сильными в секторе Сириуса, которые, кстати, вызывают у этих землян
довольно интересную реакцию, аналогичную, конечно. Я не утверждаю, что
антиземных настроений нет в других областях Галактики, но нигде они так не
сильны, как на Сириусе.
- Я не могу согласиться с этим, - порывисто ответил Авардан. - Во
мне, например, столько же терпимости, как и в любом другом человеке. Я
верю в равенство людей, и земляне для меня не исключение. Живые организмы
все одинаковы, все они основаны на веществе, которое мы называем
протоплазмой, и все они могут быть облучены радиацией. Как вы и я.
- Но как же тогда могла развиться жизнь на Земле?
- Видите, и вы начинаете удивляться. Однако ответ, по-моему, прост.
Дело в том, что уровень радиоактивности на Земле все же недостаточен,
чтобы уничтожить уже существующую жизнь.
- Не понимаю, к чему вы ведете, - сказал Энус.
- Разве это не очевидно? Жизнь на Земле зародилась до того, как
планета стала радиоактивной.
Энус с удивлением посмотрел на него.
- Но ведь этого не может быть!
- Почему?
- Но как может планета стать радиоактивной? Продолжительность
существования радиоактивных элементов составляет миллионы лет. По крайней
мере, так меня учили еще в университете. Они должны были существовать еще
в необозримом прошлом.
- Однако существует еще искусственная радиоактивность. Возможны
тысячи ядерных реакций, в результате которых можно получить какие угодно
радиоактивные изотопы. И можно предположить, что когда-то люди
использовали некоторые из этих реакций в промышленности без надежного
контроля или даже в военных целях. В результате атомной войны на одной
планете большая часть верхнего слоя почвы могла стать радиоактивной. Что
вы на это скажете?
- Мне все это непонятно, - ответил Энус. - Я, например, не могу
представить, как можно использовать ядерные реакции в военных целях, или
каким образом они могут выйти из-под контроля.
- Конечно, вы склонны недооценивать ядерные реакции, потому что
живете сейчас, когда их контролируют столь просто. Но что если кто-то,
какая-то армия применяла это оружие до того, как была разработана защита?
Это все равно, что использовать зажигательные бомбы до того, как огонь
догадались тушить водой или песком.
- Хм, - пробормотал Энус, - вы говорите, как Шект.
- Кто этот Шект? - Авардан удивленно взглянул на него.
- Землянин. Один из немногих землян, с которым может разговаривать
культурный человек. Он физик и как-то говорил мне, что Земля не всегда
была радиоактивной.
- А... Ну что же, ничего странного в этом нет, ведь теория придумана
не мною. Это составная часть "Книги древних", содержащей основанную на
преданиях историю доисторической Земли.
- "Книга древних"? - Энус, казалось, был удивлен, и несколько
расстроен. - Где вам удалось ее найти?
- В разных местах. Это было непросто, и мне удалось достать лишь
отдельные ее части. Все эти предания, пусть даже лишенные научной основы,
довольно важны для моего проекта... А почему вы спрашиваете?
- Потому что это - священная книга радикальной секты землян. Чужакам
запрещается ее читать! Неземлян, или чужаков, как они нас называют,
линчевали и за меньшее.
- По вашим словам, можно подумать, что силы Империи здесь
недостаточно для поддержания порядка.
- В случаях святотатства - да. Советую прислушаться к моим словам,
доктор!
Прозвучал мелодичный звон колокольчика, гармонирующий с шорохом
окружающих их деревьев. Энус встал.
- Кажется, время обедать. Приглашаю вас присоединиться ко мне и
насладиться гостеприимством в той степени, в какой его может предоставить
этот кусочек Империи на Земле.
После обеда окруженный гостями Авардан еще раз повторил им большую
часть своей беседы с Энусом, не вызвав своим рассказом никакого
сочувствия.
