территории, то подумай, как он не хотел делить с кем-то свой собственный
мир.
- Я подозреваю, что на этот вопрос никто никогда не найдет ответа, -
сказал Беллидор.
- Если только ответ не находится в одном из оставшихся артефактов, -
согласился Экзобиолог.
Я уверен, что это замечание не было направлено на то, чтобы вывести
меня из бездействия, но в этот момент я понял, что прошло полдня с тех пор,
как я впитал рукоятку ножа, и что я восстановил достаточно сил, чтобы
проверить следующий артефакт.
Он представлял собой металлическое перо.
X X X
_15 февраля 2103 года:
Ну вот, наконец-то мы здесь! Сверхкрот переправил нас по туннелю из
Нью-Йорка в Лондон всего за четыре часа. Но и при этом мы опоздали минут на
двадцать, пропустили свой рейс и вынуждены были прождать лишних пять часов
до следующего челнока на Хартум. Начиная с этого момента средства нашего
передвижения становились все более и более примитивными: реактивные самолеты
в Найроби и Арушу, затем - скоростной пригородный поезд до нашего лагеря. В
конце концов цивилизованные районы остались далеко позади. Раньше я никогда
не видел такого открытого пространства; здесь с трудом можно было
представить себе небоскребы ближайшего города Ниерере.
Прослушав ознакомительную речь о том, чего ожидать и как себя вести во
время сафари, мы потратили остаток дня на то, чтобы познакомиться со своими
компаньонами. Я в группе самый младший: просто такого рода путешествие
слишком дорого обходится для людей моего возраста. Конечно, у большинства
моих ровесников не было дяди Рубена, который бы умер и оставил им тонну
денег. (Ну, не тонну, а примерно восемь унций - именно столько приходится
заплатить за участие в сафари. Ха-ха.)
Домик был сколочен довольно грубо. Для приготовления пищи
использовались причудливые старинные микроволновки, однако большинство из
нас собирались питаться в ресторанах. Я узнал, что наибольшей популярностью
будут пользоваться японский и бразильский рестораны: первый - из-за самой
пищи (настоящая рыба), второй - благодаря всяким развлечениям. Моим соседом
по комнате оказался мистер Шибони, пожилой японский джентльмен, который
сообщил мне, что ради этого сафари он копил деньги в течение пятнадцати лет.
Он казался очень приятным, добродушным человеком, и я надеялся, что ему
удастся успешно преодолеть суровые испытания предстоящего путешествия.
Мне очень хотелось принять душ, просто чтобы проникнуться сутью вещей,
но вода здесь - настоящий дефицит, и, похоже, мне придется довольствоваться
все тем же привычным сухим химическим душем. Знаю, знаю, он дезинфицирует не
хуже, чем смывает грязь, но ведь если бы я хотел все время пользоваться
домашними удобствами, то просто остался бы дома и сэкономил 150000 долларов.
x x x
16 февраля:
Сегодня мы встретились с нашим проводником. Не знаю, почему, но он
вовсе не соответствовал моим представлениям о том, каким должен быть
проводник в африканском сафари. Я ожидал увидеть какого- нибудь седовласого
старого ветерана с огромным запасом различных историй, который, возможно,
видел живую циветту или антилопу дукер - еще до того, как они полностью
исчезли. А перед нами предстал Кевин Оле Тамбаке, молодой, не старше
двадцати пяти лет, масаи, одетый в обычный костюм (на нас же было что-то
вреде армейского обмундирования). Но, я думаю, этот масаи знает, что ему
делать - ведь он прожил в этих местах всю жизнь.
И еще. Не могу не отдать ему должное: Кевин оказался великолепным
рассказчиком. Он потратил полчаса, рассказывая нам байки о том, как его
народ жил в хижинах, называемых _маньятта_, об их ритуале вступления во
взрослую жизнь, во время которого юноша должен был убить копьем льва. Как
будто правительство могло позволить им убивать животных!
