изношенную астральную оболочку, которая тем быстрее
разлагается, чем она чище. У высоких духов при помощи Учителя
астральная оболочка после использования ее предается
пространственному огню. Но не все духи погружаются в Дэвачан,
есть сильные духи, которые не нуждаются в такой остановке и
спешат продолжить свой земной путь. Если бы человек стремился
к осознанию в Тонком Ммре своих ошибок, вся эволюция
значительно ускорилась бы. Но трудность в том, что обычно
люди среднего уровня, не хорошие и не худые, без устремлений
и ярко выраженных способностей, попадая в соответствующую им
безразличную и серую сферу Тонкого Мира, влачат в ней то же
тягостное унылое существование. Их малое сознание и
неразвитое мышление не позволяют им воспрянуть духом и
подняться в высшие сферы, где царствует творчество мысли.
Теплота, безразличие и лень - наши самые страшные палачи. Они
пожиратели психической энергии, которая одна делает нас
сознательными и обладателями Чаши Амриты-Бессмертия.
Изжить пороки в Тонком Мире невозможно, они должны быть
изжиты на Земле. Ибо лишь на Земле можем мы получить новые
импульсы энергии и преобразить или трансмутировать последние
в более высокие их проявления. Но в Тонком Мире, при помощи
Руководителей, можно сознать губительность неизжитых страстей
и настолько запечатлеть это сознание в тонких центрах, что
при новом земном нарождении уже легче будет преодолевать
влечение к тому или иному пороку. Если бы мы могли изжить
пороки в Тонком Мире, то к чему были бы земные воплощения?
Итак, для трансмутирования и сублимирования наших энергий-
страстей необходима наша земная, физическая лаборатория, в
которой объединяются и претворяются элементы всех миров.
Самое прекрасное пребывание в Тонком Мире имеют души
великих тружеников мысли и творчества, полагавших свой труд
во благо человечества. Они найдут там безграничные
возможности применения всех своих способностей и устремлений.
Можно позавидовать существованию Маркони и Фламмариона в
тонких сферах.
Ярые, злобные души и души, жившие лишь чувственными
наслаждениями, очень страдают из-за невозможности утолить
свою злобу и страсти. Они буквально горят в пламени своих
страстей. Именно они являются, большею частью, одержателями и
ночными шептунами. Они не могут подняться в более высокие
сферы, ибо одно приближение к ним такого обитателя причиняет
им страдания, и ткани их начинают разлагаться от
прикосновения более чистых флюидов. И мучительность таких
ожогов тонкого тела превышает телесные страдания. Ужасы
низших слоев Тонкого Мира не поддаются описанию, но лучше не
останавливаться на них, чтобы не усилять их и не отяжелять
себя подобными мыслеобразами.
* * *
Очень посмеялась житейски-мудрому толкованию слов
молитвы: "и не введи нас во искушение..." Но думается мне,
что если Бог будет всегда заботиться, чтобы не ввести нас в
искушение, то мы ничему и не научимся. Закаляется дух наш на
испытаниях, и сущность человека познается только через
искушения. Словесные наставления и предупреждения мало
действительны, только по делам познается человек.
Представление Бога в роли искусителя, конечно, несовместимо с
величественным Божественным Принципом, потому остается
предположить, что в этих словах молитвы подразумевается
обращение слабого духа к своему Руководителю или высшему Я,
чтобы Он или оно удержало его от проступка. Но я предпочитаю
сказать - "благословенны препятствия, ибо ими мы растем".
Конечно, из этого нельзя делать вывода, что следует оставлять
велосипед на улице без присмотра или же кассу не запертой.
Все хорошо на своем месте.