Румяный мужчина в форме полковника с явно выраженным снисхождением
ученого к школяру обратился к нему:
- Если я правильно вас понял, доктор, вы пытаетесь доказать, что эти
земные скоты представляют собой древнюю расу, которая, возможно, дала
начало всему человечеству?
- Не могу утверждать наверняка, полковник, но, вероятно, именно так и
есть. Надеюсь, что через год смогу ответить вам вполне определенно.
- Если вы найдете, что это действительно так, в чем я, доктор, сильно
сомневаюсь, то бесконечно меня удивите. Я уже четыре года на Земле, так
что опыт у меня немалый. И я знаю, что эти земляне - мошенники и негодяи,
причем все подряд. Они ленивы, суеверны, скупы, у них нет и намека на
благородство души. Покажите мне землянина, который хотя бы в чем-нибудь
может сравниться с полноценным человеком, со мной или с вами, например, и
только тогда я поверю, что он может представлять расу наших предков. Но до
тех пор увольте меня, пожалуйста, от подобных предположений.
- Землянин хорош, когда он мертв, но и тогда он дурно пахнет, -
неожиданно добавил полный мужчина, сидевший у стола.
Авардан нахмурился, и не глядя на него, ответил:
- Я не собираюсь спорить о расовых различиях, тем более, что в данном
случае это не имеет значения, ведь я говорю о доисторических землянах. Их
сегодняшние потомки долго находились в изоляции в довольно необычной
окружающей среде, и все же я не стал бы говорить о них столь категорично.
Он повернулся к Энусу.
- Сегодня вы упоминали одного землянина.
- Я? Не помню.
- Физик. Шект.
- А, да. Да.
- Случайно не Афрет Шект?
- Да. Вы о нем слышали?
- Кажется, да. Я все время пытался вспомнить, и, кажется, мне это
удалось. Он работает в институте Ядерной физики, в... Как же называется
это место? В Чике?
- Да, это именно он. И что вы о нем слышали?
- Только то, что в "Физическом обозрении" была его статья. Я заметил
ее потому, что просматривал все, относящееся к Земле, а статьи землян в
галактической периодике довольно редки... Короче говоря, суть в том, что
он изобрел нечто, названное им Синапсайфер, который должен улучшать
умственные способности млекопитающих.
- Действительно? - несколько резко проговорил Энус. - Об этом я не
слышал.
- Я могу найти для вас эту заметку. Это довольно интересная статья,
хотя я, конечно, не претендую на понимание ее математического обоснования.
Аппарат был испытан на каких-то земных животных, кажется, их называют
крысами, которых затем учили находить правильный путь к пище через
лабиринт. У контрольных обычных крыс на эту задачу уходило втрое больше
времени. Вы понимаете, что все это значит, полковник?
- Нет, доктор, не понимаю, - безразлично ответил военный.
- Тогда я должен объяснить. Я твердо уверен, что любой ученый,
способный проделать эту работу, пусть даже он землянин, ничуть не ниже
меня по умственному развитию.
- Извините, доктор, - вмешался Энус. - Я хотел бы вернуться к
Синапсайферу. Доктор Шект проводил эксперименты на людях?
- Вряд ли, - улыбнулся Авардан, - в экспериментах девять десятых крыс
погибало. Вряд ли он решился экспериментировать с людьми до получения
лучших результатов.
Нахмурившись, Энус откинулся в своем кресле и больше не отзывался.
Еще до наступления полуночи Наместник, предупредив жену, на личном
глайдере отбыл в Чику в плохом расположении духа и с чувством гнетущего
беспокойства.
Тем же вечером Арбин Марен привез Джозефа Шварца в Чику как
добровольца для Синапсайфера Шекта. Сам Шект тем временем уже в течение
часа разговаривал с Наместником Земли.
4. ВЕЛИКАЯ ДОРОГА
Арбин чувствовал себя в Чике беспокойно, как человек, попавший в
ловушку. Где-то здесь, в Чике, одном из самых больших городов Земли (в нем
проживало около пятидесяти тысяч жителей), находилось представительство
великой Империи.
