меня, к сожалению, в ограниченном количестве, предоставить возможность
читателям иметь критерий для самостоятельной оценки событий и для своих
собственных выводов.
Я постараюсь в своем труде быть чуждым резкой критики, ибо мое глубо-
кое внутреннее убеждение заключается в том, что время такой критики еще
не наступило. Я считаю, что оценка нами самими переживаемого момента не
может быть беспристрастной, а потому и критика не может быть правильной.
Угол зрения, под которым рассматриваются текущие исторические события,
как последствия недавнего прошлого, диктуется самими условиями жизни.
Этот угол зрения есть безграничное негодование на все совершающееся, а
потому позволительно усомниться в том, будет ли справедливым такой суд,
основанный на односторонних и всегда субъективных впечатлениях. История
оценит эти события беспристрастно и отведет каждому место по его делам и
заслугам.
Второй причиной, побудившей меня, является существующий ныне развал
политической мысли и отсутствие организованного общественного мнения.
Люди, бывшие избранниками народа и выразителями его нужд и стремлений,
обязаны всеми возможными способами подготовить и выковать такое мнение и
приготовить этим Россию к предстоящему, надеюсь, в близком будущем, ра-
зумному Учредительному Собранию.
Наконец, третья причина - это сознание необходимости, накануне полно-
го возрождения нашей исстрадавшейся Родины, оглянуться назад на все со-
деянное нами и в ошибках прошлого, вольных и невольных, почерпнуть пра-
вильные взгляды на предстоящее нам дело строительства на новых началах
Русской земли. Поэтому настоящий мой труд надлежит рассматривать как ис-
торическую справку, которую я признаю себя обязанным дать Русскому об-
ществу, и не ожидать от него политического или агитационного значения.
8
ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННЫЕ НАСТРОЕНИЯ ДО ВОЙНЫ Государственная Дума Считаю
совершенно необходимым остановиться сначала, хотя бы и в кратких чертах,
на деятельности Государственных Дум до войны. Без такого разъяснения не
может быть правильного суждения о роли Государственной Думы IVѕго созыва
в дальнейшей жизни страны и, главным образом, в перевороте 27 февраля,
ибо ряд последовательных событий слишком тесно связан между собой в зат-
ронутом вопросе, составляя ряд звеньев одной и той же цепи событий.
Оппозиционные настроения мыслящего русского общества к форме Госу-
дарственного устройства в России и к порядку осуществления законода-
тельства и к действиям Государственной власти начались задолго до даро-
вания русскому народу манифеста 17 октября.
Еще при Императрице Екатерине II заметно было стремление к сокращению
объема Самодержавной власти (новиковцы, мартинисты), далее заговор и
бунт Декабристов при воцарении Императора Николая I. Целый ряд, несмотря
на либеральные реформы Императора Александра II, политических процессов
в его царствование указывал на возрастающее брожение в русском обществе,
имевшее корнем своим желание установления в России конституционного
строя. К концу царствования Александра II оппозиционное настроение это
значительно расширилось и стало заѕхватывать все более и более широкие
круги русского общества.
Настроение это выражалось в ряде резолюций разнообразных общественных
организаций и глухом брожении рабочего и земледельческого крестьянского
классов, в поисках за лучшим устройством своей жизни и ее условий.
Припомните, читатели, 80-е года прошлого столетия и стремление уча-
щейся молодежи идти в народ. Припомните лозунги партий "Земля и воля" и
целый ряд аграрных и фабричноѕрабочих движений. Государственная власть
полагала тогда, что усилением репрессивных мер возможно погасить начав-
шееся пробуждение общественной политической мысли, основой которой было,
конечно, желание добиться народного участия в решении судеб отечества в
лице народного представительства. И тогда уже политика Правительства,
вместо того, чтобы разумными предѕ упреждающими развитие общественного
ропота реформами смягчить взаимное раздражение, направлялась в сторону
известного принципа предупреждения и пресечения.
В начале 90-х годов это освободительное движение передалось в
земства, и целый ряд земских слетов и съездов развивал мысли о необходи-
мости расширения участия представителей народа в законодательстве страны
и дарования населению права контроля над аппаратом Государственной влас-
ти, в тесном взаимодействии правительства и общества. Характерно при
этом то обстоятельство, что это развитие либеральных настроений в земс-
кой среде совпало с реформами земских учреждений, предпринятыми при Им-
ператоре Александре III гр. Д.А. Толстым, которые имели целью повернуть
земство на наиболее консервативный путь, но доѕстигли обратного ре-
зультата. Но Правительство оставалось и тоѕгда глухо к возникающему бро-
жению общественноѕполитической мысли и даже проявляло к ней явную враж-
дебность. Так, например, такой крупный государственный деятель, как С.Ю.
Витте, в известной записке своей "Самодержавие и Земство" прямо доказы-
вал, что эти два принципа не совместимы. В своем труде гр.Витте проводил
эту мысль, что совместное существование в данном Государстве Самодержа-
вия и принципа самоуправления не может воспитать свободных граждан, а
постоянная борьба этих двух начал превращает народ в народную пыль, нес-
пособную к сопротивлению, и которая при первом же натиске на нее может
разлететься прахом. К великому прискорбию слова его оказались пророчес-
кими. На этом лозунге всегдашнего противодействия развитию общественной
самодеятельности Правительство, принципиально и преемственно, стояло
твердо, не уступая ничего, и привело этим себя впоследствии к полному
крушению.
