смущенно отвернуться.
- Не надо считать меня дурочкой, Эндрю. Ты почти не разговариваешь со
мной, даже не глядишь в мою сторону. В чем дело? Может быть, мораль твоего
века снова взяла над тобой верх? Или ты не можешь мне простить, что из-за
меня ты чуть не погубил Вечность? Уж не думаешь ли ты, что я совратила
тебя? В чем дело?
- Ты даже не представляешь, что я думаю, - ответил он.
- Так расскажи мне. Нам надо поговорить сейчас. Кто знает, будет ли у
нас потом такая возможность. Ты все еще любишь меня, Эндрю? Зачем ты взял
меня с собой? Объясни мне. Почему бы тебе не оставить меня в Вечности,
если я не нужна тебе, если тебе противно даже смотреть на меня?
- Существует опасность, - пробормотал Харлан.
- Неужели?
- Больше чем опасность. Кошмар. Кошмар Вычислителя Твиссела. Когда мы
в панике мчались к тебе сквозь Скрытые Столетия, он посвятил меня в свои
размышления относительно этих Столетий. Он боится, что в отдаленном
будущем скрывается от нас эволюционировавшая ветвь человечества, неведомые
существа, может быть, сверхлюди, оградившие себя от нашего вмешательства и
замышляющие положить конец нашей работе по Изменению Реальности. Он решил,
что они установили барьер в 100000-м. Затем мы нашли тебя, и Вычислитель
Твиссел забыл о своем кошмаре. Он пришел к выводу, что барьер мне просто
почудился, и вернулся к более насущной проблеме спасения Вечности. Но его
страхи передались мне. Я-то знал, что барьер был. Никто из Вечных не мог
поставить его, потому что, по словам Твиссела, подобная штука теоретически
немыслима! Впрочем, возможно, что наука Вечных недостаточно развита. Но
барьер был. И кто-то поставил его.
Разумеется, кое в чем Твиссел заблуждается. Ему кажется, что человек
должен эволюционировать, но это не так. Палеонтология не принадлежит к
числу наук, популярных в Вечности, но она успешно развивалась в последние
Столетия Первобытной Эпохи, так что я в ней кое-что смыслю. И вот что мне
известно: живые существа эволюционируют только под влиянием изменений в
Окружающей среде. Если окружение стабильно, то и эти существа остаются
неизменными в течение миллионов Столетий. Первобытный человек
эволюционировал очень быстро, потому что он жил в суровой, постоянно
меняющейся обстановке. Но как только человек научился по собственному
желанию изменять свою среду, он, естественно, перестал эволюционировать.
- Я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, - сказала
Нойс, ни капли не смягчившись, - поняла только то, что ты ни слова не
сказал о нас с тобой, а это единственная тема, которая меня сейчас
интересует.
На лице Харлана не дрогнул ни один мускул. - Так вот, какую же цель
преследовала эта блокировка Времени? - продолжал он. - Ты была невредима.
Для чего был нужен барьер? И тогда я задал себе вопрос: что произошло
из-за того, что барьер был поставлен, или иначе, чего бы не произошло,
если бы он отсутствовал?
Харлан помолчал, глядя на свои тяжелые, неуклюжие ботинки из
натуральной кожи. Он подумал, с каким облегчением он бы снял их...
- На этот вопрос возможен только один ответ. Наткнувшись на барьер, я
потерял от ярости голову и помчался назад за болеизлучателем, чтобы
вырвать с его помощью признание у Финжи. А затем я решил рискнуть
Вечностью, чтобы спасти тебя, и чуть было не погубил Вечность при мысли,
что навсегда тебя потерял. Понимаешь?
Нойс смотрела на него со смешанным выражением недоверия и ужаса.
- Неужели ты хочешь сказать, что люди будущего заставили тебя
совершить все эти действия? Что они рассчитывали именно на такую реакцию с
твоей стороны?
- Да. И не смотри так на меня. Да. Разве ты не понимаешь, что это все
меняет. Я согласен отвечать за свои поступки до тех пор, пока я действую
по своей воле. Но знать, что меня завлекли, одурачили, что кто-то
управляет и манипулирует моими чувствами, словно я Счетная машина, в
которую достаточно вложить соответствующую программу...