Арбин никогда не видел людей, прилетевших с других планет, и все же,
здесь в Чике, он то и дело оглядывался в страхе, что подобный случай может
представиться. Вряд ли он смог бы объяснить и то, как он собирался
отличить землянина от чужака, даже если бы тот и попался ему на глаза,
однако всем своим существом он чувствовал, что какое-то отличие несомненно
должно быть.
Входя в институт, он еще раз оглянулся. Его автомобиль был
припаркован на свободном месте, с талоном, обеспечивающим шестичасовую
стоянку. Сейчас Арбина пугало буквально все. Воздух, казалось, был полон
глаз и ушей.
Только бы этот странный человек не выкинул чего-либо. Хотя он
энергично кивнул в знак согласия, но понял ли он? И как он только дал Гро
уговорить себя на это безумие? - мучил себя Арбин вопросами.
В это время дверь перед ним открылась, раздавшийся голос вывел его из
задумчивости.
- Что вам нужно? - в голосе чувствовалось нетерпение, возможно, что
этот вопрос ему пришлось повторить несколько раз.
- Мне нужен человек, с которым можно поговорить относительно
Синапсайфера, - хрипло сказал Арбин.
Швейцар изучающе посмотрел на него и сказал:
- Распишитесь здесь.
Арбин убрал руки за спину и поспешно повторил:
- С кем я могу поговорить относительно Синапсайфера?
Гро называл ему имя, но оно вылетело у него из головы.
- Я не могу ничего для вас сделать, пока вы не распишетесь в книге
посетителей, - сказал швейцар, в голосе которого слышались железные нотки.
- Таковы правила.
Не говоря ни слова, Арбин повернулся и направился прочь. В это время
в дверях появилась девушка в белом рабочем халате.
- Доброволец на Синапсайфер, мисс Шект, - обратился к ней швейцар. -
Он не хочет называть своего имени.
- Это правда? - обратилась она к Арбину.
- Я хотел бы поговорить с вашим начальником, - сухо ответил он.
- Хорошо, - она, казалось, вовсе не была обескуражена его ответом. -
Пойдемте.
С замирающим сердцем он последовал за ней в небольшую приемную.
- Через полчаса доктор Шект примет вас, - мягко проговорила она. -
Сейчас он занят...
Она вышла, и Арбин остался один, словно запертый в четырех стенах.
Была ли это ловушка? Попал ли он в руки Старейших?
Никогда еще в жизни Арбина ожидание не было столь долгим.
Его светлость Энус, Наместник Земли, встретился с доктором Шектом без
особого расположения к беседе с ним, испытывая при этом заметное
возбуждение. Для него, четвертый год пребывающего в качестве Наместника на
Земле, посещение Чики все еще оставалось событием. Как представитель
далекого Императора официально он занимал положение, равное положению
управляющего гигантскими, насчитывающими сотни кубических парсеков,
секторами Галактики. В действительности же его жизнь немногим отличалась
от ссылки.
Для человека, заключенного в стерильную пустоту Гималаев, окруженного
населением, ненавидящим как его, так и Империю, которую он представлял,
бегством становилось даже путешествие в Чику.
Однако и эти путешествия были краткосрочными, поскольку здесь, в
Чике, он был вынужден постоянно, даже не снимая на ночь, носить
пропитанную свинцом одежду, хуже того - постоянно принимать метаболин.
Он горько жаловался на это Шекту.
- Метаболин, - говорил он, разглядывая таблетку, которую держал в
руках, - наверно, это настоящий символ всего, что ваша планета означает
для меня. Он должен усиливать все обменные процессы, пока я сижу здесь, в
этом радиоактивном облаке, которое вы даже не замечаете.
Доктор Шект слушал его с легкой усмешкой. Он производил впечатление
близорукого, и не потому, что носил очки, просто у него давно выработалась