Все утро у нас ушло на то, чтобы спуститься в кратер Нгоро- Нгоро. Он
представляет собой разрушенную _кальдеру_, или вулкан, который когда-то был
выше самой Килиманджаро. Кевин говорит, что раньше здесь в изобилии водилась
дичь, но я не понимаю, как это может быть - во время обвала любое животное,
оказавшееся наверху, должно было мгновенно погибнуть.
Думаю, истинной причиной того, что мы туда отправились, было желание
избежать проблем, связанных с нашим флаером, и научиться правильно себя
вести. Но результат, похоже, получился тот же самый. В двух отделениях не
работала система воздушного кондиционирования, обслуживающий механизм не
давал правильной температуры для приготовления охлажденных напитков, а один
раз, когда нам показалось, будто мы увидели птицу, трое из нас одновременно
попытались позвонить по телефону Кевину и вызвали сбой его коммуникационной
линии.
После полудня мы отправились в Серенгети. Кевин говорит, что раньше эта
долина простиралась аж до кенийской границы, однако теперь она представляет
собой примыкающий к кратеру парк площадью всего 20 квадратных миль. Примерно
через час после начала похода мы заметили земляную белку, но она успела
юркнуть в нору до того, как я отрегулировал голокамеру. И все же она
произвела сильное впечатление. Животное было покрыто шерстью различных
оттенков коричневого, с темными глазами и пушистым хвостом. Кевин оценил ее
вес почти в три фунта и сказал, что не таких больших земляных белок он не
видел с тех пор, как был ребенком.
Перед тем, как мы вернулись в лагерь, Кевин получил по радио сообщение
от другого водителя, который обнаружил двух скворцов, гнездившихся на дереве
примерно в восьми милях к северо-востоку от нас. Компьютер нам сообщил, что
мы не доберемся туда до темноты, поэтому Кевин отметил это место в памяти и
пообещал, что завтра с утра мы отправимся туда в первую очередь.
Я решил пойти в бразильский ресторан и потратил несколько приятных
часов, слушая настоящих, живых музыкантов. Что ж, первый полный день в
сафари закончился довольно приятно.
x x x
17 февраля:
С рассветом мы вышли на поиски скворцов. Но несмотря на то, что дерево
оказалось в положенном месте, птиц мы так и не увидели. Похоже, один из
пассажиров (кажется, это был маленького роста человек из Бирмы, но я не
уверен) начал жаловаться, потому что Кевин вскоре объявил всему отряду, что
мы находимся в _сафари_, и что нет никакой гарантии того, что нам удастся
увидеть какую-то конкретную птицу или животное, и несмотря на то, что он
делает для нас все от него зависящее, никто не может сказать точно, где
могут прятаться животные.
В это время, пока он говорил, словно из ниоткуда появилась полосатая
мангуста почти футовой длины. Казалось, она не обращает на нас никакого
внимания. Кевин сказал, что мы выключили мотор, чтобы не напугать животное.
Через минуту-другую все, кто находился с правой стороны нашего
летательного аппарата, сделали голографии, и мы стали медленно
разворачиваться, чтобы мангусту смогли увидеть и те, кто находился с левой
стороны. Но это движение, похоже, испугало зверька, так как через тридцать
секунд, а наш маневр занял именно столько, его уже нигде не было видно.
Кевин объявил, что машина сделала снимки мангусты автоматическими
голокамерами, и пообещал, что каждый, кто не успел сделать снимок сам,
сможет получить копии этих голографий.
Когда мы остановились на ленч, у нас (по крайней мере у правой стороны
флаера) было прекрасное настроение. А во время вечерней прогулки мы видели
трех желтых ткачиков, которые сооружали на дереве свои шарообразные гнезда.
Кевин оставил нас одних, предупредив, чтобы мы не приближались к дереву
ближе, чем на тридцать ярдов, и мы почти час потратили, наблюдая и
голографируя птиц.
