лагерей. Он отметил, что в толпе очень много негров, но еще больше людей,
приехавших со всех концов Соединенных Штатов приветствовать Фрэнсиса
Кеннеди. Фоксуорт все замечал, но поскольку процессия двигалась медленно,
он использовал время, поддразнивая советника по национальной безопасности
Артура Викса.
- Я познакомился с историей, - говорил он, - и выяснил, что вы первый
еврей, возглавляющий вооруженные силы Америки. Вы понимаете, что это
означает? Наконец-то евреи перестанут ощущать себя национальным
меньшинством и находиться вне структуры политической власти. Вы подаете
нам, чернокожим, некоторую надежду.
Артур Викс не счел замечание преподобного Фоксуорта забавным и
холодно заметил:
- Советник по национальной безопасности не контролирует вооруженные
силы.
- Но вы ведь знаете, - дружелюбно сказал преподобный Фоксуорт, - что
ваше назначение имело символическое значение. Может, теперь президент
Кеннеди поставит чернокожего директором ФБР, когда генеральный прокурор
Кли снимет обе свои шляпы.
Он лукаво взглянул на Кли.
Кристиан Кли всегда втайне восхищался преподобным Фоксуортом, кроме
того, он знал, что целится тот не в него.
- Надеюсь на это, преподобный, - улыбнулся он. - Как вы заметили, это
было бы великое символическое назначение. Я подам идею президенту.
Юджин Дэйзи взял с собой в машину кейс с бумагами, прикованный к его
запястью стальной цепочкой. Он поднял глаза от бумаг и сказал:
- Когда Кристиан уйдет в отставку, Питер Клут вернется на свою
должность. Скорее всего, ФБР отойдет к нему.
Все замолчали. Кристиан Кли лишился дара речи от восхищения хитростью
Фрэнсиса Кеннеди. Такое назначение заткнет Клуту рот насчет взрыва атомной
бомбы, и тогда Кеннеди сможет замести весь мусор под коврик.
Лимузин еле двигался, широкая авеню была забита толпой, мешающей
движению.
Преподобный Фоксуорт вновь обратился к Виксу:
- Вы знаете, Израиль может использовать ваши таланты. Но я
подозреваю, что вы и сейчас весьма плодотворно сотрудничаете с ними.
Он получил удовольствие, увидев, как покраснел Викс.
Артур Викс клюнул на наживку, но более хладнокровно, чем хотелось бы
Фоксуорту.
- Мой послужной список, - заявил Викс, - говорит, что я в меньшей
степени, чем любой другой советник по национальной безопасности, позволял
Израилю влиять на нашу внешнюю политику. Но я понимаю ваш намек, вы
интересуетесь, почему я не уезжаю на историческую родину? Это вечный
вопрос, адресованный национальным меньшинствам. Ответ таков - я вышел из
Америки. А как вы ответите, если кто-нибудь задаст вам этот вопрос?
Преподобный Фоксуорт расхохотался и сказал:
- Я скажу так - вы привезли меня из Африки, вы и решайте, куда я
должен возвращаться. Но я не хотел ссориться, в конце концов, мы с вами
представляем два самых влиятельных национальных меньшинства в этой стране.
- После небольшой паузы он продолжил. - Конечно, к вашему народу в этой
стране больше не относятся с предубеждением. Но мы надеемся когда-нибудь
добиться того же.
На какое-то мгновение Викс глянул на Фоксуорта с полным презрением, и
преподобный заметил, что это было не презрение белого человека к черному,
а презрение цивилизованного человека к дикому.
В эту минуту машина остановилась, и Оддблад Грей выглянул в окно.
- Черт возьми! Президент вылез из лимузина и идет пешком, - вырвалось
у него.
Юджин Дэйзи сунул бумаги в кейс и защелкнул замок. Потом отстегнул
цепочку от своего запястья и передал кейс агенту Службы безопасности,
сидевшему рядом с шофером.
- Если он идет пешком, мы должны идти вместе с ним, - произнес он.
Оддблад Грей посмотрел на Кристиана Кли и сказал:
- Крис, ты должен остановить его. Используй свое право вето.