Харлан вдруг понял, что он кричит, и осекся. Переждав несколько
секунд, он продолжал:
- Знать, что я был просто марионеткой в чьих-то руках, свыше моих
сил. Я должен исправить все, что я натворил. Только тогда я смогу обрести
покой.
Что ж, может быть, он и обретет его тогда. Круг замыкается. Несмотря
на ожидающую его личную трагедию, чувство долга все-таки восторжествует.
- Все было подстроено. Моя встреча с тобой. Все, что произошло потом.
Мой характер был проанализирован. Это очевидно. Действие и реакция.
Нажмите на эту кнопочку - и человечек дернется сюда. Нажмите на другую -
он дернется туда. Стад и раскаяние мешали ему говорить. - Одного только я
не понимал вначале: как я догадался, что Купера должны послать в
Первобытную Эпоху. Самая невероятная догадка на свете. У меня не было для
нее никаких оснований. Твиссел никак не мог примириться с этим. Он не раз
удивлялся, как это я, при моем слабом знании математики, умудрился прийти
к правильному выводу.
А все же я догадался. И знаешь, когда эта догадка впервые осенила
меня? В ту самую ночь. Ты спала, а я никак не мог уснуть. У меня было
странное ощущение, точно мне обязательно надо было что-то припомнить,
какие-то слова, какую-то мысль, мелькнувшую в моей голове. Я думал и
думал, пока вдруг не понял значения всего, что было связано с Купером, и
одновременно в моей голове мелькнула мысль, что я в состоянии уничтожить
Вечность. Позднее я изучал историю математики, но в этом уже не было
особой необходимости. Я все знал и так. Больше того, я был в этом
совершенно уверен. Как? Почему?
Нойс настороженно смотрела на него. Она больше не делала попыток
взять его за руку.
- Неужели ты хочешь сказать, что люди из Скрытых Столетий подстроили
и это? Что они вложили в твой мозг эти мысли и направляли твой действия?
- Да, да! Именно это они и делали. Но они еще не довели дело до
конца. Круг замыкается, но он еще не замкнут.
- Но как они могут сделать что-нибудь сейчас? Ведь их нет здесь?
- Нет? - Голос его прозвучал так глухо, что Нойс побледнела.
- Невидимые сверхсущества? - прошептала она. - Нет, не сверхсущества.
Я уже объяснил тебе, что, создав свое собственное окружение, собственную
среду, человек перестал эволюционировать. Человек Скрытых Столетий - это
гомо сапиенс. Обычный человек из плоти и крови. - Тогда их наверняка нет
здесь. - Здесь есть ты, Нойс, - печально проговорил Харлан.
- Да. И ты. И больше никого. - Ты и я, - согласился Харлан, - и
никого больше. Женщина из Скрытых Столетий и я... Хватит притворяться,
Нойс. Прошу тебя. Она в ужасе посмотрела на него. - Что ты говоришь,
Эндрю?
- То, что я должен сказать. Что ты мне нашептывала в тот вечер, когда
опоила меня мятным напитком? Твой ласковый голос... нежные слова... Я
ничего не понимал тогда, но подсознательно я все запомнил. О чем ты
шептала мне так нежно? О Купере, которого посылают в прошлое? О Самсоне,
разрушающем храм Вечности? Не правда ли?
- Я даже не знаю, кто такой этот Самсон, - сказала Нойс.
- Тебе нетрудно догадаться об этом. Скажи мне, когда ты впервые
появилась в 482-м? Чье место ты заняла? Или ты просто... втиснулась в
Столетие? Специалист из 2456-го рассчитал по моей просьбе твою Судьбу. В
новой Реальности ты не существовала. У тебя даже не было Аналога. Странно,
конечно, для такого незначительного Изменения, но все же возможно. А затем
Расчетчик сказал мне одну вещь, и я услышал ее, но не понял. Удивительно,
что я вообще запомнил его слова. Может быть, уже тогда они задели какую-то
струнку во мне, но я был слишком переполнен тобой, чтобы прислушиваться.
Вот что он сказал: ПРИ ТОЙ КОМБИНАЦИИ ФАКТОВ, КОТОРУЮ ВЫ МНЕ ДАЛИ, Я НЕ
СОВСЕМ ПОНИМАЮ, КАК ОНА МОГЛА СУЩЕСТВОВАТЬ В ПРЕДЫДУЩЕЙ РЕАЛЬНОСТИ.