В общем, день оказался очень хорошим.
x x x
18 февраля:
Сегодня примерно через час после восхода Солнца мы покинули лагерь и
отправились на новое место: в Олдувайское ущелье.
Кевин объявил, что оставшиеся два дня мы проведем там. Он сказал, что
теперь, когда равнинные земли сплошь покрыты городами и фермами, все
оставшиеся крупные звери в основном находятся в ущелье и на его склонах.
Ни один летательный аппарат, даже такой специально оборудованный, как
наш, не был в состоянии проложить путь через ущелье. Поэтому мы вышли из
флаера и гуськом отправились за Кевином.
Большинство из нас обнаружили, что не отстать от Кевина довольно
затруднительно. Он карабкался по камням так, как будто делал это всю жизнь,
тогда как я даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел лестницу,
которая бы не двигалась, когда на нее становишься. Мы шли уже почти полчаса,
когда я услышал, как один из членов отряда, идущий одним из последних,
вскрикнул и указал на какое-то пятно на дне ущелья. Мы все посмотрели туда и
увидели, как кто-то передвигается с феноменальной скоростью.
- Еще одна белка? - спросил я.
В ответ Кевин только улыбнулся.
Человек позади меня сказал, что, по его мнению, это мангуста.
- То, что вы видите, - сказал Кевин, - это дик-дик, последняя
оставшаяся в живых африканская антилопа.
- Она большая? - спросила женщина.
- Средних размеров, - сказал Кевин. - В холке дюймов десять высотой.
Представляете - животное высотой десять дюймов он называет _средним_!
Кевин объяснил, что дик-дик очень строго соблюдают территорию, и эта
антилопа не должна находиться далеко от места своего обитания. А значит,
если мы будем спокойны и терпеливы (и удачливы тоже), то сможем увидеть ее
снова.
Я спросил Кевина, как много в ущелье этих дик-дик. Он почесал голову,
немного подумал и предположил,, что этих животных здесь около десятка. (А в
Йеллоустоуне осталось всего девятнадцать кроликов! Разве удивительно после
этого, что все настоящие любители животных отправляются в Африку?)
Мы прошли еще час и остановились на ленч. Кевин поведал нам историю
этих мест и рассказал о находках доктора Лики. Он высказал предположение,
что во время раскопок были найдены далеко не все скелеты, но правительство
не хотело больше тревожить зверей в их последнем убежище, поэтому костям
придется подождать до тех пор, пока их не извлекут из земли следующие
поколения. Проще говоря, это означало, что правительство Танзании не
собиралось отказываться от получаемого с трехсот туристов в неделю дохода и
отдавать неплохо пополнявшую государственную казну Парковую Систему кучке
антропологов. И я не могу винить их за это.
В ущелье начали стекаться другие группы туристов. Мне пришло в голову,
что к тому времени, когда мы закончили ленч, "население" сафари составило
человек семьдесят. У каждого проводника, похоже, были "свои" отмеченные
области, так как я заметил, что мы крайне редко подходили к другим отрядам
ближе, чем на четверть мили.
Кевин спросил нас, не хотим ли мы отсидеться в тени до тех пор, пока не
спадет дневная жара, но поскольку это был предпоследний день нашего сафари,
мы подавляющим большинством голосов решили отправиться сразу, как только
закончим трапезу.
Не прошло и десяти минут, как случилась беда. Мы друг за другом
спускались по крутому склону; Кевин, как обычно, шел впереди, мы - сразу за
ним. И тут я услышал странный хрюкающий звук, а за ним - удивленный крик. Я
оглянулся и увидел, как мистер Шибони падает по склону. Очевидно, он потерял
опору. Когда он прокатился мимо нас, все услышали хруст ломающихся костей
его ноги.
Кевин бросился мистеру Шибони на выручку, но, прежде чем, ему удалось
остановить беднягу, сам чуть не свалился в ущелье. Затем он склонился над
старым джентльменом и собрался было заняться его ногой, как вдруг острые
