что он, если верить тому, что пишет о нем Хаим Вейцман - заблуждался в
истинном характере сионизма. Когда он писал эти слова, в Америке уже
организовывалась д-ром Мезесом, шурином г. Хауза, новая "Лига
принуждения к миру"; она была предшественницей многих последовавших
затем поползновений в направлении мирового правительства, в которых
нетрудно было увидеть намерение влиятельных группировок создать новую
"лигу поддержания тирании".
Таким образом к концу второго года первой мировой войны, собратье "ярых
протестантов", заинтересованных не в Европе, а в Палестине, стало уже
значительной группой, прятавшей внутри себя местечково-сионистское ядро.
Господа Леопольд Эмери, Ормсби-Гор и Рональд Грэхем присоединились к
поименованным выше "друзьям". Сионизм с их помощью проник во все
правительственные департаменты, кроме военного, министерства. Каковы бы
ни были первоначальные причины их увлечения сионизмом, теперь уже речь
несомненно шла о вполне конкретном материальном вознаграждении:
интрига имела целью убрать из правительства неугодных лиц и сесть самим
на их места. Упорствующий премьер-министр Асквит был смещен в конце
1916 года. Опубликованные с тех пор источники показывают, как это было
сделано, а по прошествии времени можно оценить и результаты.
Общественности начали постепенно внушать, что Асквит неумело руководит
страной в военное время. Насколько это обвинение было искренне, можно
судить из того, что первым актом преемников Асквита была отправка
английских войск из Европы в Палестину, в результате чего Ллойд Джордж
без малого проиграл всю войну. 25 ноября 1916 года Ллойд Джордж внес
предложение, чтобы его шеф (Асквит) отказался от председательства в
военном совете, передав этот пост ему, Ллойд Джорджу.
В нормальных условиях подобное требование было бы равносильно
политическому самоубийству, но в то время правительство было
коалиционным и либерала Ллойд Джорджа поддержали лидеры
консерваторов Бонар Лоу и Эдвард Карсон, что имело действие ультиматума.
Есть основания полагать, что оба упомянутых джентльмена искренне верили
в блестящие способности Ллойд Джорджа; их трудно заподозрить в
консервативном коварстве, предвидевшем что Ллойд Джордж в конечном
итоге погубит всю либеральную партию.
Ллойд Джордж потребовал также, чтобы - по его мнению -
некомпетентный консерватор Бальфур был снят с поста Первого Лорда
Адмиралтейства (морского министра в Англии). Либеральный премьер-
министр Асквит с негодованием отказался как сдать свой пост в Военном
Совете, так и уволить Бальфура (4 декабря 1916г.). Тогда он получил
заявление Бальфура об отставке, на что он послал последнему копню своего
письма с отказом уволить его. Бальфур, хотя он и был прикован к постели
тяжелой простудой, нашел достаточно сил, чтобы послать второе письмо,
настаивая на своей отставке, как этого требовал Ллойд Джордж, после чего
последний также подал в отставку. Асквит остался в одиночестве, 6 декабря
Бальфур (вышедший из правительства по требованию Ллойд Джорджа) уже
настолько поправился, что смог принять Ллойд Джорджа. Пополудни
собравшиеся партийные лидеры объявили, что они готовы служить стране
под руководством Бальфура. Бальфур отказался, но заявил, что будет рад
служить под руководством Ллойд Джорджа. Ллойд Джордж стал премьер-
министром и назначил "некомпетентного" Бальфура министром иностранных
дел. Так эти двое, втайне обязавшиеся поддержать сионизм, заняли высшие
правительственные посты и с этого момента главные усилия британского
правительства направлялись, в ущерб всему остальному, на захват Палестины,
чтобы отдать ее сионистам. В 1952 г. автор этих строк прочел в нью-йоркском
еврейском журнале "Коментари" письмо читателя, указывавшего, что евреи
Северного Уэльса своими голосами сыграли в свое время решающую роль
при избрании Ллойд Джорджа депутатом Палаты общин. Из заслуживающих
доверия источников автору стало также известно, что адвокатская практика
Ллойд Джорджа процветала благодаря многочисленной еврейской клиентуре;
однако, поручиться за это сам автор не в состоянии. Денежную
заинтересованность в данном случае исключить, по нашему мнению, нельзя; а
неточность заявлений Ллойд Джорджа относительно его связей с сионистами,
дважды опровергнутых Вейцманом, также говорит о многом..
