была та, которая, как я говорил, долго обстреливала город. Захват ее не лишен
интереса. Овладев ст. Аксаиской, полк. Туроверов естественно интересовался ходом
событий у Новочеркасска, находившегося у него в тылу. Его сильно озабачивала
продолжавшаяся артиллерийская канонада у Новочеркасска. Для выяснения обстановки
он выслал разведывательную конную сотню. Незаметно подойдя к городу, сотня
обнаружила стоящую на позиции батарею красных, которая обстреливала
Новочеркасск. В тот момент батарея стояла спиной к сотне. Внезапно атаковав ее,
казаки порубили прислугу и прикрытие. Среди казаков нашлись артиллеристы,
которые взяли орудия в передки и победоносно присоединили их к отряду.
109) Был легко ранен в ногу и я.
193
средства для довольствия чинов штаба. Всего было в изобилии и с большим
резервом. Те же дамы охотно взяли на себя заботу о довольствии штаба еще в
течение ближайших дней. Уже давно мы не ели так вкусно и обильно, как в этот
день. Я просил не забыть ординарцев и посыльных и накормить их до отвала, ко что
касается спиртных напитков, то употребление таковых приказал ограничить для всех
минимумом.
Дни 23 и 24 апреля прошли в лихорадочной работе. Надо было спешно провести в
жизнь заранее предусмотренные мероприятия по установлению в городе спокойствия и
порядка, а также наладить сложную организационную работу, как административную,
так и главным образом, по управлению войсками, оборонявшими ближайшие подступы к
Новочеркасску. Большинство красногвардейцев Новочеркасского гарнизона,
застигнутые атакой врасплох, бежали в разные стороны. Но часть их засела в
Епархиальном училище и Политехническом институте, а некоторые нашли себе убежище
в Краснокутской роще или на кладбище и кирпичных заводах. Поэтому, прежде всего,
требовалось срочно привести в порядок наши полки, занявшие город и ликвидировать
эти остатки красных, затем установить гарнизонную службу и, наконец, изыскать
возможность усиления нашего северного заслона, где противник упорно проявлял
активность, пытаясь значительными силами переходить в наступление. Между тем,
наше положение далеко тогда еще не было блестящим. Лучшие по составу и
численности Новочеркасский и Кривянский полки, отлично работавшие при атаке
Новочеркасска, в тот момент никакой реальной силы не представляли. Командир
Новочеркасского полка отпустил почти всех своих казаков и партизан пойти
навестить родных и узнать об их судьбе, а Кривянцы, разбившись на малые группы,
рыскали в привокзальном районе, отыскивая большевиков и, главное, свое
имущество, награбленное железнодорожниками в станице Кривянской. Казаки этих
полков должны были вновь собраться только к полудню 25-го апреля. Полки
Бессергеневский и Заплавский были слабого состава и несли службу ближайшего
охранения города с юга, а отчасти и в городе. Кроме того, они занимались
очисткой от большевиков Краснокутской рощи и кирпичных заводов, где по оврагам
укрылись целые роты красногвардейцев. Наиболее слабым и мало надежным Богаевским
полком пришлось сменить уже значительно потрепанный 6-й Пластунский батальон.
Последний работал на северном направлении в районе Каменоломни и не сумел
правильно выполнить поставленную ему задачу.
24-го апреля большевики повели со стороны Александровск-Грушевский наступление
на Новочеркасск. Первая и вторая атаки красных были нами отбиты. Однако я видел,
что дальнейшего нажима противника Богаевцы не выдержат. Резервов у нас не было.
Помощь могла оказать только "Северная группа", отдыхавшая в эти тяжелые дни в
районе станицы Раздорской (40 верст от Новочеркасска). Но она на все наши
повторные просьбы передвинуться в район станицы Заплавской и этим одним
принудить большевиков отказаться от атаки Новочеркасска, из-за опасения
подставить ей свой левый фланг, а от-
194
части и тыл, -- упорно продолжала оставаться глуха и не сделала ни шагу. Не
помогло и вмешательство Пох. Атамана.