Большое спасибо за присланную книгу. Я еще не успела
прочесть до конца. Много в ней любопытного. Но думаю, что она
была сильно "обработана" уже в иной стране, потому в нее
включено много такого, что не могло быть произнесено в
условиях, при которых протекал диспут, и это, конечно, сильно
ослабляет ее интерес. Кроме того, объяснения таинств и
утверждение о воскрешении людей в теле физическом очень
неубедительны и только вновь возвращают мышление к вековым
заблуждениям. Несправедливы и нападки на некоторых
социалистических писателей и мыслителей. Так, напрасно автор
нападает и на Горького, слова которого он тут же приводит:
"Предо мною развертывается грандиозная картина земли, изящно
ограненной трудом свободного человечества в гигантский
изумруд. Все люди разумные и каждому свойственно чувство
личной ответственности за все, творящееся им и вокруг него.
Повсюду - города, сады - вместилища величественных зданий,
везде работают на человека покоренные и организованные его
разумом силы природы, а сам он, наконец, действительно,
властелин стихий. Его физическая сила не тратится больше на
грубый, грязный труд, она переродилась в духовную, и вся мощь
ее направлена к исследованию тех основных вопросов бытия, над
решением которых издревле безуспешно бьется мысль".
Прочтя эти прекрасные строки, могу лишь сказать, что
каждый разумный человек, стремящийся к прогрессу, к общему
благу, конечно, разделяет эти чаяния большого писателя.
Обратите внимание, как защитник Бога и духа глумится над
словами Горького, что "силы природы будут покорены и
организованы разумом человека, и сама физическая энергия
переродится в духовную". Этому начетчику кажется нелепым, что
можно направить энергию к исследованию вопросов бытия! Он
сожалеет, что "Горький, несмотря на все богатство своей
фантазии, не мог придумать людям никакого дела, как только
занятие богословскими исследованиями (?!!)". Но разве
исследование вопросов и законов Бытия не составляет предмет
всех важнейших наук? Разве исследование это не раскрывает
перед нами все новые законы и тайны видимой и невидимой
Природы, дальних миров и всего Мироздания? Обвинение Горького
в скудости воображения не по адресу. Картина, начертанная
Горьким, мерещится каждому мыслящему человеку, и многие
понимают, что осуществление ее возможно в далеком, лишь очень
далеком будущем. Ибо много ли сейчас имеется разумных людей,
понимающих свою ответственность за все творимое ими и вокруг
них? А тех, у которых физическая энергия переродилась в
духовную, их, может быть, еще меньше. Как думаете?
* * *
Только окостеневшее сердце не будет стремиться к общему
благу, но лишь думать о спасении собственной души и о
воскрешении в телесной оболочке! Не о спасении своем думать
нужно, но о приношении жизненного подвига на общее благо.
Многие, думавшие об общем благе и ради него жертвовавшие
своею жизнью, были ближе к Богу, нежели твердящие устами имя
Его и думающие лишь о собственном спасении. "Любящий душу
свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит
ее в жизнь вечную".
10.9.38
О Тагоре должна сказать, что я очень люблю его чудесный
облик поэта, но, как отобразитель индусской религиозно-
философской мысли, мне ближе Вивекананда. В Тагоре нет той
динамичности, которая так характерна для Вивекананды. Тагор -
воплощенная мягкость, и самый голос его, высокий тенор,
представляет удивительный контраст с его патриархальной
внешностью. Может быть, в этом следует искать разгадку
некоторой двойственности, присущей ему.
Думаю, что Тагор отстаивает воззрение "искусство ради
искусства" под влиянием Запада. Сама формула "искусство ради
искусства" не лишена глубины, ибо, в конце концов, все
сводится к искусству. Искусство ведь есть искание и выражение
совершенства во всем. Потому каждое устремление, каждое
действие человека, совершенствуясь в выражении своем,
приближается уже тем самым к области искусства. Сама Природа
есть выражение высшего искусства в постоянном творчестве
новых сочетаний. Потому эту формулу можно было бы
перефразировать - совершенствование ради совершенства.
В конце прошлого столетия среди художников Запада
поднялся очередной протест против чрезмерно доминировавшего
тогда значения сюжетности в картинах. Тема картины ставилась
на первое место, и чисто художественные задачи отходили на
второй план. Тогда на Западе и возникла формула - "искусство
ради искусства", и она оказала большую пользу. Но как всегда,
и эта полезная ступень с течением времени выродилась среди
посредственностей в самые нелепые формы до изображения так
называемых абстрактных картин, на которых ничего нельзя
разобрать.