Разделение Государственной власти и общества было так велико, что уже
после учреждения Государственной Думы тогдашний министр земледелия Кри-
вошеин в одной из своих речей, произнесенных в Киеве на агрономическом
Съезде, указывал на приѕскорбное для дела деление русского общества на
мы - правящие сферы и они - все остальное население вне этих сфер. Ес-
тественно, что спокойным при таком положении дела русское общество оста-
ваться не могло. Но как ни как, а правительство и тогда хорошо понимало,
что без содействия общественных элементов не только трудно, но просто
невозможно управлять таким огромным по территории, при разноплеменном
составе населения, Государством, каким являлась Россия.
Разные условия местностей ставили властно требование создания приме-
нительных к этим условиям законов и местных постановлений, и само собою
разумеется, что в ХХ веке, даже в невысоком по развитию культуры и поли-
тического сознания русском народе все же политическая и общественная
мысль постепенно прогрессировала и не укладывалась уже в рамки бюрокра-
тичеѕского абсолютизма и полицейского режима. Этот отживающий госу-
дарственный строй с каждым днем отставал от развивающегося государствен-
ного самосознания русского общества, почему и пропасть между прави-
тельством и обществом все углублялась и расширялась. Наиболее прозорли-
вые государственные люди той эпохи это хорошо понимали и старались раз-
ными паллиативными мерами смягчить назревающий грозный разлад в системе
управления Государством, но отрешиться от власти и мужественно идти на
коренные реформы Государственного строя они не могли, ибо не хватало
главного - любви к народу, как к таковому, и смелости размаха в твердом
проведении либеральных реформ. Надо признаться при этом, что правящий
класс, из которого пополнялись кадры правительственной власти, и не ду-
мал уступать своих прерогатив, полагая, что русский народ и общество
настолько дики и неразвиты, что система, принятая правительством,
единственная возможная в данное время. Одновременно с этим, мер к подня-
тию умственного уровня народа принималось мало, школьное дело было пос-
тавлено совершенно не целесообразно, даже в направлении вредном для Го-
сударства, ибо школы никоѕгда не были национальны, а узко схоластичны,
не развивая никогда в народе сознания обязанностей граждан к отечеству,
не заботясь о развитии здорового патриотизма и беззаветной любви к дос-
тоинству и славе отечества.
Повторяю, наиболее прозорливые государственные люди конца девяностых
годов прошлого столетия несомненно понимали это, но отказаться от своих
ложных доктрин не имели в себе достаточно мужества и самоотверженности.
Таков был, например, всемогущий министр внутренних дел В.К. Плеве. Я не
могу воздержаться, чтоб не привести здесь характерный эпизод, происшед-
ший с законом о местной ветеринарии. Ветеринарное дело, благодаря забо-
там о нем земских учреждений, в большинстве земских губерний было пос-
тавлено весьма удовлетворительно, о чем ясно свидетельствуют отчеты
Земских Управ того времени, и дело это, близкое населению и необходимое
для развития его благосостояния, все улучшалось и развивалось. Но вот
оказалось, что в министерстве внутренних дел явилась злополучная мысль,
что ветеринарное дело должно быть взято в руки правительства и централи-
зовано. Началась работа в этом направлении, и из недр Петербургских кан-
целярий появился небывалый по нецелесообразности закон, ограничивающий
право распоряжения ветеринарным делом Земств, превращающий земских вете-
ринаров в правительственных чиновников и тормозящий всякую инициативу
Земств в постепенном и планомерном развитии дела.
Земства подняли невероятный шум по этому вопросу. Полетели хода-
тайства о том, чтоб закон был пересмотрен и изменен. Я тогда был Предсе-
дателем Екатеринославской Губ. Земской Управы и хорошо помню то тяжелое
чувство обиды и оскорбления, которое нами испытывалось, видя, как безо
всякой надобности, бесцельно разрушалось стройное здание одной из важ-
нейших отраслей Земского Хозяйства. Между тем закон ветеринарный прошел
через Государственный Совет и был Высочайшей властью утвержден. Но так
как вопль земских протестов оказался весьма интенсивным, то умный Плеве
понял, что изданием этого закона он попал впросак, что кроме раздражения
и справедливого осуждения из этого ничего не выйдет, и совершилось небы-
валое - Высочайше утвержденный закон не увидел света и было созвано но-
вое Совещание с участием представителей от Земских учреждений, в числе
которых находился и я. Должен засвидетельствовать, что Плеве отнесся с
полным вниманием к заявлению и критике земских членов Совещания. Критика
была поистине беспощадна, и от закона не осталось камня на камне.
9
Очевидность нелепости изданного закона наглядно выступила, когда были
составлены журналы Совещания, и пришлось, не взирая на то, что он был по
всем правилам законодательства издан и утвержден Верховной Властью,
вновь представить Государю на предмет его отмены. В.К. Плеве воспользо-
вался присутствием земских делегатов и часто собирал нас у себя в каби-
нете, стараясь выудить у нас наши мнения по многим насущным вопросам.
Мнения свои мы высказывали с полной откровенностью. К чести В.К. Плеве
надо сказать, что никто за свою прямолинейность из нас не пострадал. То
же самое произошло и с продовольственным вопросом, которым издавна веда-
ло Земство, и дело обстояло весьма недурно. Запасные магазины были полны
зерна, и у каждой волости имелись некоторые капиталы. Внезапно у Прави-
тельства явилась мысль передать дело в руки администрации, что и было
выполнено. Был составлен за сим законопроект, который подвергся, однако,
жестокой критике Земских учреждений, которым он был препровожден для
заключения. Вновь была созвана комиссия с участием представителей
Земств, и продовольственный закон не увидел света, а дело продолжало ид-
ти по старым и некоторым новым временным правилам, но под руководством