К вечеру 24-го апреля обстановка складывалась так: на Ростовском направлении
было тихо; из Северного заслона шли тревожные донесения. Там противник
усиливался и продолжал пытаться опрокинуть наш отряд. Наконец, была полная
неизвестность о намерении "Северной группы" полк. Семилетова, при которой
находилась ставка-штаб Пох. Атамана. Последний, в эти дни, занял как бы
нейтральное положение между нами и своей ставкой и в сущности не хотел ни
работать, ни 'вмешиваться в дело. При таких условиях мы были вынуждены
собственными силами выкручиваться из создавшегося положения.
Полагаться на Богаевцев было опасно. Поэтому, чтобы непосредственно прикрыть
Новочеркасск с севера, мы наспех сколотили из свободных казаков, преимущественно
легко раненых, две сотни и ими заняли Хотунок. Мера эта оказалась весьма
удачной, ибо командир Богаевского полка, как говорится, потерял сердце. Под
предлогом личного доклада обстановки, он оставил полк, приехал в город и стал
готовиться к бегству. Когда же большевики нажали, то Богаевцы, оставшиеся без
командира, не оказав почти никакого сопротивления, начали поспешно отходить к
городу и частично распыляться. Таким образом, вся защита Новочеркасска с этой
стороны легла на сборные казачьи сотни, которыми мы своевременно заняли Хотунок.
Наступившая темнота, хотя и прекратила дальнейшее наступление противника, но тем
не менее в городе создалось неопределенное и даже тревожное настроение. Этому
значительно способствовали дезертиры из Богаевского полка и больше всех сам его
командир.
Оценивая обстановку и учитывая психологию наших станичников, я считал, что
посылка ночью подкреплений на Хотунок или выдвижение их к Персияновке не даст
положительных результатов. По-моему, гораздо было целесообразнее употребить ночь
на сбор наших частей, дабы утром, когда противник несомненно возобновит атаку,
дать ему решительный бой у северо-восточной окраины города. Эти мои соображения
командующий группой, полк. Денисов, вполне одобрил.
Уже три ночи мы не смыкали глаз. Поэтому я настоял, чтобы полк. Денисов пошел
отдыхать и набираться сил для предстоящего боя, а я бы бодрствовал и занимался
подготовительной работой. Условившись так, я тотчас же приступил к сбору
свободных казаков и добровольцев. Вместе с тем, сформировал наспех и 4-х
орудийную батарею из пушек, найденных нами в Новочеркасске. Командирам
Новочеркасского и Кривянского полков приказал срочно собрать своих людей. Я
полагал, что на южном направлении можно было рискнуть, ограничившись там лишь
наблюдением. Проведение всех этих мер требовало большой решительности, а между
тем усталость брала свое. Я напрягал огромные усилия, чтобы совладеть с
искушением присесть и тотчас же заснуть.
К часу ночи, уже стали поступать в штаб донесения о постепенном сборе казаков в
намеченные пункты. Было закончено формирование и батареи. Противник активности
не проявлял. Все это увеличивало наши шансы на успех и я бодро смотрел на
будущее. Как раз в это
195
именно время у меня произошла чрезвычайно интересная встреча с полк. X., которая
значительно расширила мой кругозор далеко за пределы занимаемого нами района.
Обер-офицер для поручений подъесаул П. М. Греков 110), доложил мне, что какой-то
штатский, именующий себя полковником, желает со мной говорить по весьма важному
и срочному делу. Я приказал его впустить. Ко мне в комнату вошел небольшого
роста какой то штатский, по виду 45--48 лет, отрекомендовавшийся мне полковником
X. Свою личность и чин он удостоверил тем, что показал мне тщательно спрятанное
удостоверение на военном бланке с незнакомой мне подписью "Полковника
Дроздовского". И поныне помню еще отчетливо его чрезвычайно интересный рассказ.