Так произошла перегруппировка центральных фигур на британской
политической сцене. Ллойд Джордж, маленький ловкий адвокат в визитке,
выглядел среди своих рослых коллег в старомодных фраках, как воробей
среди ворон. Рядом с ним Бальфур, высокий, вялый, всегда готовый со
скучающим видом парировать честный вопрос циничным ответом, и
любитель развлечься теннисом, автор помнит его, медленно идущим в
парламент Через Сент-Джемский парк. Вокруг этой пары - греческий хор
министров, помощников министров и высоких чиновников, открывших в себе
"ярый протестантизм". Возможно, что некоторые из этих попутчиков
сионизма честно заблуждались, не разобрав, в чью телегу они сели. Ллойд
Джордж был первым крупным политиком в ряду многих, хорошо знавших,
откуда дует ветер; благодаря им казалось бы невинные слова "политик
двадцатого века" приобрели зловещий смысл, и этот век обязан этим людям
очень многими из своих бедствий.
Что же касается отвлечения британских военных сил в сторону совершенно
чуждой им цели, то после гибели лорда Китченера и отставки Асквита остался
только один мужественный противник на этом пути; суровая фигура сэра
Вильяма Робертсона, начальника британского штаба во Франции,
противостояла одна клике вокруг Ллойд Джорджа. Присоединись он к ней, он
получил бы титулы, блестящие приемы, золотые табакерки, звезды и ленты до
самого пояса; он заработал бы состояние на одних авторских правах на все,
когда-либо написанное им или за него; его именем были бы названы
парижские бульвары. и он совершал бы триумфальные поездки по ликующим
городам Европы и Америки; члены американского Конгресса и британской
Палаты общин вставали бы при его появлении, к он въехал бы в Иерусалим
верхом на белом коне. По окончании войны он даже не получил звания лорда,
что не часто случается с британскими фельдмаршалами. Робертсон был
единственным военным, выслужившимся до этого высшего чина из простых
солдат, что в Англии, с ее маленькой профессиональной армией, было
невероятным достижением. Он был прост, честен, крепко сложен, с резким
выражением морщинистого лица. и выглядел, как бравый фельдфебель. Его
единственной поддержкой в этой борьбе был главнокомандующий
британских войск во Франции, сэр Дуглас Хэйг, из касты кавалерийских
офицеров красавец-служака, идеал командира в глазах солдат. Грубоватый
старый солдат Робертсон весьма неохотно посещал благотворительные
спектакли, которыми заполняли свое время дамы общества во время войны и
на одном из них ему случилось увидеть леди Констанцию Стюарт-Ричардсон,
танцевавшую в костюме и на манер Айседоры Дункан. Один из
присутствующих генералов, увидя нетерпение Робертсона, заметил: "Вы
должны все-таки признать, что у нее очень красивые ноги". "Ноги, как ноги
- недовольно проворчал Робертсон.