Он был прав. Ты и не существовала в ней. Ты была пришельцем из
далекого будущего и играла мною, да и Финжи тоже, в своих собственных
целях.
- Эндрю...
- Все сходится. Как я мог быть таким слепым? Книга в твоей библиотеке
- под названием "Социальная и экономическая история". Я и тогда удивился,
наткнувшись на нее. Но ведь она была тебе необходима, не правда ли, чтобы
войти в роль. И еще одно. Помнишь нашу поездку в Скрытые Столетия? Ведь
это ты остановила капсулу в 111394-м. Ты остановила ее точно и без
промедления. Где ты научилась управлять капсулой? Ведь, судя по всему, это
было твоим первым путешествием во Времени, Кстати, почему именно в 11
1394-м? Это что, твое родное Столетие?
- Зачем ты взял меня с собой? - тихо спросила она.
- Чтобы спасти Вечность! - неожиданно заорал Харлан. - Я не знаю, что
ты могла бы там натворить. Но здесь ты беспомощна, потому что я раскусил
тебя. Признавайся, что все это правда! Признавайся!
В пароксизме гнева он вскочил и замахнулся на нее. Нойс даже не
шелохнулась. Лицо ее было совершенно спокойно. Она казалась прекрасной
статуей, отлитой из теплого прозрачного воска. Рука Харлана застыла в
воздухе.
- Признавайся! - повторил он.
- Неужели после всех этих рассуждений ты все еще сомневаешься? -
спросила она. - Да и какое это имеет значение, признаюсь я или нет?
Харлан почувствовал, как в нем снова поднимается волна бешенства.
- Признайся, чтобы мне потом не чувствовать ни раскаяния, ни
сожаления.
- Раскаяния?
- Нойс, у меня с собой аннигилятор, и я твердо решил убить тебя.
Глава 18. НАЧАЛО БЕСКОНЕЧНОГО ПУТИ
Дуло аннигилятора глядело на Нойс. Но в голосе Харлана не было
уверенности, в глубине его сердца, подтачивая остатки решимости, снова
закопошились сомнения.
Почему она не отвечает? Что скрывается за ее напускной
невозмутимостью? Разве может он убить ее? Разве можно оставить ее в живых?
- Что же ты молчишь? - хрипло спросил он.
Она уселась поудобнее, сложив руки на коленях, словно не замечая
наведеннего на нее аннигилятора. В ее отрешенности сквозила таинственная,
почти мистическая сила. Когда она, наконец, заговорила, голос ее звучал
пугающе спокойно:
- Ты хочешь убить меня, но совсем не потому, что не видишь другого
способа спасти Вечность. Ведь ты мог бы связать мне руки и ноги, заткнуть
кляпом рот и, оставив меня в пещере, спокойно отправиться в путь на
рассвете. Или взять меня с собой и бросить в пустыне. Или же попросить
Твиссела продержать меня до твоего возвращения взаперти. Но нет, только
моя смерть может удовлетворить тебя. И знаешь почему? Потому что ты
уверен, что я завлекла тебя в свои сети и толкнула на измену Вечности. Ты
хочешь убить меня за то, что я обманула и предала твою любовь; и не надо
уверять себя, что это справедливое возмездие. Ты просто мстишь мне за свое
оскорбленное самолюбие, вот и все. Харлан поежился.
- Но ведь ты из Скрытых Столетий? Отвечай! - Да, - ответила Нойс. -
Что же ты не стреляешь?
Палец Харлана задрожал на пусковой кнопке аннигилятора. Но сомнения
не покинули его. Наперекор рассудку он пытался оправдать ее, цепляясь за
остатки своей любви. Может быть, доведенная до отчаяния его подозрениями,
она намеренно наговаривает на себя, играя со смертью? Может быть, это
просто глупая бравада истеричной женщины, испугавшейся, что она навсегда
потеряла любимого человека? Нет! Так могла вести себя героиня фильмокниги,
написанной в слащавых и сентиментальных традициях 289-го, но уж никак не
Нойс. Она была не из тех, кто умирает, словно надломленная лилия, на руках
отвергнувшего ее любовника.
Но почему она сомневается в его решимости убить ее? В чем дело? Уж не
