рукой он брал листы бумаги, ловко вставлял в движущийся пресс, столь же
ловко вынимал их левой рукой, и повторял процесс снова и снова.
- Привет, Марта, - сказал Келли. - Хорошо. Норм может их запускать.
Эд завороженно наблюдал за ним. Если его рука попадет в пресс...
Келли ухмыльнулся Эду.
- Что, никогда не видел стереотипирующего станка?
- Вообще-то нет, - сказал Эд.
- Келли, это новый пилигрим, - сказала Марта. - Он был на нескольких
выступлениях Джоша.
Они обменялись обычными любезностями. Некоторое время Эд наблюдал за
всем происходящим в полнейшем изумлении. Он не мог бы удивиться сильнее,
если бы попал в комнату, где женщины чесали шерсть и вытягивали его в нити
при помощи веретена. Да, чего тут только не увидишь.
Пока Марта и Келли вели деловой разговор о технических деталях книги,
которую они сейчас делали, Эд подошел ко второму работнику.
Этот достойный тип поднял глаза и приветственно ухмыльнулся.
- Меня зовут Хэйр, возлюбленная душа, - сказал он. - Норм Хэйр.
- Эд, - представился Эд. - Эд Уандер. А каким чертом вы тут
занимаетесь?
Хэйр снова ухмыльнулся.
- Делаю набор. Это гарнитура Калифорния. Десятый кегль, шрифт
стилизован под старину.
- Я думал, что набор делается на машине, которая похожа на печатную
машинку.
Хэйр засмеялся.
- Этот способ устарел. Мы здесь в Элизиуме делаем это вручную.
Его рука сделала стремительное движение, мелькнула туда, затем
обратно. Строки набора в его верстатке медленно удлинялись.
Эд сказал с легким отчаянием в голосе:
- Послушайте, в чем причина? Бен Франклин действительно печатал таким
способом, но с тех пор выдумали парочку усовершенствований.
Пальцы наборщика ни на миг не прекращали стремительных движений.
Парень явно был из тех, которые никогда не теряют хорошего расположения
духа. По крайней мере, до сих пор с его лица еще не сходила усмешка.
- Есть несколько причин, - ответил он. - Во-первых, удовольствие от
создания готовой вещи полностью собственными руками. Желательно - вещи
наивысшего качества. Что-то разладилось в производстве вещей, если
сапожник больше не делает обувь, начиная с куска кожи и заканчивая парой
готовых туфель. Вместо этого он стоит перед гигантской машиной, в которой
он ничего не понимает, наблюдает за двумя измерительными приборами и
периодически переводит рычаг или нажимает кнопку, и так четыре или пять
часов в день.
- О господи боже, - сказал Эд. - Но ведь этот ваш сапожник прошлого
производил в день от силы одну пару обуви, а современный - от десяти до
двадцати тысяч.
Печатник ухмыльнулся.
- Верно. Но у современного при этом язва желудка, ненависть к жене и
начинающийся алкоголизм.
- Чем вы занимались до того, как стать наборщиком у Таббера? -
неожиданно спросил Эд Уандер. - Вы говорите непохоже на
малообразованного... - он не договорил. Фраза звучала не очень-то вежливо.
Норм Хэйр улыбался.
- Я делаю набор не для Таббера, а для Элизиума. Я работал
директором-менеджером Всемирной Издательской Корпорации. У нас были
отделения в Ультра-Нью-Йорке, Новом Лос-Анжелесе, Лондоне, Париже и
Пекине.
Эд по собственному опыту знал, как непросто взобраться на пирамиду
власти в процветающем государстве. Когда в производстве требуется только
треть потенциальной рабочей силы нации, соревнование становится яростным.
Эд сочувственно сказал:
- Прошел всю дорогу до верхушки, а они тебя выставили?
- Не совсем, - ухмыльнулся Хэйр. - Я для этого был слишком большим
держателем акций. Однажды я прочел одну из брошюр Джоша Таббера. На
следующий день и добрался до всего, что мог найти из написанного им. А на
следующей неделе я сказал Всемирной, куда они могут отправиться, и приехал
сюда помогать наладить это издательство.