Этому последнему из могикан выпала задача помешать переброске
британских войск в Палестину. Все предложения он всегда рассматривал
исключительно с точки зрения их значимости для войны и победы; если они
помогали выиграть войну, их мотивы были ему безразличны; если нет - он
отвергал их, независимо от любых иных соображений. Следуя этому правилу,
он увидел в сионистском проекте опасное распыление сил, способное лишь
отсрочить победу и даже поставить ее под угрозу. Он не собирался обсуждать
возможные политические соображения и, вероятно, даже о них не подозревал;
для него они не имели никакого значения. В августе 1915 года он заявил
Асквиту, что "самым эффективным методом (для победы над центральными
державами) является, разумеется, нанести решительное поражение их
главным силам, все еще находящихся на западном фронте". Поэтому он
энергично высказался против "вспомогательных кампаний на
второстепенных фронтах и распыления сил во Франции... единственным
критерием всех планов и проектов должно быть их влияние на ход
войны".Для народов, ведущих войну, полезно иметь руководителей
подобного образа мыслей, и очень вредно, если последние от него отходят. С
помощью этой неопровержимой логики, палестинское предприятие (чисто
политическое) оказалось по началу похороненным. Как только Ллойд
Джордж стал премьер-министром, он немедленно приложил все усилия,
чтобы перебросить силы для крупной кампании в Палестине: "Сформировав
мое правительство, я немедленно поставил перед военным министерством
вопрос о кампании в Палестине. Сэр Вильям Робертсон, который всячески
старался отвратить опасность переброски войск из Франции... энергично
этому воспротивился и в тот момент ему удалось настоять на своем".
Робертсон подтверждает сказанное: "До декабря 1916 года (когда Ллойд
Джордж стал премьер-министром) операции за Суэцким каналом носили в
основном оборонительный характер, и как правительство, так и
генеральный штаб... признавали первостепенное значение войны в Европе и
необходимость оказать максимальную помощь армиям этого фронта. Это
единодушие между министрами и военными не сохранилось после смены
правительства... коренное расхождение во взглядах стало особенно
заметным в вопросе Палестины... Всего через несколько дней после своего
образования, новый военный кабинет приказал генеральному штабу
обсудить возможность распространения военных операций на Палестину...
Генеральный штаб оценил потребность в войсках в три добавочных дивизии,
которые могли быть получены только за счет армии западного фронта...
Генеральный штаб указал, что этот проект поведет к большим
осложнениям и ослабит наши шансы на успех во Франции... Эти выводы
весьма разочаровали министров, желавших немедленного занятия
Палестины, однако они, не смогли быть опровергнуты... В феврале (1917 г.)
военное министерство снова обратилось к начальнику генерального штаба,
запросив, как шла подготовка осенней кампании в Палестине".
Из этих выдержек становится ясным, как закулисное политическое давление
может "отклонять" в сторону государственную политику и операции во время
войны. В данном особом вопросе исход борьбы между политиками и
военными в первую войну продолжает оказывать непосредственное влияние
на жизнь народов вплоть до настоящего времени. Ллойд Джордж укрепил
свою позицию шагом, еще раз показывающим, как давно уже была задумана
подготовка палестинского предприятия, включавшая предварительный
тщательный подбор "администраторов" для его поддержки. Он внес
предложение, чтобы военный кабинет "привлек британские доминионы в
гораздо большей степени, чем до сих пор, к обсуждению вопросов ведения
войны". Сделанное в такой форме, это предложение встретило полное
сочувствие английской общественности. Солдаты из Канады. Австралии,
Новой Зеландии и Южной Африки дрались на фронтах бок-о-бок с
собственными сыновьями. Дружный отклик заокеанских территорий на
опасность, грозившую метрополии, тронул британское сердце, и англичане
приветствовали более близкое сотрудничество "в вопросах ведения войны
между лидерами Англии и ее доминионов.
Однако, как уже говорилось, выше, "слова дипломата" и его "намерения"
сильно разнятся от его действий. Предложение Ллойд Джорджа было лишь
ловким маневром, чтобы заполучить в Лондон генерала Сматса (Smuts) из
Южной Африки, которого сионисты считали своим самым ценным "другом"
за пределами Европы и Америки, и он был вызван, чтобы потребовать
завоевания Палестины. Население с правом голоса в Южной Африке
разделено между бурами голландского происхождения и выходцам и из
Англии столь поровну, что уже упомянутые ранее "текучие двадцать
процентов" играют здесь еще более решающую роль, чем в Америке.
Сионисты считали - а генерал Сматс им видно поверил, - что они смогут
"обеспечить" ему нужные голоса на выборах. Один из его коллег, Б. К. Лонг
(член парламента от партии Сматса, в прошлом сотрудник лондонского
