-
ли хозяйки, так как продолжение вечера могло стать слишком шумным, и
предложил пойти отдохнуть в приготовленной для нее комнате. Аннета сразу
поняла, что ее выпроваживают для того, чтобы она не мешала. Тимон уж
очень подчеркивал, что после столь утомительного дня она имеет право на
отдых "по возрасту". Но под этой тяжеловесной неучтивостью все же скры-
валось заботливое внимание и даже известное уважение, что для Тимона бы-
ло необычно. Она прочитала в его глазах, что он хочет оградить ее от то-
го, чего ей видеть не подобает. За это она была ему благодарна. Тем бо-
лее что первоначальной целью Тимона, когда он увозил ее сюда, было имен-
но заставить ее увидеть то, что ей противно... Правда, тут была эта де-
вочка, которую она намеревалась оберегать. Однако (не будем преувеличи-
вать ее наивность!) она понимала, насколько смешна такая роль: сюда при-
езжают не для того, чтобы оберегать девиц! И Тимон, сдаваясь, как бы го-
ворил ей: "Прости! Твое место не здесь. Ты была права". Не могла же она
в такую минуту ответить ему: "Нет, я остаюсь, чтобы спасти доброде-
тель..." Чью? Этих овец? Тогда ей была одна дорога - в Армию спасения...
Она рассмеялась и весело сказала:
- Спасибо, хозяин, что вы снимаете меня с поста! Передаю вам пароль.
- Какой?
- "Ясная голова".
- "Ясная голова"? Да, у тебя голова ясная! Иди спать.
Простились они сердечно. Прежде чем уйти из гостиной, Аннета для
очистки совести поискала глазами итальяночку и наконец увидела ее в од-
ной группе, где смеялись и курили. Она была под хмельком (от двух на-
перстков вина у нее кружилась голова) и даже не заметила, как Аннета уш-
ла.
В дверях Аннета столкнулась со старым американцем; его тоже не инте-
ресовало продолжение вечера: подобно ей, он тоже добродетельно отправ-
лялся спать. Он кивнул ей сочувственно и одобрительно. Аннета ушла к се-
бе в комнату на втором этаже, в самом отдаленном и тихом конце дома, с
окнами в парк. Она устала, и ей было приятно вытянуться на прохладных
простынях. Она была скорее довольна проведенным вечером. Игра была не
лишена опасностей, и для своих лет она справилась с ней неплохо... "Для
своих лет!.." Именно возраст и помог ей. Но чем кончится игра для дру-
гих? Говорят, кто проиграл, тот и в выигрыше! "Вот еще! Стоит думать о
таких глупостях..." Она взяла из книжного шкафчика, стоявшего возле кро-
вати, первый попавшийся изящно переплетенный томик, полистала, улыбну-
лась, помечтала и так, с книгой в руках, заснула...
Прошел час, может быть, два, - она не шевельнулась.
Когда она всплывала на поверхность из глубины своего сна (еще была
ночь, безлунная, но ясная летняя ночь), у нее было такое ощущение, точно
она слышит чей-то отдаленный призыв и голос собственной совести. Мягкая
постель нашептывала ей: "Лежи спокойно, лежи спокойно!" Но смутная тре-
вога все же нарастала. Аннета приподнялась на локтях... Тревога шла не
только изнутри. Шум доносился из ночной темноты, мелькали едва различи-
мые огоньки. Аннета напрягла слух. Ей не понадобилось много времени,
чтобы понять все... "Ясная голова! Они ее потеряли!.." Аннета пожала
плечами и снова погрузилась в дремоту... Однако слишком уж они там ра-
зошлись! Из парка доносилось рычание. И дружный собачий лай... Аннета
встала и открыла окно... Ее комната находилась в углу, образуемом глав-
ным зданием и левой пристройкой, так что главное здание загораживало
сад. Все же сквозь деревья она могла видеть отсветы огней, быстро перед-
вигавшихся по саду. Она слышала пронзительные звуки охотничьего рога и
все более громкий лай собак... И душераздирающие крики... Аннета поспеш-
но оделась, вышла из комнаты и стала искать в коридоре окно, из которого
можно было бы все увидеть... Возле главной лестницы она нашла балконную
дверь, выглянула, и ей показалось, что она видит сон.
Загонщики с факелами. Лающие собаки извиваются на поводках, точно в
пляске св. Витта. И бегущие от собак по лужайке голые женщины... Охота
Дианы... Но здесь охотились за самой Дианой. Под громкий смех и завыва-
ние фанфар из-за деревьев вышли четыре охотника в красном. Они несли на
плечах голую нимфу, привязанную, как подстреленная лань, за руки и за
ноги к жерди. Голова у нимфы свесилась, и, по правде говоря, вопли, ко-
торые она испускала, были не к лицу особе божественного происхождения.
Это была крупная девица во вкусе Иорданса; она задыхалась и плевалась от
бешенства. Группа веселившихся зрителей потешалась этой картиной. Зрите-
ли держались за бока и отвечали нимфе тоже не слишком изысканными слов-
цами...
Увидев с балкона эту ночную охоту, Аннета подумала:
"Идиоты! Вот что они изобрели!.. Экая шваль! Вздумали разыгрывать
Борджиа!.. Какие ничтожества! Начитались дешевых романов и вдохнови-
лись... Их поэзия - Дюма-папаша и Октав Фейе... Дураки! Последние роман-
тики из "Нельской башни"...
Размышления о глупости этих людей еще не успели смягчить презрение
Аннеты, когда на лужайку вывели новую жертву, и вот она-то принимала
"Нельскую башню" всерьез!.. Это была юная наяда с берегов Адриатики. По-
лумертвая от страха, закрыв лицо руками, она выставляла напоказ свою
нежную и хрупкую наготу... Аннета прекрасно понимала, что жестокая игра
- всетаки только игра, что рычащие псы не будут спущены и нимфы на охоте
Дианы отделаются страхом (стыд и позор в расчет не принимались: за это
было заплачено...). Но и это было чересчур для сжавшейся от ужаса в ко-
мок, едва стоявшей на ногах девушки, вокруг которой прыгали собаки и хо-
хотали озверелые, пьяные мужчины. Аннета задрожала от гнева при виде,
как Тимон широкой своей лапой шлепнул эту статуэтку из саксонского фар-
фора по округлому заду и протрубил ей в ухо:
- Беги! А не то твой зад пойдет собакам на ужин! Анкета не стала дол-
го раздумывать. Не обращая внимания на то, что вышла из комнаты босиком,
Аннета быстро спустилась по лестнице и выбежала на площадку, где стояли
гости, в ту самую минуту, когда под восторженные крики очарованных зри-
телей перепуганная девушка вскачь понеслась по лужайке. А Тимон держал
за ошейник огромную собаку и, видимо, собирался ее спустить. Аннета зна-
ла эту собаку, знала, что она не представляет никакой опасности: это был
большой, но безобидный кобель, он бросался на всех, но не кусался. А
лань, которая спасалась бегством, этого не знала. Аннета в ярости прок-
ладывала себе дорогу между удивленными гостями и, внезапно представ пе-
ред Тимоном, схватила его за отворот фрака:
- Довольно! Тимон, ты пьян! Тимон выкатил на нее страшные глаза, и,
спустив собаку, которая бросилась за дичью, ударил Аннету кулаком в зу-
бы. Аннета пошатнулась, но не отступила, и среди внезапно наступившей