Он сообщил мне, что полк. Дроздовский сформировал на Румынском фронте небольшой
отряд, преимущественно из офицеров и повел его походным порядком на Дон. Отряду
пришлось каждый свой шаг пробивать боем. И вот два дня тому назад, достигнув
Ростова, дроздовцы с налета почти взяли город, но трудность удержания такого
большого пункта побудила полк. Дроздовского оставить Ростов. По словам
рассказчика отряд Дроздовского в данный момент был расположен в районе селения
М. Салы 111). Но самая потрясающая для меня новость, которую сообщил мне мой
собеседник была та, что рядом с ними деревню Б. Салы занимали немцы. Он же мне
сказал, что немцы уже оккупировали всю Украину и продолжают свой марш в Донскую
землю. С германцами у них установились добрососедские отношения, ибо немцы гонят
большевиков, а последние являются и их врагами. И долго еще рассказывал мне
полк. X. о мытарствах и подвигах своего отряда. Он назвал несколько офицеров мне
лично знакомых в том числе и вр. исполняющего обязанности начальника штаба
отряда генерального штаба подполк. Лесли. Как зачарованный, я слушал его и не
знал: быль это или сказка. В свою очередь, я его ввел в курс наших событий и
затем написал полковнику Дроздовскому записку, в которой обрисовав общую
обстановку и положение у Новочеркасска, настойчиво просил, немедленно выслать
нам конно-горную батарею, броневик, конницу, а затем и пехоту, посадив ее на
подводы. -- "Имейте в виду, -- писал ему я, -- что бой у Новочеркасска утром
неизбежен". Когда же я кончил разговор с полк. X., то должен признаться, что
почувствовал в себе какое то внутреннее недоверие. Поэтому для большей верности,
я дал записку подъесаулу Грекову, который присутствовал при нашем разговоре. Ему
приказал сейчас же на автомобиле вместе с полк. Х и двумя казаками, отправиться
в отряд полковника Дроздовского, причем, если окажется, что все рассказанное
вымысел, то добавил я, там же на месте поступить с полковником, как с
большевистским провокатором.
Они уехали, а я терзаемый сомнениями, задумался, не решаясь верить только что
слышанному. Если рассказ полковника был правдоподобен, то для нас самое
существенное было то, что мы могли базироваться не на Заплавы, бывшие под ударом
противника, а на станицу Грушевскую, т. е. в юго-западном направлении. Вот каким
образом до-
110) Высоко порядочный и кристальной честности человек. Впоследствии командовал
калмыцким полком, участвовал в рейдах ген. Мамонтова, был ранен и умер в 1919
году от заражения крови.
111) Примерно в двух переходах от Новочеркасска.
196
шла к нам первая весть о той неведомой силе -- немцах, перед которой бежали
большевики. А вместе с тем, мы узнали о небольшом числом, но крепким духом и
дисциплиной отряде добровольцев Румынского фронта, под командой полк.
Дроздовского. Только глубокая любовь к Родине и крепкая вера в возрождение
России, дали этой горсти офицеров, учащейся молодежи и казакам, преодолеть
трудный и длинный марш -- маневр от Румынской границы до пределов Донской земли.
В пять часов утра полк. Денисов был уже на ногах и в курсе обстановки. Вскоре
прибыл подъесаул Греков. Он привез радостную весть, подтвердив, что все
рассказанное полк. X. соответствует истине и что полк. Дроздовский уже выслал
нам броневик, а также приказал конно-горной батарее под прикрытием эскадрона
конницы рысью направиться к Новочеркасску 112).
Полк. Денисов тотчас же отправился к войскам, дабы лично руководить предстоящим
боем 113), а мне пришлось временно задержаться в Атаманском дворце и закончить
последние распоряжения по сбору частей. Часов около 8 утра меня вызвал к себе
командующий группой, дабы помочь ему руководить боем. Его я нашел занятым
перегруппировкой частей и их размещением в Хотунке.
Густые цепи противника при поддержке артиллерийского огня бронепоезда на широком
фронте уже вели наступление с севера в направлении Хотунка. Большое численное
превосходство красных и наличие у них бронепоезда, безнаказанно передвигавшегося
с одного места на другое, подбадривало красногвардейцев и они энергично напирали
на наши части, тесня их к Хотунку. Вскоре малочисленный гарнизон последнего стал
постепенно очищать Хотунок и жаться к юго-восточной окраине Новочеркасска. На
казаков, как я заметил, не столько материально, как морально действовал
бронепоезд красных. Ввиду этого, я приказал срочно составить два пустых поезда