Тип был определенно всерьез из-за угла мешком стукнутый, неважно, в
хорошем расположении духа он находился или нет. Эд бросил думать на эту
тему.
- Над чем вы сейчас работаете?
- Ограниченное издание последних стихотворений Марты Кент.
- Марты Кент? - Эд Уандер знал это имя. Поэзия не была его сильным
местом, но лауреаты Американской Нобелевской Премии встречаются не так
часто, чтобы можно было о них не слышать. - Вы хотите сказать, что она
дала вам разрешение напечатать ее книгу?
- Я бы это немного иначе сформулировал, - ухмыльнулся Хэйр. - Вернее
сказать, что Марта собственноручно отдала нам книгу.
- Марта! - воскликнул Эд. - Его обвиняющий взгляд переместился туда,
где женщина, с которой он сюда пришел, разговаривала с Келли, работающем
на ножном стереотипирующем станке. - Вы хотите сказать, что это Марта
Кент?
- Попал в точку, - хихикнул Хэйр.
Эд Уандер кое-как попрощался и вернулся к тем двоим. Он произнес
тоном обвинения:
- Вы - Марта Кент.
- Верно, возлюбленная душа, - улыбнулась она.
- Послушайте, - сказал Эд, - я не хочу показаться нахалом, но почему
вы издаете книгу своих последних стихотворений на таком крошечном, я бы
сказал, одноместном предприятии?
- Ни в коем случае не проговоритесь Джошу Табберу, что я это сказала,
- ответила она, и на ее лице появилось мимолетное проказливое выражение, -
но, правду сказать, ради денег.
- Ради денег! - повторил Эд с отвращением.
У Келли кончилась бумага, он перестал давить на педаль, вытер руки о
фартук и направился к ближайшей стопке книг. Он взял одну, вернулся к ним
и без единого слова передал ее Эду.
Эд повертел книгу в руках. Она была переплетена в кожу. Что-то в ней
было необычное. Эд открыл ее и пролистал страницы. Плотная бумага была
обработана под старину. Автор был Эду незнаком. У Эда было странное
чувство, что он держит в руках произведение искусства.
Марта Кент и Келли наблюдали за ним. Похоже, его поведение их
забавляло, и Эд немного смутился. Чтобы хоть что-то сказать, он произнес:
- Никогда не видел такой бумаги. Откуда вы ее получаете?
- Мы ее делаем сами, - сказал Келли.
Эд на мгновение закрыл глаза. Затем открыл их и сказал:
- Зачем вам деньги? Вы ведь все делаете сами. - Он обвиняюще указал
на платье Марты Кент. - Это домотканое, верно?
- Да. Но мы не можем обойтись совсем без денег, даже в Элизиуме.
Например, мы должны оплачивать почтовые услуги, когда отправляем нашу
печатную продукцию. Иногда нам нужны лекарства. Нам приходится покупать
соль. Удивительно, сколько всего набирается.
- Послушайте, - тоскливо сказал Эд. - Вы, Марта Кент, написали книгу
- потенциальный бестселлер. Вы принесли ее сюда и выпускаете ограниченное
издание, набирая ее вручную, печатая на ножном станке на бумаге, которую
сами сделали. И сколько экземпляров вы напечатаете? Тысячу?
- Двести, - сказала Марта.
- И за сколько вы продадите каждый экземпляр? За сто долларов?
- За два доллара, - сказала Марта.
Эд снова закрыл глаза в нестерпимой муке.
- Два доллара за такую книгу? - сказал он. - Я не библиоман, но могу
сказать, что первое ограниченное издание Марты Кент, ручной работы,
практически бесценно. Но даже если вы просто отдадите рукопись солидному
издателю, вы получите целое состояние.
- Вы не понимаете, - рассудительно произнес Келли. - Нам не нужно
состояние. Вот сотня долларов Элизиуму пригодится. На лекарства, на...
Марта торопливо вмешалась:
- Только не проговоритесь Джошу Табберу о наших мотивах. Джош не
всегда практичен. Он придет в негодование, если узнает, что мы докатились
до того, чтобы издавать эту вещь ради накопления денег.
Эд сдался. Он резко сказал:
- И что он сделает с этими деньгами? Выбросит?