Но теперь подходит новая ступень, ступень синтеза, и
нужно уметь сочетать чисто художественные задачи с творческою
мыслью и прекрасною формою. Эстетическое наслаждение наше
должно тоже соответственно расшириться, чтобы вместить
искусство во всей его полноте. Все Музы должны быть призваны
к участию над единым произведением искусства. Каждый творец
должен впитать основы всех искусств, чтобы на них создавать
свое произведение.
Именно искусство должно служить возвышению сознания
человечества. Но ставить ему какие-либо ограничения в способе
выражения его - невозможно. Понятие искусства уже отвергает
всякое безобразие, и потому красота остается единственным
мерилом его.
* * *
Теперь относительно многоликости поэта в его
представлении Божества. Поэт, обращаясь к Высшему Существу,
духом подымается к высшему образу красоты проявленной. И где
же искать эту красоту, как не в высшем для нас символе, в
совершенном облике венца Творения.
Высшее Существо восточного сознания бесконечно разнится
от Высшего Существа в представлении Запада. Его Высшее
Существо неотделимо от своего Творения.
Его Творение и есть Он Сам. Восточное сознание в
противоположность западному в основе своей синтетично и
привыкло все объединять и вмещать. Потому оно чтит Великое
Начало под всеми Его Аспектами, ибо все Аспекты и все Пути
принадлежат Ему.
В Упанишадах сказано: "Высшее Существо все проникает
собою, стало быть, оно прирожденное достояние каждого". И
каждый индус впитывал это понятие с молоком матери. Восточное
сознание, привыкшее рассматривать себя как частицу единой
беспредельной жизни, проявляющейся в бесконечной
фантасмагории сменяющихся миров и тварей, легко вмещает все
формы таких проявлений. Он знает, что сам он есть лишь
отображение Высшего Существа, которое находится в постоянном
процессе раскрывания своей беспредельной сущности.
Риши Индии, в глубокой мудрости своей, знали об эволюции
или раскрывании единой беспредельной жизни и понимали, что
человеческое сознание может восходить к Истине лишь
привычными ему символами. Потому наряду с высшим
представлением Несказуемой Тайны Бытия, они дали ему
величественную скалу прекраснейших Образов, чтобы вызвать и
воспитать в нем всю гамму тончайших оттенков чувств,
представлений и мыслей. Потому представления о Высшем
Существе всегда вполне соответствуют той ступени развития, на
которой находится человек.
Великая красота заключается в осознании беспредельной
жизни, беспредельной эволюции, в осознании единства в
многообразии всего сущего и, следовательно, основного
равенства человечества. Но не меньшая красота и в
представлении беспредельной мощи человеческого ума и его
мыслетворчества. Высшая жизнь проявляется в неисчислимом
разнообразии проявлений Природы, и человек, ее создание, в
свою очередь, призван творить в доступных ему образах и
представлениях. Потому поэт, музыкант и художник, эти
выразители творческой мысли, должны находить в глубинах
своего существа те символы, которые наиболее отвечают струнам
их сердца.
Умение отобразить в своем творчестве всю скалу тончайших
чувств, образов и мыслей будет великим вмещением. Потому не
будем ограничивать творцов, пусть выливают свою песнь во всем
многообразии открытых им звучаний и видений.
Восток говорит: "Не поклоняются Богу, как человеку, два
рода людей: человек-зверь, не имеющий никакой религии, и
освобожденная душа, поднявшаяся выше человеческих слабостей и
перешедшая за пределы своей природы. Только она может
поклоняться Богу, как Он есть".
Высшее Существо в представлении Тагора вмещает в себе все
любимейшие им, все наипрекраснейшие Облики, которые живут в
его сердце поэта. Каждое прикасание вызывает огонь
мыслетворчества, и каждая струна сердца будет звучать по-