- У меня его больше нет, - отозвался Кристиан Кли.
- Я думаю, - вмешался Артур Викс, - будет лучше, если вы вызовете
сюда побольше людей из Службы безопасности.
Они вышли из машины и, образовав шеренгу, пошли следом за
президентом.
Президент Фрэнсис Кеннеди решил пройти последние пятьдесят ярдов до
трибуны пешком. В первый раз ему захотелось физически прикоснуться к
людям, которые любят его и стоят под снегом много часов, чтобы увидеть его
в движущейся пуленепробиваемой стеклянной будке. Впервые он поверил, что
ему нечего бояться их. И он решил в этот великий день показать людям, что
доверяет им.
Большие снежные хлопья все еще кружились в воздухе, но Кеннеди не
замечал их. Он шел по авеню и пожимал руки людям, которые прорывались
сквозь полицейские кордоны. Потом вокруг него сомкнулось кольцо из агентов
Службы безопасности. Тем не менее отдельные людские волны, подталкиваемые
тысячами зрителей, напиравших сзади, подкатывались к нему. Они прорывались
через цепь охранников, пытавшихся образовать более широкое кольцо вокруг
президента. Фрэнсис Кеннеди на ходу пожимал руки этим мужчинам и женщинам,
видя впереди специально выстроенный помост, где его ждала Ланетта. Он
чувствовал, как его волосы становятся влажными от снега, однако холодный
воздух возбуждал его так же, как и приветственные крики толпы. Президент
не ощущал усталости, хотя его правая рука немного онемела от частых и
крепких рукопожатий. Охранники буквально отрывали от президента
прорвавшихся поклонников. Молодая хорошенькая женщина в кремовой куртке
пыталась задержать его руку в своей, и ему пришлось выдернуть руку силой.
Дэвид Джатни вывернулся из толпы, которая готова была поглотить его и
Ирен, державшую сына на руках. Людская масса колыхалась взад и вперед, как
океанская волна, и Кэмпбелла могли просто затоптать.
На расстоянии в четыреста ярдов от зрительских мест показался
президентский лимузин, за которым следовали правительственные машины с
высокопоставленными участниками церемонии. Дальше виднелась бесконечная
толпа, которая должна была потом пройти мимо зрителей во время парада.
Дэвид Джатни прикинул, что расстояние между ним и президентом равно длине
футбольного поля. Потом он заметил, как из толпы, выстроившейся вдоль
авеню, вырвались на середину улицы отдельные группы и заставили кортеж
остановиться.
- Он вылезает из машины! - взвизгнула Ирен. - Он идет пешком! О,
Боже, я должна дотронуться до него!
Швырнув Кэмпбелла на руки Дэвиду, она попыталась подлезть под канат,
но один из стоявших в ряду полицейских остановил ее. Она побежала вдоль
оцепления и проскочила между полицейскими, но ее задержали охранники,
образовавшие внутреннее оцепление. Дэвид Джатни смотрел на Ирен и думал,
что будь она поумнее, она оставила бы Кэмпбелла у себя на руках. Люди из
Службы безопасности поняли бы, что она не представляет собой угрозы, и она
могла бы проскользнуть там, где задерживают других. Он видел, как Ирен
отбросили к канату, а потом новая людская волна вновь повлекла ее вперед,
и она оказалась одной из немногих, кто прорвался, видел, как она схватила
президента за руку и поцеловала его в щеку раньше, чем ее грубо отшвырнули
прочь.
Дэвид Джатни понял, что она уже не сможет пробраться к нему и
Кэмпбеллу. Она оказалась крошечным комочком в этой массе людей, угрожавшей
сейчас полностью затопить улицу. Все больше и больше людей напирали на
внешнее оцепление полицейских, и все росло число тех, кто добегал до
внутреннего кольца, образованного из агентов Службы безопасности. В обеих
линиях оцепления появились разрывы. Кэмпбелл начал плакать, и Джатни полез
в карман куртки за конфетами, которые он всегда имел для мальчика. Пальцы
его наткнулись на кожаный футляр и ощутили внутри него холодную сталь
пистолета двадцать второго калибра.