Марта и Келли сказали в один голос, как будто ничего не могло быть
естественнее:
- Да.
- Я, пожалуй, выйду подышать воздухом, - сказал Эд.
Он прошелся обратно к Фольксховеру, борясь с желанием рвать на себе
волосы.
Ладно, черт побери, он будет трактовать всякое сомнение в их пользу.
Эта маленькая община, затерянная в холмах и лесах Кэтскилла, имеет свои
достоинства. Хороший чистый воздух. Потрясающий пейзаж - Оверлук Маунтин
на заднем плане. Возможно, прекрасное место, чтобы воспитывать детей. Хотя
один дьявол знает, где взять для них школу. Эд задумался над этим
вопросом. Если у Таббера академическая степень, Марта Кент - одна из его
последовательниц, наверное, есть среди них и другие, кто может преподавать
- что-то вроде небольшой школы в традициях прошлого.
Хорошо. Значит, у коммуны есть свои достоинства, хотя это все может
выглядеть совсем по-другому зимой. Эд перевел взгляд с одного коттеджа на
другой. У всех были трубы на крышах. Боже правый, эти люди на самом деле
топят дровами. Которые, надо полагать, они же сами и рубят. Не иметь зимой
даже газового отопления! Это до какой же степени психопатства можно дойти?
Однако, если вдуматься, здесь должно быть очень красиво зимой.
Особенно когда снег только что выпал. У Эда Уандера была привычка после
сильного снегопада выезжать из Кингсбурга за город просто чтобы посмотреть
на снег ранним утром, на заснеженные ветки деревьев, на поля - прежде чем
человек и солнце это испортят. Разумеется, он никогда не съезжал с главных
дорог. Здесь это должно было выглядеть по-другому. Ему пришло в голову,
что по-настоящему большой снегопад должен отрезать их здесь, так что они
не могут добраться даже до Вудстока за припасами.
Он снова оборвал себя. Им не нужно отправляться в Вудсток, или
куда-нибудь еще, за припасами. Они явно выращивают свои припасы сами.
Но что с медицинской помощью, если кто-нибудь заболеет во время
снегопада? Может быть, кто-то из них имеет медицинское образование. Все
остальное у них, похоже, есть.
Ладно, пусть у них есть все эти достоинства. Они все равно такие же
помешанные, как банда шляпников из "Алисы в Стране Чудес". Забились в эту
глушь, живут, как первопроходцы. Ни телевизора, ни радио. Интересно, как
часто детей отпускают в город посмотреть кино. Наверное, никогда, решил
Эд. Может, он не слишком хорошо знает Иезекиля Джошуа Таббера, но было
очевидно, что пророк не особенно в ладах с современными фильмами, с их
бесконечными насилием, преступлениями и тем, что с точки зрения Таббера,
очевидно, является извращением ценностей.
Чем они, черт побери, занимают свое время?
А тут еще этот идиотский разговор, который у него только что
состоялся с Мартой Кент, печатником Келли и наборщиком Хэйром. Они, должно
быть, потратят месяцы работы на эту ее книгу. И что получат в результате?
Четыреста долларов. Откуда они взяли эту сумму? Им нужно именно столько на
что-то, что необходимо общине. Ладно. Чем нехороши восемьсот долларов, от
которых половина останется в запасе на будущие нужды общины? Это что,
никому даже в голову не пришло? Разве профессор Мак-Корд не сказал Эду,
что Таббер имеет степень по экономике? Чему они учат в этом Гарварде?
Он снова поборол желание вырвать клок волос.
В этот момент Эд увидел еще одну знакомую особу, исчезающую в одном
из коттеджей. Это была Нефертити Таббер.
Он позвал ее, но девушка не услышала.
Эд Уандер сделал глубокий вдох, выпрямился, оттянул воротник
указательным пальцем и совершил один из самых храбрых поступков в своей
жизни. Он подошел к коттеджу и постучал в дверь.
- Входи, возлюбленная душа, - раздался ее голос.
Эд открыл дверь и на мгновение замер на пороге. Время от времени он
встречал в книгах выражение "дрожа всем телом". Литературные герои иногда
дрожат всем телом. Эд никогда раньше не представлял, как это может быть.