И тут Джатни почувствовал, как теплая волна окатила его тело. Он
подумал о последних днях, проведенных в Вашингтоне, о множестве зданий,
возведенных здесь как утверждение власти государства. Мраморные колонны
мемориалов, величие фасадов, все построено на века. Он представил
роскошный офис Хока, охраняемый секретарями, вспомнил мормонскую церковь в
Юте с ее храмами. И все это создано для того, чтобы некоторые люди могли
возвыситься над остальными и держать простого человека, вроде него, на
положенном ему месте. Президенты, гуру, мормонские старейшины создают свои
доктрины, чтобы отделить себя стеной от остальных людей и, хорошо зная
существующую в мире зависть, оградить себя от ненависти. Джатни припомнил
свою славную победу во время "охоты" в университете, когда он единственный
раз в жизни был героем. Он легонько похлопывал Кэмпбелла по спине, чтобы
тот успокоился и перестал плакать. В кармане куртки, под пистолетом, он
нащупал пакетик с конфетами и отдал его мальчику. Затем, все еще держа
мальчика на руках, он шагнул с тротуара и нырнул под канат ограждения.
Преподобному Бакстеру Фоксуорту на самом деле совершенно не нравилось
идти пешком позади президента Кеннеди. Это было утомительно, несмотря на
приветствовавшую их толпу. Его раздражал мокрый снег, от которого костюм
стал влажным и мятым. Но когда толпа начала прорываться сквозь два кольца
оцепления, Фоксуорт ускорил шаги и оказался рядом с президентом. Сделал он
это по двум причинам. Во-первых, он хотел попасть в объектив телекамер, а
во-вторых, он беспокоился за Кеннеди, понимая, что складывается опасная
ситуация. Черт с ней, он будет идти поблизости от Кеннеди, пожимать руки,
отвечать на приветствия своих черных братьев, которые узнают его. Он все
более воодушевлялся и, вдруг увидев бегущего навстречу человека с
маленьким мальчиком на руках, шагнул вперед, чтобы пожать ему руку.
Дэвида Джатни переполнял дикий восторг, он был уверен, что все
удастся. Толпа смяла внешнее оцепление полицейских, и многие люди
просочились сквозь внутреннее кольцо агентов Службы безопасности, чтобы
пожить руку президенту. Оба барьера были разрушены, прорвавшиеся люди шли
бок о бок с Кеннеди, махая руками в знак любви. Джатни приближался к
президенту, волна зевак, опрокинувшая ограждения, несла его. Сейчас он
оказался рядом с внутренним кольцом из людей Службы безопасности,
старавшихся не допустить народ вплотную к Кеннеди, но их сил для этого
было недостаточно. Джатни с чувством ликования понял, что они его
недооценивают. Перекинув Кэмпбелла на левую руку, он сунул правую в карман
куртки, нащупал кожаный футляр и коснулся пальцами спускового крючка. В
этот момент внутреннее кольцо разорвалось, и Джатни оказался внутри. Футах
в десяти от себя он увидел президента, пожимающего руку какому-то юноше с
исступленным взором. Кеннеди выглядел очень стройным, высоким, но не таким
молодым, как на телевизионном экране. По-прежнему держа на руке Кэмпбелла,
Джатни шагнул навстречу Кеннеди.
Вдруг между ними возник красивый негр, идущий с протянутой рукой.
Дэвид с ужасом подумал, что тот увидел пистолет у него в кармане и требует
отдать его. Потом сообразил, что у этого человека знакомое лицо и что он
просто собирается пожать ему руку. Какое-то время они смотрели друг на
друга, потом Джатни глянул на протянутую руку, черное лицо улыбалось ему.
Тут он заметил, что в глазах этого человека мелькнуло подозрение, и его
рука неожиданно отдернулась. Джатни бросил Кэмпбелла в чернокожего и
выхватил пистолет из кармана куртки.
В тот момент, когда Джатни смотрел ему прямо в лицо, преподобный
Бакстер Фоксуорт понял, что произойдет что-то ужасное. Он дал мальчику
упасть на землю и затем, быстро повернувшись на каблуках, заслонил своим
телом приближающегося Кеннеди. Он увидел появившийся в руке Джатни
